Драматика торговли

Вступление.

Великое переселение народов, этакий Моисеев ковчег и всё такое прочее. Именно такую риторику выбирали простые люди, когда слышали о DEI Inc. и их проекте «Цермиляции».

Гении из гениев, обладатели престижных наград, главы ведущих институтов, прекрасные специалисты в сфере компьютерного моделирования, психологи, жаждущие и ожидающие. Все они стекались в прекрасное белоснежное здание, не имеющее острых углов, даже простейших срезов. Многие стены были стеклянными, слегка тонированными и немного утопленными в эту причудливую конструкцию, даря даже самым беспокойным из новоприбывших чуточку тепла и спокойствия. После долгих перелётов, бессонных ночей от перепроверок данных, страшных подозрений или великих ожиданий, буквально каждый находил свой уголок в большом зале ожидания с тёплой желтоватой подсветкой, исходившей буквально из-под кресел, с видом на водную гладь, простирающуюся куда-то вдаль или зелёными насаждениями вертикальных поверхностей под тончайшем стеклом. Была слышна лёгкая, слегка трагичная композиция, отлично кем-то сыгранная на рояле, иногда люди встречались взглядами, таким образом обмениваясь целой гаммой бездонных эмоций, на лицах же читалось только спокойствие и некое осторожное неверие, так свойственное рационально думающим людям, которые услышали нечто для них недоказуемое, слишком далёкое от реальности, но вот, они сидят здесь, в этом зале, и ждут откровений.

Следующая сцена происходит через полтора часа, дорогой читатель, так что загляни внутрь себя, вспомни моменты, когда ты чувствовал себя просто-напросто бессильным перед чем-то невероятно могущественным, неосязаемым, но давящим, словно пресс – самим Временем. Будь то это момент рождения ребёнка и гамма чувств отца, ожидающего исхода в пустом коридоре или неминуемая смерть близкого тебе человека, который лежит так рядом, но мыслями уже очень далеко. Такие моменты бывают у каждого, но самая важная эмоция, тобой испытываемая в тот миг, отделяющий прошлое от будущего – «Теперь всё будет иначе». Именно такие настроения практически осязались в большом, только что посветлевшем зале, чем-то похожим на оперный, где сотни людей слегка истерично листали выданные организаторами бумажные носители в тёмных обложках с белой, выгравированной строгим шрифтом надписью «numérisation de la conscience.»