Дракон по имени Раймонд

Пролог

У каждого чудовища огромные глаза,

У каждого чудовища по два – по три лица.

У монстра когти – как серпы

И сердце его слепо,

И крылья, как у коршуна,

Вмиг заслонят пол неба!

Но если так подумать –

Скажите, почему?

Все так жестоко и бесчестно

Относятся к нему?

Ведь каждому чудовищу

Так важен сердца стук;

Ведь каждому чудовищу

Наверное, нужен друг…

Все мы хоть раз в жизни видели сны, пусть этого иногда даже и не помним. Сон – это вообще по своей сути очень даже хорошая штука, которую ценят иной раз даже больше, чем что-либо на этом бренном свете. Иногда сон бывает пустым, как белый шум, иногда страшным или неприятным, иногда блаженным, красочным и ярким. Настолько, что даже просыпаться иной раз не хочется… И вот уж кто-кто, а Раймонд точно знал такое чувство и желание. И дело было даже не в интересности своего сна по сути, а в том, сколько вопросов он после себя оставлял…

Начнем с наиболее простого: этот сон повторялся. Каждую ночь. Без пробелов и перерывов.

Сначала (а когда конкретно это началось – не скажет точно даже сам Раймонд) мальчик не предавал этому особого значения. Но когда он узнал, что другим людям снятся разные, расплывчатые и текучие по своей структуре сны – это стало настораживать. Сны у Раймонда были совсем не такие. Они были очень четкие, реалистичные и с первого взгляда даже не скажешь, что это просто сон, который видит тринадцатилетний ребенок. Это и тревожило.

Во сне… Во сне Раймонд летал. Надо ли говорить, какое это было невообразимое и несравнимое ни с чем чувство воли… Но летал он не один. Окружала его в этих снах целая стая сородичей. Это были существа, напоминавшие сог гигантских размеров с крыльями летучих мышей, переливающимися в лунном свете, и чем-то на подобии кокона из древесных прутьев, располагавшийся на месте лап. И в нем постоянно что-то ярко светилось, и совершенно неспроста.

Они летали по разнообразным и неизведанным мирам, полных неожиданностей, загадок, ярких красок, впечатлений и тайн. Каждый полет никогда не напоминал предыдущий. А по возвращении в мир людей они парили над спящими городами и распыляли из коконов нечто вроде сияющей пыльцы или семян, копившихся за всё время их удивительного путешествия, и всё это вселялось в человеческие умы, порождая невиданные истории, идеи и просто хорошие мысли, дарящие тепло, надежду и радость, которую также хотелось дарить и другим.

А Раймонд, будучи самым мелким из всего этого крылатого каравана, просто радостно носился меж своих сородичей и наслаждался всей окружавшей его красотой и свободой. И, наконец, он подлетал совсем близко к двум вожакам – самым огромным филинам, что направляли стаю. Но в тот самый момент, когда один из них должен был обернуться на Раймонда он… просыпался. Резко еще так, будто по щелчку пальцев. И так каждую ночь.

Тёте он никогда об этом не рассказывал. Боялся, хотя и сам не знал чего. Но у него был и другой советник, помощи которого в этом вопросе он ну никак не мог ожидать – мама. А точнее её вещи, тщательно припрятанные от любопытных глаз племянника его вышеупомянутой родственницей.

Родителей своих Раймонд никогда не знал. И если про мать ему было известно, что она умерла от осложнений вскоре после его рождения, то личность отца была окутана вечной завесой тайны. За навязчивые вопросы о нём парень от тёти мог и по губам получить, но некоторые из круга знакомых их семьи всё-таки умудрялись придумывать всякие нелепые легенды о том, что папа Раймонда служил на какой-то опасной работе (от пожарника до капитана подводной лодки) и погиб при исполнении служебных обязанностей. Тем не менее, сам Раймонд был уже достаточно взрослым, чтобы предположить самый банальный план развития событий: мальчик с девочкой ходил, мальчик девочку любил, мальчик узнает о том, что их скоро станет трое и как любой неженатый дуболом предпочитает просто слинять туда подальше и больше не высовываться.

Так вот, там, в записях мамы, тоже были эти существа. Много таких существ. И стихи про них. Мама мечтала стать писателем. Это Раймонд знал. Но не сложилось…

Многое в этих стихах и коротких эпизодов из рассказов совпадало со снами мальчика: и миры, и пыльца, и вожаки. А если конкретнее – один вожак.

Это была для Раймонда тайна. Тайна, которую он каждый вечер, тайно выбираясь из своей кровати, пытался разгадать. Вот и сейчас, он чинно сидит на деревянном полу, укрытом тонким пыльным ковриком, перед ним коробка и раскрытая книга, со стихами, написанными от руки.

Для него это были, честно признаться, не просто записи. Это были небольшие отголоски чего-то далекого, но очень родного. Чего-то, чего так сильно не хватает…

И вновь выцветшие строчки молчат. Вновь что-то далекое никак не хочет раскрыться ему и поведать тайну этих ночных полетов. И вновь Раймонд досадно закрывает толстую книгу, с торчащими тут и там листочками-заметками, аккуратно кладет коробку на своё место и спешит к двери.

Если тётя его здесь найдет – не сносить ему головы.

Он вышел с чердака, закрыл дверь, спустился вниз и обернулся. Длинная деревянная лестница ведёт вверх, во мрак, где скрывается всё забытое. Дверь закрыта, но её можно открыть в любой момент. Открыть неправильно, как это делает сам Раймонд на пару с тётей.

Как же открыть её правильно? Мальчик не знал, и ему не оставалось ничего другого, как развернуться и направиться по коридору восвояси.