Дракон меня (не) услышит

1. Кто такая Оюма Ирбис? (1)

Гленн

Мы с Ирвином спустились с небес. В крови до сих пор бурлила ярость и свобода, то, без чего мы, драконы, не можем жить. То, ради чего перекидываемся и летим ввысь снова и снова, и, временами, сходим с ума от гнева и теряем себя в бою. Я обратился в человека, выпил принесенный слугой прохладный сок. Ирвин тряхнул рыжей головой и хлопнул меня по плечу:

— Гленн Артейр, зараза! Никак не могу тебя обойти!

Я усмехнулся, откинул от лица влажные от пота пряди темных волос.

— Просто ты не дрался с моим отцом, он мог и в грозовом облаке спарринг устроить.

Дверь открылась и на пороге возник королевский посыльный.

— Чего тебе? — Высокомерно спросил Ирвин парня. Тот проигнорировал лорда.

— Ваше Сиятельство, Граф Артейр, — он поклонился, и у меня моментально оборвалось сердце. Я понял, почему он назвал меня отцовским титулом. Дрожащими руками взял пергамент с черной, почти угольного цвета печатью. Разломил и прочел.

Свидетельство о смерти моего отца, графа Аарона Шассер Артейра, приказ и позволение короля об отпуске, чтобы я мог вернуться в северные горы и разобраться с делами в поместье, а еще завещание.

И к нему отдельное письмо с вопросом от короля, вопросом, который я повторил вслух:

— Кто, черт возьми, такая Оюма Ирбис?

Ирвин заглянул мне через плечо.

— Твой отец перед смертью писал королю, чтоб тот внес в семейный реестр как дворянку. Король спрашивает тебя, как главу семью: подтверждаешь ли ты это решение? Вдобавок, старый граф внес ее в завещание и назначил тебя ее опекуном. Кто она, Гленн?

— Понятия не имею!

Отец не держал любовниц после смерти матушки. Или держал? Во мне поднимался гнев. Ирвин взял у меня письмо:

— Судя по бумагам, девушке 19 лет… Всего на семь лет младше нас, и до законного совершеннолетия еще два года. Может, дочка вне брака?

Я замотал головой. Это еще хуже, чем любовница! Друг задумался.

— Твой отец же вечно сироток привечал? Может, одна из них?

— Может быть…

— Ну вот видишь! — он хлопнул в ладоши, — Наверное, старый граф просто хотел позаботиться о сиротке. Выдели ей денег, отправь на два года в школу — и все. А королю скажи, что отец со старости глупость сочинил, когда в реестр просил вписать. К тому же, полагаю, так оно и было! Слушай, я подам прошение и полечу с тобой. Здравый дружеский совет тебе пригодится.

— Спасибо, — кивнул я другу. — Вылетаем драконами. Терпеть не могу коней и кареты.

Я выясню, кто такая эта Оюма. И каким образом она умудрилась околдовать отца настолько, что он сошел с ума и хотел подарить ей свое и моё имя и усадьбу на Дальнем Пике. И если это мошенница… я хочу, чтоб она видела гнев дракона и на коленях умоляла меня о всего лишь королевской тюрьме.