Драконовские сказки

О шраме

Когда Марий проснулся, у него все еще слегка дрожали руки.

Он предпочел думать, что это от злости. Рядом сидела Рыжая и хлопала сонными глазами. Как будто все в порядке, ничего не случилось.

— Ну ничего себе! — сказала она. — Я-то думала, с тобой вместе мы в два счета прорвемся к этой девочке в сон, а оно вон как получилось... что это за зверюшки были жуткие, ты не знаешь?

— Не знаю, — машинально ответил Марий. — Это вообще могли быть ее личные фантазии. Это не важно, на самом деле. А знаешь, что важно?

— Что?

— Важно вот что, — начал Марий, с трудом удерживаясь от перехода на крик. — Важно, чтобы сновидец, любой, даже начинающий, даже полный идиот, понимал, что видит сон, и помнил, чей это сон. А ты что творила?

— А что я...? — начала было Рыжая, но осеклась, видимо, вспомнив. Ойкнула от боли и уставилась на правую руку, на которой, от запястья до локтя, красовалась очень тонкая, но глубокая царапина — не всяким ножом так порежешь. Рана, будто обрадованная вниманием, тут же начала кровоточить.

— Сиди спокойно, — сказал Марий и пошел искать бальзам для обработки ран. Вроде где-то валялся...

— Так вот, — продолжил он, вручая Рыжей баночку с бальзамом, — тебя зацепило когтем сновидение. Это позор. Это профнепригодность.

— Но я не могла уклониться, ты же сам видел, мне некуда было!

— А ты и не должна была уклоняться. Вбей в свою тупую голову накрепко: эта птица — сон, причем даже не твой. Все, что с нами происходило, происходило не совсем по-настоящему и, строго говоря, даже не совсем с нами. Ты могла облачиться в доспехи. Ты могла убить эту птицу легким движением руки. Ты могла подставить ей руку, и она не оставила бы на тебе ни единой царапины, если бы ты твердо помнила, кто устанавливает правила. А ты повела себя как впечатлительная барышня, которая просто увидела кошмар, да еще и поверила в эту рану так, что притащила ее из сна сюда. А у меня, между прочим, всего три одеяла, и одно из них теперь в крови. Ну мы же с тобой уже чего только во сне не делали, пока ты ко мне за Невидимкой шла, что ты теперь творишь-то?

— Ну... я... не подумала. Извини.

— Не подумала, а теперь у тебя шрам останется на полруки.

— Зато теперь я точно никогда не забуду, что во сне так быть не должно, — улыбнулась Рыжая.

— Нормальные люди и так помнят, — проворчал Марий.

— Ну, то нормальные... Зато если я когда-нибудь буду учить кого-нибудь сновидению, очень наглядно получится. На первом занятии буду демонстрировать руку и говорить: этот шрам я получила, когда встретила диковинную птицу и забыла, что во сне главная я.

Рыжая собиралась и дальше фантазировать на ту же тему, но взглянула на Мария и замолчала. Марий пристально рассматривал ее, будто в первый раз увидел, а потом неожиданно спросил:

— А зовут-то тебя как?

— Августина, — нехотя призналась Рыжая.

— Понятно, — сказал Марий и надолго замолчал.