Другой мужчина

Другой мужчина

Она сходила с ума по другому мужчине.

Сходила с ума основательно и уже давно, мечтала, грезила наяву, представляя свою с ним близость.

Так почему же сейчас она, добровольно и хладнокровно, словно снайпер, занимавшийся прицельной и безэмоциональной пальбой по живым мишеням всю свою жизнь, совращает этого курьера? Почему вдруг, унеся в ванную комнату привезенное на примерку белье, она, надев его и вскользь осмотрев себя в зеркало, вдруг распахнула дверь, вышла в этом белье в коридор и осведомилась у ошарашенного курьера, нравится ли ему это белье на ней?

Ее действительно интересовало его мнение?

Нет, ничуть, она даже не выслушала ответ.

Она подошла к нему вплотную, бесцеремонно близко, положила ладонь на грудь, словно собираясь добить ударом кинжала прямо с сердце, и поинтересовалась: «Вы очень спешите или немного времени у вас есть?»

Вновь не дождалась ответа, перенесла свой прохладный кинжал в его руку и слегка вонзила, указывая в направлении спальни: «Пойдем, я хочу секса с тобой».

Это должен был быть другой мужчина. Тот, которого она действительно мечтала раздевать, медленно, пуговица за пуговицей расстегивая рубашку, нежно целуя каждый открывающийся сантиметр кожи.

Курьер был в футболке.

И это хорошо, очень хорошо, что он был в футболке, ее можно было стащить рывком и швырнуть куда-то на пол. Не глядя, куда.

Матрас скрипнул под неожиданным грузом двух тел.

Он частично в одежде, она – в новом, еще не оплаченному белье, к которому плотно прижалась оголенная мужская грудь и пока еще сдерживаемый тканью пах.

Белье необходимо было убрать.

Не то, чтобы она торопилась его снимать, совсем наоборот. Позже, когда они закончат, она с удовольствием вернет его обратно и до вечера останется в нем. Нет, его не должен был снимать курьер. Не для курьера она заказывала его. Она заказывала его для себя, увидела на сайте, и поняла, что умирает, хочет этот комплект. Высокие трусики плотными кружевными объятиями обхватывали ягодицы и живот почти до пупка, изящными изгибами приоткрывая бедра. Широкая река кружев, черная, бурлящая на фоне бледной кожи. Мягкие чашки, деликатно поддерживающие грудь, струящиеся сужающими шлейками к плечам, убегающие за спину. Там сеточка с небольшой оборкой, ажурной тончайшей змейкой крадущаяся под лопаткой.

Она покупала это белье для себя.

Но, конечно, ей хотелось, чтобы другой мужчина увидел его на ней, а, увидев, бросился торопливо снимать.

Руки курьера не должны касаться этих кружев, никогда! Она быстро выскользнула из-под курьера, расстегнула крючок, выбросила себя из бюстика, стащила трусики и засунула все под подушку, на несколько секунд забыв, чем занимается сейчас.

Курьер сгреб ее и прижал к себе, она прижалась к нему. Тела вжимались друг в друга, стремясь максимально прочувствовать физический контакт. Плотнее, жестче, всей поверхностью вжатых друг в друга тел. Руки курьера стискивали ее. Они были довольно жесткими, и на пальцах отросшими ногтями сигналил давно просроченный маникюр.

У другого мужчины были нежные руки. Всегда чистые, всегда аккуратные – одной из самых первых ее фантазий было их целовать. Прижаться губами к наружной поверхности ладони, оставить там несколько поцелуев, нежно-нежно, слегка используя язык, пробуя его кожу на вкус. Процеловать к косточкам, обволочь губами каждую из них, пройтись языком вдоль указательного и среднего пальца, взять один из них или оба в рот и пососать. Затем, нехотя выпуская их из пещеры рта, перевернуть ладонь внутренней стороной и лизать ее там, целуя, прикусывая, чувствуя, как его пальцы вжимаются ее лицо. Засовывать нос в ложбинки между пальцев, вдыхая вкус его кожи. Взять другую руку, и повторить все еще раз.

Руки курьера ее не интересовали. Она старалась держать их подальше от своего лица.

Следом за футболкой через край кровати полетели джинсы. Шмякнулись о ковер, порывисто снятые, скомканные, мешающие.

У другого мужчины она снимала бы их не так. Целуя низ живота, она бы медленно расстегнула ремень и ширинку, и позволила своим пальцам пробраться сразу под пояс джинсов и трусов, к началу лобковых волос, схватиться за них и немного потянуть, чуть впиваясь ноготками в мякоть нежной зоны. Отпустить, скользнуть в заросли чуть глубже и снова сжать. Еще ниже, туда, где под двойной стягивающей оболочкой уже требовал свободы затвердевший член. Но в этот раз она бы не касалась его, она заставила бы себя остановиться, несмотря на дрожь в пальцах, несмотря на стонущую от желания промежность и полное умопомрачение в голове, остановиться в нескольких миллиметрах от основания пениса, чувствуя, как он подрагивает, требуя ее, требуя продолжать.

Она остановилась бы. Подержала пылающую вожделением ладонь в его лобковых волосах, затем медленно утащила ее назад, к поясу джинсов, с которыми еще можно было играть.

Она обхватила бы руками материю по бокам и немного потянула вниз. Положила губы на резинку трусов, затем ниже, сквозь тонкую ткань ощущая член. Она гладила и ласкала бы его сначала поверх ткани, время от времени вновь возвращаясь к животу, целуя его там, чуть прикусывая зубами, совсем немного, чтобы услышать, как он задерживает дыхание и начинает громче стонать.

Она растянула бы снятие брюк на целую вечность.