Друг Мескалито

Путешествие по Мексике запомнилось - Джим попробовал пейот. Поэтому с выбором своего нового убежища вопросов не возникало.

Сушеного кактуса в рюкзаке было столько, что можно было бы при определенном раскладе отправится к мертвецам. Но Джим не спешил – нужно издать книгу под каким нибудь причудливым псевдонимом, нужно перейти на ту сторону – освоить там все грани, нужно разобрать причудливые тени в собственной душе, рассмотреть мозаику на стекле в церкви святого Августина – слишком красиво там падают лучи солнца по утрам. И он любил рассматривать их на службе, когда сидел в одежде странника, едва осознавая что там поют в алтаре… думая о чем-то своем. О том, как когда то сам пел в Майами и полиция загребла его за эсгибиционистские выходки – да ничего он не показывал такого, из области фантастики, в конце концов он всего лишь расстегнул молнию на брюках…

Все чего от него хотели тогда своим судебным разбирательством - это денег. Если бы кого - то волновала «нравственность» они бы вели себя иначе, не спонсировали бы войну во Вьетнаме, не посылали бы туда детей, использовали бы СМИ с другой целью, они бы…

А что взять с музыканта? С поэта? С художника? Это вечные дети, дети искусства , наивные дети цветов, дети жизни. Которые, пожалуй, чувствуют ее слишком остро, чтобы принимать всерьез.

Зачем он это вспомнил? Это прошлая жизнь. Того Джима нет… Почему? Потому что слава – это чума. Это тяжелая болезнь, которая рано или поздно убивает настоящего творца. Выскочкам она под стать, а таким как он - нет… Потому - то он и сбежал.

Он творил – потому что не мог иначе. Это как дышать…Это рефлекс твоего естества…

Сегодня он снова пойдет на свое «место силы» , немного пожует кактуса, запьет водичкой и погрузится в транс. Увидит дух Мескалито, поклонится ему. Будет кошкой, собакой, деревом, лунным цветком, камнем на дороге…. Только не Джимом. Он проникнет в суть вещей, проскользнет сквозь скорлупу формы и почувствует себя поочередно каждой частицей этого мира. Нисхождение будет чередовать с полетом. Радость с грустью. К пугающим образам он привык – они тоже чему – то учат. Мескалито – не галлюциноген, это друг…товарищ…любовник.

Утром Джим вернулся в реальность, во рту невероятно сушило, словно умирающий в пустыне он пил воду с несказанным наслаждением, приходил в себя, записывал о своем путешествии в старый потрепанный серый блокнот.

Каждый день был импровизацией. Иногда он долго бродил по улицам, лазил по самым странным и сомнительным местечкам города, иногда сидел в барах – но в таком случае всегда играл кого-нибудь. Как никак режиссерский факультет почти та же зараза, что и актерский. Сегодня он представился неким САЛЬВИО из Рима , который пустился автостопом изведать мир, который изучал философию в университете и который ищет смысл, странствует как дервиш в поисках духовной пищи, а натыкается каждый раз на какое - нибудь дерьмо…

У САЛЬВИО голос с акцентом, САЛЬВИО туповат, у САЛЬВИО почти нет слуха и САЛЬВИО пьет только текилу.

Вот так Джим создавал образы и каждый день был новым человеком, как поэту ему нужно было самому все испытать на земле. Однажды он прикинулся геем, радует, что не пришлось консуммировать это признание. Как-то он изображал журналиста, повара, танцора, и даже … список можно сделать бесконечным.

Но только музыканта ему изображать больше не хотелось. Хотя он и научился играть на некоторых этнических инструментах, но…

Сальвио : Налей-ка, дружок текилы немного

Бармен: Деньги есть?

Снизив голос до шепота :

-Есть пейот, пейот пойдет?

Бармен доверху налил бокал эксцентричному посетителю и Джим начал спектакль.

Парень выглядел продвинутым и казалось вот вот узнает его.

-Ты знаешь… как тебя там звать кстати?

-Саль-вио – странно растягивая слова говорил Джим

-Сальвио, не смотря на то, что у тебя волосы ниже плеч, и нет бороды, ты напоминаешь мне…

Сальвио наплевательски на собеседника начал петь песенку и казалось у него нет ни слуха, ни голоса, он делал это нарошно – не хватало еще чтобы этот тип его разоблачил..

Тра-тат-тааам-там- ааам

Ам-таам-тат-таам

Был человек на земле..и десять его товарищей…

– запел Сальвио какой - то бред

Бармен вдруг посмотрел на Сальвио с сочувствием и понял: да, это точно не Джим. Но решил все - таки высказать свое предположение.

— Так вот, старина Савлио

- Саль-вииио – растягивал Джим и допивал ледяную текилу

— Если бы на дворе, был не 1983 й, я бы подумал что ты Джим Моррисон

- А кто это? – он играл непревзойденно…

-Актер? Танцор?– Джим еле сдерживался, чтобы не улыбнуться своей типичной дерзостной улыбкой, вместо этого только как-то странно закусил нижнюю губу и посмотрел на дверь.

- Это музыкант, у тебя похожи чем-то черты лица на его черты, правда он был полнее году в 1970 ом, а ты - кости и кожа, словно живой мертвец, еще он носил бороду. Он умер в ванной от сердечного приступа лет десять назад.

— Давай еще текилы, братец!

— А ты не куришь?

— Нет, я только ем пейот вместо ужина и пью как собака.

Бармен даже незнал стоит продолжать или нет…

— Наверное у меня паранойя...

— Че? Болен?

- Ну я фанат рока, и мне чудятся …

— Так этот твой Джон был рокером?

- Джим - бармен улыбнулся. Да, САЛЬВИО – это НЕЧТО из другой планеты

— Да, был…

— В 28 лет от сердечного приступа, странно, не находишь?

— Та че… Может порок сердца, или что-то вроде того, а вообще ты достал со своим Джоном…

Бармен снова налил ему доверху. Почему- то он не хотел отпускать Сальвио, какая - то магия была в его глазах, что-то он скрывал, хотя конечно не был Джимом, это невозможно, но так чертовски похож … хоть силой отправляй на конкурс двойников!

- Нет, он был поэтом. Поэтом … задумчиво сказал бармен

- Этого достаточно чтобы умереть…

Джим просиял в душе, ну хоть кто-то, хоть через годы увидел в нем то, чем он был в той жизни. Не пустым секс-символом, не тривиальным обдолбышем-музыкантом, а поэтом…Таким же великим как Поль Верлен или Артюр Рембо…

- В семнадцать лет серьезность не к лицу…

И как-то вечером оставьте свои полные бокалы - начал было Сальвио

Бармен сжался изнутри.

- О Боооооооооже! Саллллллллльвио - ты цитируешь его любимого поэта.

— Ты достал меня адово, ну просто дитя преисподней...

Кого? Какого поэта?

- Это Артюр Рембо. Любимый поэт Джима…

Джим сделал это не намеренно, просто текила уже разлилась по телу южным теплом и солнцем, и он вспоминал строки которые грели ему сердце в 20 лет… Ему казалось он цитирует их в мыслях, но он произносил их вслух.

Странный посетитель допил свой бокал и повернулся чтобы уходить.

- Сальвио, ты придешь еще? Приходи…

Джим положил мешочек из ткани с пейотом на стол, добавив при этом - без сдачи - и все - таки на прощание улыбнулся своей коронной улыбкой из прошлого, затем быстро вышел…

Бармен так и стоял…пораженный словно молнией – пейот, эта улыбка, голос....– это Джим? Или мне в голову напекло сегодня утром?

А что, если? Что, если я только что угостил текилой самого Джима Моррисона?!

По радио объявили : сегодня, 3 июля, ровно 12 лет как ни стало фронтмена культовой психоделической рок-группы 70 х, Джима Моррисона. Его нашли мертвым в собственной ванной. Смерть произошла в результате сердечного приступа, хотя существуют и другие версии. Ему было 28 лет . И сейчас мы включаем песню в память о нем.

Time to live

Time to lie

Time to laugh

Time to die

Takes it easy, baby

Take it as it comes

Зазвучали слова в приемнике голосом Сальвио...

Бармен присел и налил текилы теперь уже себе, ему никто не поверит…

19.03.18