Друзья не врут друг другу

Друзья не врут друг другу

-Друзья не врут друг другу! – в глазах Эллин ещё не скопилось отчаяние, но слёзы уже предательски проступают, выдаются. Ещё немного и она сама разрушит весь свой образ подвижной придворной танцовщицы, всегда лёгкой и весёлой.

-Эля, - Алмосу тяжело видеть её такой расстроенной, и ещё хуже осознавать свою вину в этом расстройстве, но он ничего не может сделать. Даже ради их дружбы! Алмос Конрад знает, что уступив ей сейчас, сделает только хуже.

А Эллин ещё не может этого понять – боль впервые разбитого чувства ослепила её.

***

Алмос Конрад мог гордиться своим знатным родом и кровью. Слава венчала весь его род, приближала ко многим знатным домам ещё до всех личных заслуг. Несмотря на уже, казалось бы, обустроенный путь, родители воспитывали Алмоса в духе величайшей добродетели и милосердия к ближнему. Они учили его основам преданности и сострадания, усердия и терпения и всегда говорили о понятиях чести.

Алмос внимал каждому из уроков с почтенной сыновей любовью и впитывал окружающую действительность.

Ему было девять, а Эллин всего пять, когда судьба свела их.

Эллин происходила из более простого рода – её отцом был человек, отдавший всю свою жизнь под знамёна отца Алмоса и сложивший однажды голову во имя его воли. Конрад-старший знал и ценил этого человека, давал ему чины по заслугам, и не проявлял никакого снобизма, прекрасно зная, что на поле битвы король и простой солдат стоят друг к другу значительно ближе и относятся проще, так чего же ему – не королевских, а просто знатных кровей проявлять нетерпение к усердному вояке?

Конрад-старший всерьёз огорчился потере и выписал значительную пенсию овдовевшей супруге верного воителя, но монеты не успели ей даже принести – в горе она слегка с болью в груди и больше уже не поднялась. Эллин – быстрая в движении, юркая, большеглазая девчонка осталась сиротой.

Конрад-старший давал своему сыну уроки не только теорией. он показал своё участие к девочке и взял её к своему двору, наказав приглядывать за нею кухарке и паре служанок. Девочка понемногу отошла от потери.

Конрад-старший и его жена – мать Алмоса, да и сам Алмос всячески привечали девочку, брали ее с собою в церковь, старались нарядить не как знатную, но как зажиточную, давали ей учителей, когда пришло время и поддерживали увлечение танцами, выписав известного мастера по танцам из столицы. Мастер, впрочем, пришёл в восторг и заявил, что у Эллин и без всякого учения потрясающее чувство собственного тела и музыки.

-К чему учиться, – разглагольствовал мастер, - тому, кто от природы умеет сам?

-Уметь мало. Всякий дар нужно совершенствовать, - возразили ему и назначили наставником Эллин.

Она была счастлива. Кощунственно, конечно, но смерть родителей в итоге открыла ей те двери, которые ей самой бы едва ли удалось так просто открыть. Но она об этом не думала никогда, и никто в ее обществе так не думал.

А понемногу Эллин и Алмос стали неразлучными друзьями. Алмос воспринимал её своей младшей сестрёнкой, всячески опекал и посвящал во многие забавы. До этого одинокий, он нашёл в Эллин верного сподвижника во всяческих проказах.

Эллин – натура живая и смешливая, была легка на подъём. Где-нибудь осторожно прихватить пару подолов между собой на ниточку, чтобы дамы поахали и поохали в испуге, высыпать в пудреницу муку, а потом невзначай опрокинуть воду и превратить пудру в отвратительное тесто, передразнивать добродушного герцога С., стащить пару палок из сарая и устроить баталию – все это Эллин и Алмос.

-Знаешь, кто мы с тобой? – сказал Алмос как-то ей вечером, когда они вдвоём лежали на изумрудной траве, глядя в небо. Оба сбежали от зорких глаз своих нянек, поступали так уже не в первый раз, не желая спать слишком уж рано.

-Кто? – Эллин взглянула на него расширенными глазами, приподнялась даже в волнении.

-Мы с тобой самые настоящие друзья, - Алмос приподнялся и протянул ей руку. – Ведь так?

-Друзья! – Эллин поспешно вложила свою ладонь в его.

***

-Никогда не врут! – Эллин нервно стиснула тонкие белые руки. Её губы дрожали от сдерживаемых слёз.

-Эля, послушай… - Алмос Конрад может быть представителем знати, древней крови и воинской славы, но сейчас он до смешного бессилен. И в чем? Перед кем?

***

-Друзья не врут друг другу, - Алмос сам впервые произнёс эту фразу. Тогда, много лет, когда десятилетняя Эллин, явно скрытничая, держала руки за спиной, и имела очень виноватый вид.

Он уже знал причину этого вида. И не верил словам Эллин, в ее нервное: «все хорошо, просто устала».

-Прости, - Эллин вынула руки и показала содеянное. То, что осталось от содеянного.

Она взяла тогда его фамильный кулон, взяла без спроса, хотела почистить камни и помутневшую от времени цепочку, сделать украшение лучше, заметнее. Но внушительное украшение оказалось очень хрупким – Эллин не поняла даже, как это произошло, но вдруг, мгновение, и камни выскочили из треснувшей окантовки, а в следующее мгновение Эллин заметила и надломанное звено цепи.

-Прости, - повторила Эллин, коснулась с робкой осторожностью его руки. Бесконечная вина топила ее сердце, она, в самом деле, хотела лишь лучшего.

-Ничего, - Алмос через силу улыбнулся. Украшением он дорожил из-за его древности, а не из-за вида. Это был кулон, который повесила ему на шею мать, ныне лежавшая в земле. Но это была всего лишь вещь. Она не испорчена безнадежно, всего лишь поломана.

-Прости меня, - Эллин чувствовала его состояние и винила себя бесконечно.

-Не надо извиняться, - возразил Алмос и попытался пошутить. – Главное, чтобы ты не врала мне больше – друзья не врут друг другу.

С тех пор то она, то он в шутку упрекали друг друга этой фразой.

То Эллин напоминала ему, когда пыталась музицировать, а Алмос говорил ей, что поет она прекрасно. Эллин-то прекрасно понимала, что это не так. Господь, наделившей её тело слухом к музыке, не дал ей певческого голоса.