Дракошка

64 глава (9 глава 4 части) "Расслабься, парень!"

КАРЛ:


Мир точно сиял, когда я открыл глаза и взглянул на солнце за окном. Дивно...

- Ах, вы уже проснулись?
- Простите... - заметив медсестру, я несколько смутился. После трех лет комы и двух лет в полном сознании я почувствовал некое наслаждение от того, что со мной заговорили, как с нормальным человеком, а не с отстающим в развитии.

- Карл, сколько заданий решил из пятой части? - дядя Робертио постоянно докапывался до меня с заданиями, но я понимал, что без них мне не поступить в одиннадцатый класс.

- Когда я пойду в школу, дядя? Я ведь уже усвоил...
- Сколько. Заданий.
- Шес... Шестнадцать... - я дал ему лист с решениями, а он строго посмотрел мне в глаза.
- Ты уверен?...
- Гм. Тринадцать, мсье, - и я получил подзатыльника, засмеявшись. - Хорошо, прости. Я не успел сделать больше тринадцати, я заснул!
- То, что ты лежишь в больнице, не значит, что ты ограничен в умственных возможностях. Это не дает тебе права...
- Прости. Я знаю.
- Не перебивай меня! Встань.

Когда я поднялся с кровати, он осмотрел меня с разных сторон и повел бровью:

- Черт с тобой... как-то быстро вы, дети, растете.
- Мне же семнадцать, дядя... конечно, быстро.

Он взглянул мне в глаза, а я сбросил с себя рубашку и надел новую:

- Когда я...?
- На следующей неделе тебя выписывают. И тогда мы уже поговорим.
- Ты не забывай, что мне в этом году сразу два экзамена писать...
- Ну, ты же не полуумок, справишься. 

Дядя порядком раздражал меня, но это было нормально. Мы просто устали друг от друга за эти годы... Тем более, он заменяет мне мать и отца, которые меня бросили... Он о них рассказывал, что они были плохими людьми и бросили меня... поэтому он здесь. А пять лет назад, около того, меня кто-то скинул с обрыва, и я разбил себе голову. Я этого не помню, от этого хуже, правда, не становится. Это не мое дело.

- Мальчишка очень на вас похож... - когда я оделся и вышел из палаты, до моих ушей в который уже раз дошел хохот медсестер. Они без прикрытия флиртовали с дядей, на что он не обращал внимания.

- Спасибо, дамы, мы ведь родственники...
- Дядя! - я его окликнул, а он всполошился. Только, понимаешь, завел разговор с дамами, а тебя уже кто-то требует. Племянник кретин. - Я себе кофе сделаю.
- Окей, только не перебарщивай, а то кофе пить будешь уже только лежа на полу. 

И, все-таки, дядю нельзя было назвать плохим человеком... Честное слово, он был мне, как отец. По крайней мере, я думал, что именно таким и должен быть отец.


РОБЕРТИО:


Для меня было потрясением узнать, что сын моего брата потерял память... Правда, это лучшее, что могло бы с ним произойти после его падения с обрыва. Я был удивлен тому, что он оказался жив.
Теперь мальчишке уже семнадцать, так неожиданно и резко... Все эти пять лет я выхаживал то его, то Энни... Но парень очнулся и пришел в себя, а малышка продолжала расти во время глубокой комы в отдельной палате, спрятанной от чужих глаз...

А парень, которого теперь звали Карлом Кроу, вместе с именем совсем изменился. Оттого мне и было за него спокойно, что мальчик превратился в прелестного юношу с низким голосом и широкой спиной, совсем взрослый... О росте я не говорю, ему не доставало до меня двадцать сантиментов, и он всячески об этом мне гордо заявлял!
Карл стал другим, и я был счастлив. Ведь теперь никто не позволит себе к нему придраться... Его ничего не коснется, ни его прошлое, ни люди... Мафия исчезла вместе с Энлисом Телио-Лентие, которого теперь нет и не было...


- Дядя, давно хотел узнать! Почему у тебя нет женщины?... - только мы сели обедать, как поднял на меня взгляд Карл. В его глазах было столько невинности, что я только прочистил горло и ушел мыть посуду. Черт с ним. - Дядя-я, я с тобой говорю... Почему?
- Это не твое дело, Карл. Подрастешь - поймешь. Сейчас я не могу говорить с тобой об этом. И вообще... Что у тебя за навязчивые мысли поговорить о любви? 
- Просто... тебе уже почти пятьдесят, а ты... - я только дал парню щелбана в лоб, на что он ахнул.
- Вот у тебя же нет девушки, хотя тебе семнадцать лет, юный Кроу! 
- Это не так важно. Речь о тебе! Ты когда-нибудь был влюблен?
- Ну и?
- Я знал! - он звонко рассмеялся и подобрал волосы со лба. Не рассчитав силы, он задел тарелку с супом и опрокинул ее на пол, и на этот раз рассмеялся я. - Ох, Господи! Прости!

- Когда пойдешь в школу, может, встретишь там девушку... - я смотрел на его неловкие телодвижения и вспоминал себя в его возрасте. - Важно в твоем возрасте знать о таких вещах, как любовь и секс.
- Не говори об этом так открыто... - он мгновенно покраснел. - Я знаю, что это такое, но не хочу об этом думать...
- Карл, пользуйся возрастом. Ты - красавец, блондин с глазами цвета охры... Тебе все пути открыты, дорогуша. 
- Мне все кажется, что я... что мое сердце уже кем-то занято. 
- О-о-о, ты не говорил мне об этом! - я отпил супа и посмеялся над его смущенным лицом. Тот надул щеки. Это так по-детски. - И кто же это?
- Говорю же, не знаю... но я ищу ее по чувствам. Может, мне кто-то в детстве нравился, дядя? Ты не помнишь?
- Нет, понятия не имею. Ты не занимался такими глупостями. 

Карл печально вздохнул и достал тряпку, чтобы протереть стол от супа. Было жалко смотреть на то, как он страдает, но я не мог допустить, чтобы мальчишка вспомнил Римму и ее долбанного папашу. Признаться, меня бесили одни только воспоминания об этой семейке...

- Хотелось бы вспомнить детство...
- Карл, парень, расслабься. В твоем детстве не было ничего хорошего. Я бы тоже пожелал его забыть... но не пожелал бы себе упасть так, как ты упал с обрыва.
- Там... было высоко, да? - он со смущением на меня взглянул. Наши взгляды опять пересеклись. Я не мог понять, чего он хочет добиться. - Как так вышло, что я упал?...

- Мне сегодня надо будет задержаться на работе. Сможешь сам поужинать, без меня?
- М... да... дядя?
- Карл, прошу, не мучай меня своими расспросами, ладно? Они делают мне больно.
- Прости... - и парень мне улыбнулся, хотя его все еще беспокоили те вопросы. - Да, я поужинаю сам... Ты еще придешь перед сном?
- Вряд ли. Слишком много работы навалилось.


В отличии от себя маленького, Карл был терпеливым малым, который меня уважал. Он прекрасно знал, кем я работаю и почему допоздна... но про Энни он не знал. 
А я ходил к Энни. Так же, как и каждый божий день, сегодня я к ней пришел и уставился на аппаратуру: сердцебиение в норме, дыхание в норме... Сменив ей одежду, я облегченно вздохнул и сел рядом. Моим долгом было заботиться о ней... ведь она попала к такую ситуацию из-за меня. Я в этом больше, чем просто виноват, и не прощу себя никогда...

- Очнись скорее, Энни...

В ответ было слышно только ровное дыхание из под кислородной маски. Тишина, да и только. 


МОНИКА:

Я проснулась оттого, что в доме стояла тишина. Постель была пуста, как обычно... Маркус и Энни опять что-то учудили. 

Поднимаясь с кровати, я взглянула на время. Десять утра. Завтрак уже есть. Наблюдая за всем этим, я перестаю чувствовать себя хранительницей домашнего очага. Трудно говорить об этом, но что-то поменялось в наших с Маркусом отношениях. 
С появлением в семье дочки, куда-то пропали все эти обязанности любящей жены. Муж больше не целует меня в щеку по утрам, не обнимает... Скажете, мелочи. Но для меня это все было слишком важно. Я как будто теряю его. Были поцелуи - нету... Была ласка - нету... Пять лет назад мы занялись любовью в последний раз. Нету больше тех ощущений. И это все так странно, необъяснимо.

В дверь постучали. Это был Анджелино со сладостями для Энни:

- Доброе утро, Моника. Как и обещал, принес продуктов ко дню рождения вашей малышки.
- Ох, Анджелино! - я смутилась и неловко посмеялась. - Боже правый, вы были не обязаны!
- Что вы, синьора, мне совсем не в тягость. Я так счастлив видеть ее улыбку, что принести подарок ей приятнее, чем самому себе! Сколько завтра исполняется девчушке?
- Девять... уже так много, да? - и мы посмеялись. Так приятно было получить такой подарок от опекуна, что я не находила слов. - Спасибо, я так счастлива!
- Что-то случилось, Моника Кроу?
- А? Почему?
- Вы выглядите усталой. 
- Все в порядке, - я убрала прядь с лица и посмеялась, как-то слишком фальшиво.
- Что ж, не буду беспокоить вас. Мне надо идти...
- Анджелино, приходите завтра на праздник! Вы тоже часть нашей семьи!
- Ох, приятно слышать это из ваших уст, Моника. Я воспользуюсь вашим предложением, если вы не против... - с этими словами он отступил на шаг назад и мне кивнул.

В этот же момент меж дверей просунулась смеющаяся Энни и убежала в комнату, оставляя за собой мокрые следы:

- Привет, Ма!
- Энни! Поздоровайся с нашим гостем!
- Привет, дядя Анджи!
- Привет, кроха! - Анджелино посмеялся. Затем облегченно вздохнул и пропустил вперед мокрого до трусов Маркуса:

- Здравствуйте, Анджелино! Как ваша жизнь?
- Хорошая шутка, Маркус, - мужчины пожали друг другу руки, и не успела я поздороваться с мужем, как он убежал в ванную.

- Тогда... до завтра? - я еще раз попрощалась с опекуном, и уже затем он смог спокойно уйти.

С поведения родственником у меня слегко подгарало в одном месте, но срываться на них я не могла, хотя иногда очень хотелось.

- Маркус, почему вы насквозь мокрые?
- Мы попали под дождь! - он не закрыл дверь, и я вошла внутрь. Маркус мыл голову и, заметив меня в двери, подпрыгнул и чуть не подскользнулся.
- А теперь серьезно.
- Да не злись ты, Моника! Ну упали мы в озеро, и что? С кем не бывает?
- Учитывая, что озеро далеко, у меня возникает вопрос... Что вы там делали?
- Гуляли!
- Маркус, хватит!
- Хорошо, хорошо... мы пошли на ферму, которую увидели неподалеку. 
- И?
- Ну... мы упали с лошади в грязную лужу.
- С лошади?!
- Тс-с! - муж попытался меня схватить за руки. - Это был пони...

- Это был арабский скакун! - к нам влезла Энни и засмеялась. - Пап, можно я с тобой помоюсь? 
- Энни, не лезь к папе, он голый. И ты уже большая девочка, чтобы с ним мыться! - стоило мне повысить голос, как воцарился хаос...

- Не повышай голос на дочку!
- Это ты не повышай на меня голос, Маркус! Каким место ты думал, залезая с ней на арабского скакуна?!
-... и без защиты! - добавила Энни, и в Маркуса полетели шампуни, все, которые стояли у меня под рукой:

- Ты с ума сошел?!
- Это ты с ума сошла!
- Ты мог ей навредить! Ладно, ты у нас... не думаешь, что делаешь...! Но дочка...!
- Моника, не забывай о том, где мы находимся!
- Мы-то ладно, а если случится... Если что-то будет с Эн, то... она будет такой же, как и мы! Она не сможет очнуться! - и я закашлялась. В груди все еще было ощущение сердца, хотя такого быть не могло.

- Какой, Ма? Какой, как вы? 
- Никакой, Энни, - намокший Маркус, который из последних сил закрывался занавеской, печально взглянул на дочь. - Окей, мы... больше так не будем.

- Тебе уже не двадцать, Маркус, тебе сорок пять, - я повертела головой и сунула ему в руки полотенце. Когда я уходила, он замялся, но выкрикнул:

- Кто же виноват в том, что ты решила так рано постареть душой?! Мне жаль тебя, Моника!


КАРЛ:


Лежа под руками массажистки, я думал о том, каково жить перед выпиской из больницы... Каково будет почувствовать свободу?
Через год мне восемнадцать... Я смогу сам о себе заботиться... и, наверное, завести семью. О чем это я?

- Ай! - вскрикнул я, когда "масажистка" надавила рукой мне на болевые точки в области шеи. 
- Чувствуешь, значит не труп! - она рассмеялась, но мне было не смешно. Ни капли. - А то лежишь такой худенький, вяленький... тебе бы пойти спортом заняться. 
- Я об этом думал... но мне пока запрещают.
- Почему же? Дай угадаю, дядя за тебя беспокоится? 
- Нет, врач запретил, не дядя. Говорит, что если начну резко, то стану инвалидом...
- Ну, тогда протеина поешь.
- Ну уж нет... - и я опять ахнул, только на этот раз заболело в области икр. - Полегче, пожалуйста...
- Тебе бы спорт! А потом... А потом возлюбленную! Она бы за тобой ухаживала, а ты был здоров и физически, и морально! Дядя твой, говорят, познакомить тебя хочет с какой-то девицей... хорошо, не с пацаном. А то ходили слухи о том, что у дяди твоего с ориентацией ни того, ни этого...
- У дяди Робертио?
- Ага, хотя мутит он со всеми. Ну, так слухи говорят.
- Врут вам слухи, тетенька... ай!
- А куда он тогда ушел сейчас? Я работала в больнице, он всегда уходил раньше с работы, а сейчас допоздна там сидит, всю молодость просаживает, пень старый!... 
- Не знаю... Да мне не важно. Я уже не маленький, могу о себе позаботиться. 
- Ну-ну... - и я почувствовал "щипок" в области таза.
- Тетенька, нельзя так!
- А что? Это в целях профилактики! Все равно завтра выходишь, скучать будем всем "персуналом"... то есть, персоналом. Ты, давай, крепись. Мужчина, все-таки...

- Вечер добрый! - в палату зашел другой врач, я его уже видел до этого, он работал неврологом. - Ну как здоровье, Карл? 
- Если массаж будет полегче и без щипков за пятую точку, то я, возможно, останусь цел и невредим... - я сдавленно посмеялся, а тот поднял глаза на массажистку и хитро улыбнулся:

- Варвара Петровна, еще раз повторится такое, и вы можете сесть за ваши фетиши...
- Так я, это... в целях профилактики жи! - и она массивной рукой вжала меня в кушетку. - Иначе кровь не разгоним. 

- Шея!... шея!... - прокряхтел я, почувствовав спазмы, которые появились после ее "чудесной" пальпации.
- Шею свело?
- ... затекла!...
- Ох, так сейчас разомнем...!
- Не-ет!!... Не надо...

Невролог протянул мне программу на завтра, и я, наконец, смог поднять свое тело с этого поля боя. Голова гудела, волосы встали дыбом, и я свободно дышал, ощущая себя "крепким орешком", но нифига подобного...

- Завтра утром ты идешь в трехсотый кабинет, к психотерапевту. Он тебя проверит и затем выпишет, даст показания. Скажи дяде, чтобы пришел тебя забрать.
- С... спасибо, - я ему улыбнулся, а он похлопал меня по плечу и усмехнулся:

- Как хорошо, что все хорошо кончается... вспоминаю, как тебя привезли к нам полуживого, так мы думали, что уже не спасем тебя... Кровью блевал, как я не знаю кто, честное слово...! А ты... что ж, признаться, ты - боец. 

Расспрашивать о своей памяти у меня смелости не хватило, поэтому я просто пожал ему руку и лег обратно, передохнуть. Этой ночью я долго не мог заснуть, несмотря на то, что организм был спокоен... 
Я думал о дяде, о его "работе"... Потом я думал о том, какого бы было ему, если бы меня не спасли тогда... Заснул я с мыслью о школе. Я представлял ее новым домом с друзьями... А если меня не примут в коллектив? Я же найду себе друзей?... Любовь?... Так, Карл Кроу, соберись, тряпка! Завтра же записываешься в спортивную секцию, понял? 


МАРКУС:


Вечером, когда Энни уже спала, я вошел в комнату на цыпочках и лег в кровать. За Энни уже спала моя любимая теплая жена... Я сегодня сказал лишнего, Монечка... Прости меня. 

Воспользовавшись моментом, я перелез через дочурку и поцеловал жену в плечико. Мне так не хватает ее... с каждым днем мы как будто становимся все дальше и дальше друг от друга...
Прости меня, любимая... я так дорожу нашей девочкой, что совсем не уделяю тебе времени. Меня мучает совесть за то, что я не увидел, как она родилась, что не был с ней до этого... она мне так дорога. А ты... не воспринимай это на свой счет, родная... Я люблю тебя каждой точкой тела, которого у меня не осталось. У меня осталась душа, и любовь в ней еще крепче. Я люблю тебя больше всех на свете... Прости меня...

Я вернулся на место и погладил по лбу Энни, которая лежала между нами. Мне вспомнился день, когда она впервые нас встретила... Кажется, она уже привыкла к Моне, ко мне... Я... хочу быть с ней как можно дольше, ведь не известно, когда она вновь вернется туда... обратно... Она так мне дорога, моя милая доченька Энни...



Отредактировано: 21.03.2018