Дракон на соломе

Часть 1

Новостей было три. Или, скорее, одна новость и два события, которые казались не слишком значимыми по сравнению с объявившимся драконом. Но от этих событий Инквизитор Эллана Лавеллан почему-то дергалась куда больше, чем от мысленных видений рычащей морды. Более того, определить, какая из новостей была хорошей, а какая плохой, не получалось. Слишком уж всё выглядело... неоднозначно.

Во-первых, всё-таки дракон. Донесения о гигантской ящерице, нападающей на лагерь Штормового берега, несомненно, были не слишком приятными.

Солдаты, конечно, отбивались, как могли, и пока удачно. Однако, зверюга попалась настырная, и даже фаерболы и молнии срочно высланного на побережье мага не сильно ее обескураживали. С завидным упорством дракон каждое утро пытался напасть на стоянку. Прилетал он со стороны островка, расположенного дальше в море; угрожающе взрыкивая, делал пару кругов над лагерем и, потерпев очередную неудачу, направлялся охотиться куда-то дальше по берегу.

В сегодняшнем же отчете интендант лагеря явственно намекала, что открытое столкновение – с жертвами, ранеными и прочими нехорошими последствиями – являлось лишь вопросом времени. Но менять стратегически выгодную позицию на Штормовом берегу Совет Инквизиции категорически не собирался.

С другой стороны, огромные ящеры в Тедасе попадались не слишком часто, а вот эликсиры из их внутренностей и доспехи из шкур и кости ценились на вес золота. Так что, если умелые воины завалят обнаглевшую зверюгу, помимо синяков и шишек получат неплохую добычу. Уж что-что, но охотиться на драконов команда Лавеллан умела.

Во-вторых – Солас...

Эллана вздохнула и в который раз поднесла к губам массивную деревянную кружку. От кислого пива свело скулы, но девушка упрямо протолкнула в себя мерзкое пойло. Может, противный вкус напитка хоть немного перебьет неприятные переживания?

Так вот, Солас. С одной стороны, длинные пальцы, что то и дело чувственно прохаживались по ее, Элланы, запястью, куда откровеннее своего хозяина говорили о его желаниях. И это позволяло надеяться, что тот однажды перестанет слушать голоса долга, совести и прочих демонов в собственной голове и уступит, наконец, естественному зову тела.

Душевные терзания Соласа Эллане были не слишком понятны: дитя природы и кочевого племени долийских эльфов, она, пожалуй, острее всех соратников по Инквизиции чувствовала в себе биение жизни. Круговорот времен года – холодное дыхание осени, зимнее оцепенение, сменяющееся бурлящими весенними соками и плодоносным летом – привычно отражал противостояние жизни и смерти. И в этой захватывающей картине Солас, с его снами и вечным отречением от реальности, иногда казался Эллане слепым пятном. Другой стороной. Изнанкой...

Вот и сегодня днем они уже успели разругаться. Девушка восторженно рассказывала о путешествии клана позапрошлым летом – война тогда еще не коснулась их края, и долийцы могли спокойно кочевать по Вольной Марке, ища для своих галл пышные пастбища. Солас слушал вполуха, думая о чем-то своем, и временами снисходительно кивал. В конце концов, Эллана в очередной раз почувствовала себя дикаркой перед ученым умником какой-нибудь Орлейской библиотеки и, отняв у Соласа свою руку, раздраженно поднялась.

Нет, мудрый эльф ей и вправду нравился. Она даже мирилась с его отстраненностью и некоторым занудством, но очередного открытого пренебрежения к собственному народу на этот раз стерпеть не смогла. Раздраженно высказала в язвительно прищуренные серые глаза всё, что думает о чванливости, нежелании опускаться до нужд долийцев и делиться с ними накопленными знаниями. Оскорбленный Солас с надменным видом отчитал Эллану за несдержанность, та вспылила окончательно и в завершении скандала с воплем «Да задери тебя Фен’Харел!» вылетела из беседки.

Почти бегом миновала уютный садик с недавно разбитыми клумбами, сделала три глубоких вдоха и вошла в общий зал Скайхолда. Натянув на лицо привычную улыбку, раскланялась с парой аристократов, праздно болтающихся у трона, и поспешила юркнуть в коридорчик, что вёл к ставке командования. Желание сразиться с драконом в тот момент возросло в Эллане многократно.

– Жози, где у нас... – потребовала она, стремительно приближаясь к столу посла, и осеклась на полуслове, некстати застигнутая третьей новостью. На столе леди Монтилье в каменной гномьей вазе стоял слегка увядший букет хрустальной благодати.

– ... отчет со Штормового берега... – Эллана нахмурилась. Нет, она, конечно, слышала краем уха, что Блэк... вернее, Том Ренье, оказывал знаки внимания леди послу, но серьезно никогда к этому не относилась. Ведь это была просто какая-то нелепая игра! Утонченная аристократка Жозефина и грубый вояка, оказавшийся на самом деле еще и преступником в бегах? Бред!

Однако, букет на столе и, особенно, взгляд леди Монтилье, то и дело дергающийся к вазе и теряющий при этом осмысленное выражение, явно свидетельствовали, что дело сдвинулось с мертвой точки. И, наверное, стоило порадоваться за подругу: ведь найти счастье в сердце Морозных гор, посреди войны и опасностей, редкая удача. Но радоваться отчего-то не вышло. Более того, многострадальный дракон, с которым Эллана мысленно билась, потерял обе передние лапы и часть хвоста.

– А? – Жозефина подняла глаза и удивленно захлопала густыми ресницами, когда Инквизитор непривычно рявкнула:

– Отчет! Из лагеря. Дракон!

– Ах, да! Прошу прощения, миледи, я...

– Шевелись!

Жози вскочила, как ужаленная, метнулась к шкафу и поспешно потянула на себя берестяную тубу. Несколько томов из кипы беспорядочно наваленных книг посыпались на пол. Эллана нетерпеливо выхватила из рук леди Монтилье донесение и, не говоря ни слова, понеслась обратно к двери.

– Миледи Лавеллан... – донесся ей в спину растерянный голос, – если я чем-нибудь могу...

Дверь хлопнула, и хмурая Эллана, уже не имея ни сил, ни желания улыбаться кому-бы то ни было, выбежала во двор.

И вот теперь, заняв укромный столик на втором этаже таверны, она глотала кислое пиво и тщетно пыталась вникнуть в отчет.