Другие правила

Часть 2. Глава 1. Одни в замке

Получив наследство Жак исчез из замка Шатори и долго не показывался. Филипп уехал, и Катрин и Валери оказались вдруг совершенно одни, под опекой дона Хуана. Что ему говорил Филипп перед отъездом осталось тайной, но они долго беседовали в библиотеке, и выйдя к сестрам, Филипп сообщил, что оставляет дона Хуана за старшего, и что Валери и Катрин никуда не должны ходить без его сопровождения.
-Особенно это касается тебя, Валери, - Филипп строго смотрел на нее, но Валери скорчила ему рожицу, - Вали, ты должна слушаться. Иначе ты сама знаешь, что придется идти на вынужденные меры.
Валери отвернулась, а Катрин подумала, что же это за меры, которые заставят Валери слушаться дона Хуана. Вряд ли такое возможно.
Филипп уехал, и тут же Валери как сорвалась с цепи. Первое, куда она отправилась, был Тур.
-В сопровождении Хуана я могу ехать куда угодно, - усмехнулась она, когда Катрин напомнила ей слова Филиппа. И уехала среди бела дня. Теперь некому было сдержать ее.
Вернулись из поездки они поздним вечером, и на Валери не было лица. Уставшая и совершенно разбитая, она сразу ушла к себе, даже не кивнув ждавшей ее Катрин. Но на этот раз Катрин решила не оставлять все это просто так. Она пошла за кузиной и застала ту в слезах лежащей на софе прямо в дорожном платье и плаще. Валери рыдала, как ребенок, и Сафи, пытавшаяся утешить ее, увидев Катрин, только развела руками.
-Что происходит, Валери? - Катрин подошла к ней и села на край кровати, - пожалуйста, перестаньте плакать! Если вы расскажете мне, что произошло, я постараюсь вам помочь.
От такого заявления Валери даже перестала рыдать. Она поднялась, вытерла слезы и внимательно посмотрела на кузину.
-Вы не сможете мне помочь, - ответила она, - вряд ли есть человек, который способен мне помочь.
Валери отошла в глубь комнаты, сбросила плащ и вышла в гардеробную, чтобы переодеться. Катрин ждала ее достаточно долго, рассматривая изумрудно-зеленые шторы с золотым шитьем, которые не так давно привезли в замок по заказу Валери.
Кузина вышла в простеньком белом платье с кружевными оборками, чем весьма удивила Катрин, и села напротив нее на софу. Волосы ее рассыпались по плечам золотистым шелком.
Впервые в жизни Валери пожелала открыться чужому человеку. Не Хуану, не Филиппу и не Сафи, а кому-то еще. Постепенно привязавшись к Катрин, она поняла, что перестала считать ее чужой, эту тихую девочку с неуверенными движениями и мягким голосом.
-Хоть вы и не можете мне помочь, я пожалуй расскажу вам, что происходит, Катрин, - сказала она, - в замке только мы одни, мне не хочется от вас таиться. Сафи сделает нам кофе и мы сможем спокойно поговорить в моей гостиной.
Сафи на самом деле накрыла маленький столик на трех изогнутых ножках, и обе девушки перешли в другую комнату, освещенную только несколькими свечами. Темные шторы делали ее таинственной и уютной одновременно.
Дверь скрипнула и вошел дон Хуан. Он сел у окна, отказавшись от кофе, и на протяжении всего разговора молча наблюдал за Валери.
-Помнишь, Катрин, я говорила, что есть человек, которого я люблю? Что он не богат и не имеет звонкого титула?
Катрин кивнула, припоминая, что Валери отказала Монпелье по причине существования такого человека, хотя Катрин не очень-то тогда в него поверила.
-Такой человек на самом деле есть. Это дон Родриго Альмасан, тот самый разбойник или кто он там, которого поймали в Туре по просьбе испанской короны. Это к нему я ездила в Тур. И это он стал причиной нашей размолвки с Филиппом.
Катрин одним глазом следила за доном Хуаном, но он никаким образом не выражал своих чувств по этому поводу.
-Филипп запретил мне любить дона Родриго. И наговорил много плохих вещей про него. А когда дон Родриго последовал за мной во Францию, он приказал его арестовать и посадить в тюрьму. А сегодня мы узнали, что через день дона Родриго увезут из Тура в Испанию, где, скорее всего, казнят по обвинению в государственной измене, - Валери с вызовом посмотрела на кузину, - но все это абсолютная ерунда! Это все Филипп выдумал, дон Родриго благородный человек и не стал бы продавать государственные тайны англичанам. Филипп обвинил его в измене, и ему пришлось бежать из Мадрида. А Филипп увез меня.
Пока Катрин пыталась выстроить логическую цепочку из того, что рассказала ей Валери, дон Хуан вдруг встал и подошел к Валери. Катрин только тут увидела, что по щекам той текут слезы.
-Прекрати, Валери, - он достал платок и вытер ее щеки, - я уверен, что дон Родриго не даст себя казнить. Он что-нибудь обязательно придумает и снова заявится в Шатори. Только тогда Филипп не узнает о нем.
Валери сидела, опустив голову. И слезы продолжали бежать по ее лицу.
-Кто-то предал меня, - сказала она, - кто-то же рассказал Филиппу о том, когда именно дон Родриго приедет в Шатори. Его арестовали практически у ворот замка. И тут же дали знать моему брату. И этот человек будет виноват в смерти дона Родриго и в моей, - она снова разрыдалась, а дон Хуан замер, вдруг изменившись в лице.
-Тебе он настолько дорог? - спросил он, - дороже жизни?
-Да, - она закрыла лицо руками, - я никогда не обманывала Филиппа. И только из-за дона Родриго мы впервые в жизни поссорились. Я не понимаю, почему Филипп не может разрешить мне делать то, что я хочу, и быть с тем, кого я люблю
-Возможно, для этого есть причины. Ведь не из вредности же он это делает.
-Есть причины делать меня несчастной?
-Возможно Филипп знает о доне Родриго больше, чем ты?
Валери резко поняла голову и посмотрела на него:
-Он что-то тебе говорил?
-Только тоже самое, что и тебе. Что дон Родриго — охотник за наследством.
Валери вскочила:
-Но это не так! Он искренне любит меня, я же знаю! И то, что у него мало денег, никак не может изменить его чувства ко мне! Почему-то тебе Филипп позволял ухаживать за мной и доверяет тебе, а дона Родриго готов отправить на казнь! Неужели только потому, что у тебя есть деньги, а у него их нет?
Валери снова плакала, а Катрин смотрела на дона Хуана. Но тот был как всегда совершенно спокоен. Хотя нет, щеки его порозовели, значит он все-таки не железный.
-Возможно потому, что меня вряд ли можно обвинить в охоте за наследницами, - тихо сказал он, так тихо, что его слышала только Катрин.