Другие правила

Глава 27. Истина

Среди приглашенных не было виконта де Турне. Были Шатильоны, дЭшары, были Мари и Люсьен де Лесси... но не было никого из семейства де Турне. Дон Хуан, который спустился в гостиную вместе с Катрин и Жоржем де Безье, до самого последнего момента ожидал увидеть их, потом спросил у Катрин, где же виновник торжества, но получил ответ, что граф, графиня де Турне и их дети не приглашены на прием. Это известие выбило его из колеи настолько, что некоторое время он не мог сосредоточиться и отвечал невпопад, что с ним случилось впервые в жизни.
Последней появилась Валери в очень красивом платье цвета сливок, расшитом мелким жемчугом и отделанном пеной фламандских кружев. Она нашла глазами дона Хуана и сделала едва заметный жест, подзывая его. Дон Хуан подошел к ней и предложил ей руку.
-Катрин сказала, что господа де Турне не приглашены на прием, - сказал он, совершенно ничего не понимая, но боясь хвататься за эту крохотную ниточку надежды, - что все это значит?
-Катрин уже просила тебя сыграть для гостей? - вопросом на вопрос ответила Валери, - мы не можем устроить танцы, но вполне возможно играть. Поскольку я на это не способна, то Катрин будет играть сама, и просила так же сыграть Мари де Лесси. Ну и тебя.
-Ты же знаешь, что я не люблю этого.
-Знаю. Но если ты сыграешь, я отвечу на твой вопрос.
После бессонной ночи он не чувствовал в себе сил играть для гостей. Еще в детстве мать заставляла его играть всегда и везде, а инфанта, которая сама обучала его игре на инструменте, а когда ученик превзошел ее, нанимала ему лучших учителей, всегда гордилась его успехами, как своими. Поэтому став взрослым, он старался избегать фортепиано, и мог играть только когда его никто не слышал. И иногда готов был доставить удовольствие инфанте Кармеле и матери. Но он не был готов давать концерт перед провинциальной публикой, тем более, когда хотелось то ли утопиться, то ли повеситься.
-Хорошо, - сказал он, - только ради тебя.
Валери улыбнулась:
-Только ради меня, - согласилась она, - я буду тебе очень благодарна.
Было забавно видеть, как взрослые воспитанные люди сидят с открытыми ртами. Наверняка они никогда не слышали профессионального исполнения, думала Валери. Ей было смешно, и она, конечно же, немного гордилась тем, что это играет «ее» Хуан, а не кто-то другой. Катрин тоже сидела разинув рот, и Жорж де Безье, который никак не ожидал, что дон Хуан Медино способен на что-то большее, чем фланировать по залам Рояль Паласа, тоже.
Музыка была очень глубокая, грустная и волнующая. Некоторые дамы под конец утирали платочками глаза, а потом умоляли сыграть еще. Катрин подошла и попросила ноты.
-Мадемуазель Катрин, - дон Хуан явно смущался, - нет никаких нот. Я только что это придумал. Валери просила сыграть что-то для нее. Надеюсь, что ей тоже понравилось.
Но Валери стояла в стороне в обществе нескольких молодых людей. Почувствовав его взгляд, она подняла голову и улыбнулась. Потом подошла и встала рядом, подняла руку, показывая, что желает сделать какое-то объявление. Когда гости немного притихли, она взяла дона Хуана за руку и тихо ему сказала:
-Теперь я отвечу на твой вопрос, - а потом произнесла уже громко, - я хочу сообщить всем своим друзьям, которые оказали нам честь и собрались сегодня здесь. Неделю назад дон Хуан и я обвенчались. Поскольку мы соблюдаем траур, церемония была очень скромной. Сегодня мы просим вас простить нас и официально объявляем о женитьбе.
Рука его, до этого сжимавшая руку Валери, разжалась сама собою. В какой-то миг в глазах потемнело и казалось, что небо упало на землю. Мир смешался, все краски, лица потускнели и расплылись. На то, чтобы просто восстановить картинку, ушло около минуты, и только после этого он смог что-то сказать тем, кто потянулся к ним с поздравлениями. Валери испытывающе смотрела на него, взгляд ее был напряженным и тяжелым.
Только многолетний опыт придворной жизни не позволил ему развернуться и уйти, забиться в угол в своей комнате, чтобы спрятаться ото всех. Он мужественно выдержал еще час в душной зале, и больше благодаря Катрин, которая все время была рядом. В какой-то миг происходящее начало ускользать от него, и он знал, что ходит по самой грани, где рассудок ослабляет контроль и под его тонким покровом начинает проглядывать звериный оскал безумия.
-Он сейчас в обморок упадет, - услышал он голос Катрин, - иди ищи Сафи, без нее не обойтись. Я же предупреждала.
-Пойдем, - Валери потянула его за руку, и через какое-то время он обнаружил себя в маленькой красной гостиной, где когда-то встречался с Сюзанной де Лесси. Тут никого не было, но Валери на всякий случай закрыла дверь на ключ.
Она села на маленький диванчик, а Хуан остался стоять перед ней и прислонился к обтянутой шелком стене.
-Что это значит, Валери, - через какое-то время спросил он тихо, - ради всего святого, что это значит?
-Помнишь, ты говорил, что тебе снилась церковь? Свечи, священник…
Он кивнул.
-В ту ночь мы и обвенчались. По твоему настоянию.
Он поднял голову, внимательно посмотрел на Валери. Туман в его голове начал немного рассеиваться.
-Обвенчались? Значит ты – моя жена?
-Да.
Казалось, он все еще не понимал.
-Значит, ты не могла выйти за виконта де Турнэ, - констатировал он.
Она дернула плечом.
-Да. Не могла.
Ноги больше не держали его. Он медленно сполз прямо на пол и прислонился к стене затылком. На лице было выражение полного непонимания и отчаяния.
-Зачем, Валери? – он на мгновение закрыл глаза, - просто скажи, чем я виноват перед тобой?
Валери промолчала. Хуан почувствовал, что пелена, которая все это время застилала ему глаза, падает, и правда, весьма неприглядная правда, предстала перед ним во всей красе. Та самая правда, которую недавно пытался показать ему Филипп.
-Я всегда старался угодить тебе, - сказал он, - всегда делал все, что ты пожелаешь. Неужели я не заслужил хоть немного уважения? Или такая глупая преданность заслуживает только презрения и издевательств? Ты и дальше продолжишь смеяться надо мной? Раз уж позволено, и нет ответа, то можно делать со мной все, что угодно? Какие еще шутки припрятаны у тебя в рукаве, донья Валерия Медино?
Валери встала. Глаза ее были темными и твердыми.
-Ты не смеешь так разговаривать со мной! - сказала она.
Он тоже встал и неожиданно улыбнулся:
-А почему? Ты — моя жена. И ты наверняка желаешь знать всю правду. Я позволял столько времени вытирать о себя ноги, безропотно сносил все твои издевки, что буду весьма покладистым мужем с большой коллекцией рогов?
-Сейчас же прекрати!
-Кто еще знал? Катрин? Сафи?
-Да. Только они.
Он помолчал.
-Надеюсь, что вам было весело. Интересно наблюдать, как человек теряет человеческий облик? Переходит от безумной надежды к полному отчаянию? – он смотрел прямо на нее, - я очень сожалею, что убил этого бандита, дона Родриго. Вы были достойны друг друга!
Валери резко обернулась.
-Дай руку, Хуан. Мы должны вернуться на прием.
Больше за вечер они не сказали друг другу ни слова. Хуан просто ждал, когда прием закончится. Не было ни отчаяния, ни обиды. Только пустота. Больше всего ему хотелось оказаться дома, в Мадриде, и чтобы мама была рядом. Прижаться к ее ногам, спрятаться от всего мира.
Если бы неделю назад он узнал, что той ночью они обвенчались, он был бы безумно счастлив. А сейчас… Сейчас было желание никогда больше не видеть эту женщину. Чтобы она просто не появлялась в его жизни.
Почему он не остался в Мадриде, как умолял его брат? Антонио всегда был мудрее него. «Предоставь Валери ее судьбе», - сказал Антонио, - «Она сама выбрала негодяя из вас двоих, пусть она за свой выбор и отвечает». Но тогда Хуана было не остановить. А сейчас… Сейчас ему очень не хватало брата. Брата, который был больше чем брат, который был его другом. Как получилось так, что он оказался в чужой стране без друзей и родных? Его всегда все любили. Мать, отец, брат. Слуги. Женщины. Друзья. Не любила только Валери. Зачем он погнался за мечтой, которая оказалась простым мороком?
Вечером он зашел к Сафи и разузнал про ее новое лекарство.
-Оказывается, что лекарство не только обезболивает, но и каким-то образом стирает память, - сказала Сафи, - но тогда мы не знали об этом. Знали только, что действует как снотворное. А недавно я попробовала на себе – записывала все, что делала вечером, потом приняла лекарство и встала утром совсем ничего не помня… Надо будет изменить рецепт. Я думаю над этим.
Этого было достаточно, чтобы мозаика сложилась.
-Я доставил ей множество веселых минут, - он поклонился Сафи, и пошел к себе, желая только одного, как можно скорее оказаться в Испании.
Но утром его встретил Жорж де Безье, который принес огромную стопку бумаг.
-Вместе с женитьбой на Валери де Флуа вы унаследовали графский титул, который передается только по мужской линии. Так что сейчас вы – граф де Флуа, и ваш наследник получит титул. Здесь, - он хлопнул ладонью по папке – все документы, связанные с наследством. Счета, опись владений, отчеты. Ознакомьтесь. Если честно, я рад, что больше не обязан заниматься этим.
И он ушел, оставив Хуана наедине с грудой бумаг.
До самого вечера Хуан пытался понять, о чем же идет речь. Владения графа де Флуа были обширны и приносили огромный доход. Хуан попытался разобраться в источниках доходов, основных расходах и способе управления графством. Это отвлекло его от прочих мыслей. Стало понятно, что придется ехать во Флуа и разбираться на месте. Этого совершенно ему не хотелось, но на самом деле было лучше себя чем-то занять.
Утром дон Хуан объявил, что едет во Флуа Катрин и Валери. А днем сел на коня и покинул замок Шатори без всякого сожаления в сопровождении только своего слуги.


Конец первой книги.