Другие правила

Глава 22. После бала

Казалось бы, когда разъехались гости и скандальный бал в замке Шатори закончился, можно было вздохнуть спокойно. Но нет. Наутро совершенно неожиданно для всех пришло известие, что Луи де Лежье подрался с виконтом де Шабрианом, и был убит. Причина дуэли осталась неизвестна, т. к. виконт был ранен настолько серьезно, что не сильно отличался от мертвого. Таким образом, Мари де Турне успела побыть невестой всего несколько часов, и теперь можно было не опасаться неприятного для ее семейства мезальянса. Сама же Мари схватила тяжелейшую простуду и много недель провела на грани жизни и смерти.
Эта новость вогнала в тоску Жака де Шатори, а так же многих других молодых людей, т. к. Луи де Лежье обладал легким и веселым нравом и в округе его все любили.
Дуэль была не единственным происшествием за эту ночь. Мадемуазель де Монпелье пострадала совсем другим способом. Злая и расстроенная, она вернулась с прогулки, и сразу же поднялась к себе. Далее слуги услышали дикие крики знатной гостьи, и, когда прибежали в ее комнату, смогли оценить масштабы происшествия.
А случилось вот что.
Прямо за дверью в комнате мадемуазель была натянута веревка, о которую Мария, конечно же, споткнулась, войдя к себе. А на расстоянии человеческого роста на полу же стояла жаровня с углями, в которую, предполагалось, жертва должна была угодить лицом. Но преступник не рассчитал, что Мария де Монпелье была достаточно высокой девушкой, поэтому она упала в жаровню грудью и лицо ее не пострадало. Зато все тело и руки были в ожогах, а платье дымилось и прожглось большими черными дырами.
Упав в жаровню, Мария совсем не охладела, а пыл ее только возрос, превратившись в настоящую всепоглощающую ненависть. Будучи уверенной, что ловушку ей подстроила ее счастливая соперница, она переоделась, села на коня и умчалась в ночь, не смотря на боль во всем теле.
Под утро в замке на острове случился пожар. Загорелась гардеробная мадемуазель Сюзанны. Казалось, она вспыхнула сама собой сразу в нескольких местах, и все платья Сюзанны за несколько минут были уничтожены. Огонь же разгорался, и заспанные слуги с трудом могли сдерживать его, чтобы он не пошел на весь замок. К утру пожар потушили, сгорели только гардеробная и спальня мадемуазель де Лесси.
В поисках поджигателя перевернули всю округу. Говорили, что кто-то видел незнакомого мальчишку, который со всех ног удирал как можно дальше от замка. Никто, конечно же, даже не попытался его удержать, все были заняты тушением пожара.
Подозрения никаким образом не могли пасть на мадемуазель де Монпелье. Ведь она лежала в своей кровати в замке Шатори, зализывая раны. Однако это была она. Сильная и ловкая, она переоделась в одежду крестьянского мальчишки, отправилась к замку мадам де Лесси, переплыла ров, через окно нижнего этажа проникла в замок, нашла гардеробную Сюзанны де Лесси и раскидала там сухую траву, которая отлично взялась. Дальше в полном переполохе ей не составило никакого труда скрыться из замка и во весь опор скакать в Шатори, чтобы изобразить наутро жертву, конечно же, не способную проделать за столь короткое время столь длинный путь.
Ответом Марии де Монпелье было письмо, которое она получила утром прямо перед отъездом. Проплакав остаток ночи, она чувствовала себя совершенно разбитой и несчастной. Месть сопернице не дала ей удовлетворения, а ревность сжигала изнутри. Но письмо окончательно доканало ее.
Там было всего несколько строчек, написанных красивым аккуратным почерком.
«Мадемуазель, вы ошибаетесь, считая меня вашей соперницей. Даже если мы сожрем друг друга, победительница не получит главный приз. Потому что он не выбирает между нами. Он уже сделал свой выбор, и это не вы и не я».
Мария де Монпелье отставила от себя кружку с шоколадом, приказала подать коня и снова проделала путь до замка на озере. Даже не потрудившись переодеться, в утреннем платье и мужском седле, она появилась перед Сюзанной, делающей утренний моцион в компании своей сестры.
Сюзанна не выглядела удивленной.
-Кто она? - Мария спешилась и бросилась к сопернице, - кто эта женщина? Он сказал мне, что помолвлен с ней! Я была уверена, что это — вы!
Сюзанна засмеялась:
-Нет, это не я. К сожалению. Я знаю, кто она. Но вам не скажу.
Мария принялась угрожать, потом умолять, потом снова угрожать, но Сюзанна только смеялась над ней, доведя ее до нервного срыва. На это у Марии был последний аргумент. Она достала кинжал и попыталась зарезать Сюзанну, но попала по рукам, хлынула кровь. Сюзанне повезло, что рядом находилась ее сестра, которая помогла ей справиться с соперницей и удерживать ее до того, как на крики прибежали слуги.
-Вы не получите его! - кричала ей в след Сюзанна, обливаясь кровью, но довольная своей проделкой, - я, возможно, получу, но вы — не получите!
Взбешенную Марию довезли в закрытой карете до замка Шатори, где ее уже искал ее брат, и выкинули во дворе. Буквально выкинули, т. к. она с размаху упала на булыжники и сильно ударилась головой. Потрясенному месье де Монпелье была передана записка, которая предлагала держать его сестру на цепи. Он, много лет знавший сестру, как спокойную меланхоличную и послушную девочку, никак не мог поверить, что все, что было в записке, могло быть правдой. Отбросив свои проблемы, он написал мадам де Лесси записку с извинениями, после чего наблюдал впервые в жизни истинный облик Марии. Вся ее ненависть перекинулась на него, она выкрикивала слова вперемешку с непристойностями, которых он никогда не ожидал бы услышать от нее. Сам потерпев поражение и глубоко переживавший отказ Валери, он не был в настроении утешать еще и Марию, поэтому он заставил ее сесть в карету и навсегда покинул замок Шатори, принесший ему и его сестре столько неприятностей.
Утром он и сам познал зверя в себе. Увидев идиллическую картинку, когда Жак де Шатори и Валери де Флуа сидели вместе за фортепиано и что-то наигрывали в четыре руки, он просто подождал Жака за дверью и огрел его по голове серебряным подсвечником. Просто потому, что ему самому казалось смешным вызывать на дуэль сына бедного барона, да еще и не будучи уверенным в том, что тот тоже не является жертвой чар сестры Филиппа де Флуа. Сейчас ему самому поступок этот казался ужасным мальчишеством, но тогда, стоя за дверью, он был совершенно уверен в своей правоте. Боль и обида вылились в этом странном для взрослого и воспитанного человека поступке, после чего Монпелье успокоился и смог взять себя в руки, чтобы попрощаться с бароном.
Теперь же, смотря, как замок Шатори скрывается за поворотом дороги, он жалел только об одном. Что недостаточно сильно огрел подсвечником сына его владельца и тот остался жив.