Дождь скроет следы

Дождь скроет следы

По разбитой, расхлябанной после весенней грозы дороге хлюпала копытами маленькая тощая лошадь с таким же маленьким тощим седоком на спине. На плече у него висела небольшая сумка, в которой местные почтальоны обычно держали письма. Кроме самых важных — их, как правило, прятали во внутренний карман пальто или подшивали в шляпу, однако последней мужчина был лишен. Уже с трудом перебирая копытами, лошадь приблизилась к широкому крыльцу постоялого двора, по обычаю, совмещенному с единственным во всей деревне кабаком. Всадник спустился с лошадиной спины и вручил подбежавшему мальчишке поводья, после чего чуть шатко после долгой дороги вошел под сень пропахшего дешевым вином заведения. Пройдя мимо на удивление мирно общавшихся жителей, он грузно опустился на стул перед стойкой и тихо попросил хозяина налить чего покрепче.

Хозяин понимающе кивнул. Выудил из-под стойки мутный граненый стакан и наполнил его примерно до половины коньяком, таким же дешевым, как и вся эта история.

— Вы здесь по делу, я так понимаю, — хозяин многозначительно взглянул на сумку.

— Проездом, — ответил почтальон и приложился к стакану. — С тех пор, — выдохнул он, — как обрушился мост, дорога через вашу деревню стала кротчайшей. Хотя многие мои коллеги предпочитают объезжать ее и добираться до столицы чуть ли не торговыми путями, но, боюсь, у меня нет столько времени. Думаю, завтра на рассвете я продолжу путь. Лишь бы этого времени хватило, чтобы лошадь отдохнула.

— Боюсь, завтра вы не выедете отсюда. В это время здесь сильные ливни — всю дорогу размоет на десятки верст. Да и, честно говоря, неспроста нашу деревушку объезжают. Особенно под конец весны, — высокий, пухлый мужчина достал из-под стойки бутыль с вином и наполнил стакан подошедшего к нему пьянчуги.

— В таком случае, моей лошадке придется еще попотеть уже сегодня, — почтальон вынул из кармана пальто пару монет и положил их на стойку. — Благодарю за предупреждение…

За окном сверкнула молния, на мгновение осветив все помещение, раздался грохот грома и тысячи капель забарабанили по тонким пластинкам слюды в окнах. С широко распахнутыми глазами мужчина рухнул обратно на стул.

— Скоро по улицам пойдет, — с благоговейным трепетом произнес хозяин, мельком взглянув в окно.

— О чем вы?

— О причине, по которой эту деревню стараются объезжать, — недобро сощурившись, пробормотал хозяин кабака.

Почтальон повернулся лицом к стойке и чуть наклонился лишь за тем, чтобы услышать одно единственное слово:

— Русалка.

Почтальон недоверчиво посмотрел на седого мужчину: вид его был серьезен, хоть в глазах и искрилось озорство, присущее детишкам, что в ночи рассказывают друг другу страшилки. Заметив интерес гостя, трактирщик оперся на стойку и, краем глаза следя за заведением, стал рассказывать:

— Это лет восемь назад случилось. Пара ублюдков решили с дочерью пасечника «развлечься». А потом, чтобы в деревне ничего не узнали, пригрозили расправиться с ней, если та хоть слово против них скажет. Для верности затащили ее в озеро и сбежали. А она возьми и потони. Деревня в трауре — девчонка хорошая была, жалко; мать ее чуть с собой не покончила, считай из петли вытащили. Но все забывается. Жаль ее, но жизнь-то продолжается. Так вот, пять лет все тихо было, пока в конце весны не пошел такой же сильный дождь. Я сам видел в окно: вдоль улицы, в ошметках прогнившего платья шла она. Кожа ее посинела, волосы свисали выцветшими патлами, а изуродованное временем и озерной живностью лицо было способно напугать даже самого бесстрашного воина. В ту ночь она утащила на дно озера свою семью. И все их крики заглушал ее задорный, радостный смех.

Почтальон нервно сглотнул и передернул плечами.

— Люди разное говорили. Кто-то, что девица невенчанной померла и оттого упокоиться не может. Другие в колдовстве ее обвиняли. Иные же говорили, что девица ищет что-то или же дела какие при жизни не закончила. Да что проку от досужей болтовни? Правды нам тогда не видать было. Нам в тот год хватило и того, что в деревне она не задержалась. Подумали: забрала своих и хватит ей. Да не тут было! — фыркнул трактирщик. — Второй раз она пришла осенью. Блуждала по пустым улицам и к рассвету покинула деревню, вернувшись на дно. Люди уж было обрадовались, что нашли решение и завалились почти всей деревней сюда — отметить, но этой же ночью она снова пришла. От страха один из тех двоих, что утопили девчонку, начал бормотать себе под нос: «Так не бывает, не бывает! Ты мертва, мертва! Я же сам все видел…»

Будто наяву почтальон услышал слова того человека, и дождь сильнее зарядил по окнам. Во все глаза глядя на рассказчика, почтальон тут же опрокинул в себя остатки коньяка в попытке снять наваждение.

— Тогда-то мы и выяснили, что произошло, — продолжил трактирщик. — Подумали, мол, убиенная жаждет мести, и, если отдать ей этих двоих, она найдет покой. Как ты мог догадаться, покоя она не нашла. Видать, не их одних она винила в своей смерти… Находились и смельчаки, решавшиеся избавиться от нее. Да только двум смертям не бывать — лезвием ее не взять, а пламя тухло под проливным дождем. Уже три года подряд она приходит в деревню в сезоны дождей. Каждую ночь вместе с ливнями она возвращается сюда до тех пор, пока не уведет с собой кого-нибудь на дно. Так что, друг мой, ты выбрал очень длинную дорогу до столицы, — хозяин вынул из захвата закостеневших пальцев стакан и плеснул еще коньяка ошарашенному мужчине.

— Да уж, эти городские легенды, — нервно хохотнул почтальон, оттягивая ворот, внезапно ставший тугим, — за живое хватают…

— Ну почему только за живое, она и тела пару раз утаскивала с кладбища. Благо хоть в дома не заходит, — хозяин задумчиво посмотрел в окно.

Мужчина что-то невнятно пробубнил и попросил ключи от свободной комнаты, бросив на стол еще несколько монет. На ватных ногах он поднялся по лестнице и свернул в ближайшую комнату, обстановка которой состояла лишь из кровати, старого комода и небольшого закутка с бочкой для купания. С трудом добравшись до кровати, он обессиленно опустился на жесткий матрас.