Дружб@

Глава 7: Нотариус

Два дня телефон молчал, и я втянулась в обычную жизнь: спала с утра до обеда, работала до середины ночи и морозилась в куртке на балконе, встречая рассвет с кружкой чая. Вдохновившись образом Фрилансера, я фантазировала о сюжете следующей картины для грядущей выставки. В мыслях возникал мужской торс в чёрной водолазке и кисти в кожаных перчатках, из-под которых вылетали белые бабочки. И одна серая, не однотонная, а как бы заляпанная, грязная. Персонаж рвал ей крылья. Шла ли у бабочек кровь?

В пятницу утром выпал первый снег. Я надела джинсы вместо пижамных штанов, обулась в старые кроссовки (поленилась искать сапоги в кладовке), натянула на немытые волосы вязаную шапку и выбежала из подъезда. Как говорили, «протянуться по району».

Идиллия! С пасмурного утреннего неба сыпались крупные снежные хлопья, побитый асфальт застилала грязь от прошедших в выходные дождей и трёхсантиметровый белый покров. В окнах новостройки и аварийных хрущёвок вокруг горел свет, автомобилисты сметали снег с лобовых стёкол и крыш, выкуривали быстрые сигареты и уматывали на работу. Возможно, чуть торопливее и беззаботнее, чем в другие дни. Всё-таки пятница.

Лавируя на узком бордюре перед пятиэтажкой, я посмотрела вверх, на выбитые окна второго этажа, прикрытые газетами на кухне и листами фанеры на балконе. Дурачок поймёт — неблагополучная шарашка. Интересно, Полина и муж окончательно рассорились или сплотились перед лицом общего врага?

— Волкова, ты что ли?

Мимо смазанной тенью скользнул невысокий парень и стукнулся со мной плечом. Я вмазалась в грязь кроссовкой и узнала Сергея Королёва, бывшего одноклассника начальных классов, в чёрной кожанке. Симпатичный славянин, но больно мелкий и щуплый — в половину Фрилансера.

— Разве ты не уезжал учиться в другой город? — спросила я, припоминая его фотографии.

— Ну да, отучился и вернулся. Предки перестали деньги отчислять, что я в съём вкладываться буду? — Пожал он плечами с видом умудрённого, знающего толк в жизни пацана. — Года три уже в Омске. А ты?

— В новостройку переехала. — Указала локтём на дом.

— Нормас! — заулыбался Серёга. — Кто муж? Дети есть?

Я раздражённо сощурилась на дежурные вопросы и отшутилась с интонацией ведущих телешоу:

— Остались считанные часы! — И спокойно добавила: — Сам как?

— Да с девчонкой проблемы… — пожаловался бывший одноклассник, почесав голову. — Весь мозг мне предъявами выела. То не так, это не сяк… я верчусь-кручусь, а она плевать хотела. Вот, на работу иду, пока она дрыхнет. Даже еды не сготовила, ботинки не вытащила. Как вчера в дождь ходил, так и сейчас вышел.

— Дети есть? — я придерживалась классического диалога, чтобы быстрее избавиться от надоедливого собеседника, который, судя по всему, идеально вписывался в местную посредственность.

— Сын. Говорит, в сад его отдавать, а очередь до нас фиг дойдёт. Частный на районе десять тысяч, а если возить в Нефты, за восемь, та же хня с транспортом.

«А зачем детей делать, если нет возможности их содержать?» — так и хотелось спросить.

— А девчонка твоя в семью деньгу не носит? — поддержала я парня, обозначив «свою» позицию в данном вопросе.

— Прикинь, нет! А всё базарила, что на шею не сядет! — Распознав единомышленника в моём лице, Серёжа дал волю чувствам. — Типа: «Вот, рожу и сразу на работу выйду, как раньше! Девчонки мне место придержат!» А не придержали, другая швабра там теперь, без обязательств! Моя в другой магаз не хочет. То не устраивает, это. Из дома работать — не слышала. Учиться не хочет. Морда только хорошая и борщи готовит, и то мамка моя лучше справляется. Машину уже сдала, деньги закончились. Звонил её предкам, чтобы устроили куда-нибудь, а они из этих… интеллигентов, послали меня нахуй, короче. Ебанутые, мы ведь даже не расписаны! — Сплюнув на снег, он добавил: — Ты сама что делаешь? Можешь её толкнуть куда-нибудь? Хотя бы на неполный день. Я с ней заёбываюсь — сил нет!

Я посмотрела на заляпанные грязью кроссовки с разноцветными шнурками и пижамную кофту с пингвиньим принтом, выбивавшуюся из полурастёгнутой куртки. Не в таком виде встречаются с бывшими одноклассниками.

— На ларьках объявления висят. Технички всякие нужны.

— Она не согласится, — поморщился парень и окинул меня хмурым, въедчивым взглядом. — Ты сама где работаешь?

Мне захотелось закатить глаза, но я удержалась, распознав во взгляде парня затаённое облегчение. Пусть думает, что его недалёкая пассия хоть кого-то лучше.

— Я художник. Продаю картины, — ответила я максимально просто.

— О! И много продала? Меня нарисуешь? — насмешливо заулыбался он.

— Деньги вперёд, — не удержалась я, но цену замолчала.

— Какие деньги, Волкова? Мы же учились вместе! — расхохотался он и, будто что-то для себя решив, быстро протараторил: — Пошёл впахивать! Жизня такая у мужика, ленивых и стервозных бабенций на себе волочить! И их детей содержать! Своего покрепче держи! Картинки она рисует, ага!

Я проводила взглядом его спину и, пожевав щёку, развернулась и поплелась дальше по тающему снегу. Гулять расхотелось, но я сделала круг по району из упрямства: кто такой этот Королёв, чтобы портить мои планы?

Дома ждал сюрприз в виде ярко-красного тренча с кожаной сумкой необычной формы и нескольких разноцветных пакетов мусора в прихожей, которые я тут же забрала на выброс. Недавно в «традиционном» свалочном месте у берёзки, куда жители района клали мусор в пакетах, но его всё равно разносило ветром по всему двору, подогнали синие клетки для пластика. Это было единственное улучшение жилой среды на районе, за всю мою жизнь.