Друг другу навстречу

Часть I, глава III

Глава III

Земля, Анапа, 2103 г.

Пламен вихрем пронесся через центральную комнату, влетел в помещение, которое проверял его напарник, и едва не споткнулся о самого напарника, неподвижно лежащего у порога. Он успел увидеть краем глаза вторую дверь и две выбегающие в нее фигуры, большую и маленькую, но затем все его внимание переключилось на Сергея. В первый момент Шелестову показалось, что Книжин убит, но наклонившись к нему, молодой полицейский увидел его открытые и яростно вращающиеся глаза и не удержался от облегченного возгласа – Сергея всего лишь подстрелили из парализатора. Судя по тому, что он не мог ни пошевелиться, ни издать хоть какой-нибудь звук, в него всадили полный заряд, приходить в себя он теперь будет долго, но для жизни это, к счастью, не опасно.

Книжин и сам это прекрасно понимал и, как мог, пытался дать напарнику понять, что тот должен преследовать сбежавших хозяев дома – он то смотрел в упор на Пламена, то резко направлял взгляд на вторую дверь. Выражение лица у него при этом оставалось вполне спокойным – все мышцы были расслаблены – но догадаться, что на самом деле он в бешенстве, было нетрудно, так что Шелестов, оставив его на полу, бросился к второму выходу.

За дверью начинался короткий причал, возле которого качалась на волнах маленькая моторная лодка. Пламен увидел мужчину, пытавшегося завести ее, и кинулся к нему, почти уверенный, что не успеет добежать до лодки, прежде чем она заведется и умчится прочь от плавучего домика. Но ему все же удалось достигнуть конца причала как раз в тот момент, когда мотор заревел и лодка рванулась в открытое море.

За долю секунды до этого Шелестов прыгнул в нее с причала и, не удержав равновесия, свалился на пустое заднее сиденье. Падая, он увидел, что рядом с другим сиденьем, в центре лодки, скорчился еще один человек. Пламену показалось, что это был ребенок, но особо присматриваться у него не было времени. Лодка понеслась по волнам, и надо было срочно заставить сидящего за рулем мужчину повернуть к берегу.

- Полиция! – крикнул Шелестов, приподнимаясь и выхватывая из кобуры парализатор. – Вы арестованы, заглушите мотор!

Управляющий лодкой человек вздрогнул, но лишь еще крепче сжал в руках руль и резко прибавил газу. Пламен снова не смог удержаться на ногах – взмахнув руками и едва не выронив оружие, он рухнул на корму и почувствовал, что соскальзывает с нее в воду. Выругавшись, он схватился свободной левой рукой за какой-то выступ, а потом сполз обратно на заднее сиденье.

- Вы арестованы, сдавайтесь! – повторил полицейский еще менее уверенным тоном. – Или я стреляю!

Лодка подпрыгнула, заставив Шелестова клацнуть зубами. Стрелять в ее владельца было слишком рискованно – оставшись без управления на такой скорости, она запросто могла перевернуться, врезавшись в высокую волну. Пламен мог остановить ее и медленно подойти на ней к берегу, однако ему понадобилось бы не меньше минуты, чтобы добраться до руля и сбавить скорость, и за эту минуту с лодкой могло случиться все, что угодно. Правда, хозяин лодки все равно мог испугаться угроз полицейского – на что его преследователь и рассчитывал.

- Говорю в последний раз – сдайся по-хорошему! – прокричал Шелестов и пальнул из парализатора в небо. Это был не такой эффектный жест, как выстрел в воздух из боевого оружия – парализующий пистолет издавал лишь негромкий хлопок, который теперь и вовсе был почти не слышен из-за шума мотора и свиста ветра. Но молодой человек все же надеялся, что даже такой выстрел напугает беглеца достаточно сильно, чтобы он заглушил мотор и начал подчиняться полиции.

Кое в чем он не ошибся – эффект от выстрела действительно получился. Хотя и не совсем такой, как ожидал Пламен.

- Папа!!! – услышал он пронзительный детский крик, перекрывший, как ему показалось, и мотор, и шум ветра, и из-под центрального сиденья выскочила щуплая мальчишеская фигура. Едва не вывалившись из лодки, ребенок бросился вперед, к сидящему за рулем отцу и прижался к его спине, закрывая его собой от полицейского.

В следующую секунду мотор заглох, и лодка начала замедлять ход. Управлявший ею человек бросил руль и развернулся лицом к Шелестову – так, чтобы вцепившийся в него сын оказался у него за спиной.

- Не стреляйте, я сдаюсь! – громко сказал мужчина, поднимая одну руку. Второй он в это время пытался удержать ребенка позади себя. Что было не так уж просто – мальчик рвался вперед, стремясь снова оказаться между ним и Пламеном.

Шелестов уставился на этих двоих, с трудом понимая, что происходит. Он много раз слышал, что дети жестоких родителей, когда за ними приходят психологи с полицией, могут оправдывать своих отца или мать, говорить, что им на самом деле хорошо живется дома и что их никто не обижает. Он знал, что в таких случаях детям нельзя верить и что существуют умные научные объяснения, почему они так себя ведут. Знал, что они боятся родителей-тиранов, что они привыкли к плохому обращению и просто не понимают, что может быть иначе… Но разве будет ребенок, даже забитый и запуганный, даже не знающий о том, что такое хорошие отношения, закрывать собой от выстрелов того, кто над ним издевается?!

Пусть даже от выстрелов из парализатора – тем более, что мальчишка мог и не знать, какое именно у полицейского оружие. Да хоть бы и знал – на то, чтобы принять на себя жутко неприятный обездвиживающий заряд, тоже непросто было решиться. Не каждый взрослый бросился бы так защищать другого человека, что уж говорить о ребенке семи-восьми лет!