Дождь цвета луны: вечная любовь

Пролог

Вечернее солнце, закатывающееся над храмовым комплексом, касалось своими теплыми прощальными поцелуями покатых крыш, подсвеченной листвы, засыпающих цветов и голубой воды. Все вокруг в это время кажется мне особенно хрупким и чутким: чутко дрожит песня в груди у невесомой угуису, спрятавшейся в ветвях надо мной, чутко на ветру шелестит о чем-то вишня, обсыпанная тяжелыми плодами, как девушка каменными бусами. Чутко бьется сердце в моей переполненной радостью груди. Я поправляю свою рабочую одежду, опасаясь, как бы мое белое кимоно не покрылось пятнами, и какое-то время любуюсь на алую как кровь хакама - брюки юбку. Солнце над крышами уже приобрело столь же пурпурный оттенок, значит, пора готовиться к полуночному ритуалу восхваления и благодарности Суи- -Рюу-но-Ками. Но как же не хочется двигаться, чтобы не расплескать затаившуюся в груди радость. Тени стали длиннее и четче, как будто небесный художник расплескал по всей земле свою тушь. Прозрачный воздух прорезают трели птиц, и я боясь, что кто-то потревожит меня, спугнет очарование этой песни, воспевающей светлоокого дракона - повелителя Суи-Рюу-но-Ками, замираю в кустах спиреи. Пора готовить ритуальные настои и чаши и совершить омовение с юными помощницами и служанками в благословенном сверкающем гроте, наполненном по преданию небесной водой, которой коснулся водный дракон. Это омовение совершается три раза в сутки в вечернем свете его совершают все девушки, принадлежащие храму, но еще не принявшие средний жреческий титул. В полночь при свете белой луны, когда сам Суи-Рюу-но-Ками слетает на землю, к омовению допускаются старшие жрицы, на рассвете, когда светлоокий дракон уже спит, к гроту приходят гости храма и паломники. Но, несмотря на то, что я еще никогда не опускалась в священные воды в полночь, когда я снимаю верхние одежды и вхожу в голубую воду, я иногда чувствую, как по моему телу пробегают молнии и мне кажется, сам светлоокий дракон в эти мгновения шевелит воздух возле моего плеча. Тогда в моем сердце расцветают настоящие сады, а закрывая глаза и вступая на землю грез, я вижу его во сне.

Сегодня он тоже спускался ко мне из небесного царства в царство грез. Я, как объятая трепетом цикада перед странствующим заклинателем, способным украсть ее душу, поймав издаваемые ей звуки и заперев их в каменный сосуд, стояла перед великим драконом. Но мое сердце не испытывало страха, напротив, оно было переполнено такой огромной необъятной любовью и почитанием, что мне казалось, я не выдержу ее рвущегося требовательного напора. Суи-Рюу-но-Ками возвышался надо мной как солнце возвышается над землей, и я просто смотрела в его глаза, не в силах пошевелиться или выразить те чувства, что переполняли мое сердце, может, он хотел, чтобы я совершила сегодняшний полуночный ритуал восхваления и благодарности?

У меня не было сегодня времени поговорить об этом с госпожой Сэкерой - старшей жрицей и моей благословлённой матерью. Но я чувствовала, что сегодня особенная ночь, об этом мне шептали потемневшие облака, закрывшее небо как покрывалом, и шелестящие над головой ветви деревьев ведущих, ночной спор и мое собственное сердце. Для меня не было никогда с рассвета жизни ничего желаннее, чем служба великому водному дракону, повелителю и воздушных и водных просторов. С самого детства, когда еще шестилетней смотрительницей утвари в весенний праздник рождения мира я подавала госпоже Сэкере чашу плодородия с серебряной водой, переливающейся на ее узком дне я, испытывала странную робость, стоило мне бросить любопытный взгляд на алтарь. В ровном свете призванных ночных огней, когда старшие жрицы начинали читать заклинание лунного дыхания и все больше света проливалось на землю, я не могла избавиться от того особенного ощущения родства и тайны, связывающей меня с повелителем вод. Я слышу, как младшие служанки со смехом проходят мимо западных жилых построек для паломников. Кажется, девушки приостановились и о чем-то переговариваются с молодыми господами, их звонкие голоса доносит прозрачный воздух и под мое скромное укрытие.

Но пока еще у меня есть несколько минут для того чтобы спокойно насладиться ароматом плодов персика. Я вспоминаю синие глаза светлоокого дракона из моего сна, и мое сердце начинает таять как снег под жарким весенним солнцем. Как же я счастлива сейчас, кажется, легкий ветер, касаясь натянутых в моей груди струн, извлекает томительную и сладостную мелодию, разливающуюся вокруг меня.

- Амайя, где ты? – Доносится со стороны нашего семейного поместья голос Минори, моей старшей сестры. Наверное, служанки уже приготовили одежды для вечернего омовения. Я вышла из своего укрытия и подняла глаза к небу в поисках первой звезды, она всегда дарует удачу, и, отыскав глазами между дымным лоскутами облаков сверкающий огонек, произнесла короткую просьбу: хочу сегодня сама совершить ритуал восхваления и благодарности Суи-Рюу-но-Ками. Короткими шагами я направилась к главному поместью, и сердце мое опять сжалось от созерцания сияющей вокруг меня красоты. Лунная Ками уже вышла на прогулку по небесному миру, накрыв мир подолом своего парадного одеяния, а это значит скоро проснётся между облаков и водный дракон. Я уверенна, это сам светлоокий подбадривает меня и придает уверенность моим мыслям. Ласковая нежность трепетно залила мои мысли, я вспомнила, как прекрасен полуночный ритуал. Как необыкновенно, наверное, стоя одной перед алтарем под ласковыми взглядами звезд готовить ритуальные чаши и настои для того, чтобы вновь поприветствовать великого дракона и возблагодарить его за возможность жить на его землях. Воздать ему должное уважение за защиту и покровительство. Пока я думала об этом, показался приятно пятнистый от резких линий света и тени главный фасад нашего поместья – трехъярусная пагода с темно-синими как глаз волшебного ворона четырехскатными крышами. Гордость была ни к лицу жрице, но мое сердце всегда наполнялось радостью, когда я вспоминала, что в пышности наше главное поместье лишь немногим уступает главному храму. Когда я думала об этом, я могла вообразить, что нахожусь в доме самого светлоокого дракона, это легко было представить из-за общего сходства всех конструкциий. Замершие у самого входа ряды массивных колонн и тяжелые перекрытия были выкрашены в густой алый цвет, уже издалека привлекающий внимание каждого, легкие стены, украшенные скромным орнаментом, напротив, очень скромно белели в прохладном сумраке.