Дубликатор Вселенной, Нф-рассказ

Дубликатор Вселенной, Нф-рассказ

© Графика Ирина Диденко

Посвящается хиппи ХХ-го века…

"Скажем так, что я выиграл у Бога и Дьявола Галактику в картишки игральные. Сначала они меня не выпускали из-за карточного стола, но вмешался Штурман и, похоже, согласие было получено, потому что Штурману нужна была звездная карта, далеко уже не игральная. Я не мог ее толком составить, я  только мог нарисовать ее с ваших слов.
Но я повторяю, что выиграл только одну Галактику, а не всю Вселенную.
Поэтому и разделен рассказ на две части. Одну вы прочитали - эта та часть карты, которая была у Штурмана или если вам более понятно, то в том допустимом диапазоне, в каком вы можете изменять её обозримый масштаб, а вторая часть, согласно закону Абсолютного зеркала, изменена быть не может,  ибо изменение другой части карты приведет к изменению во множестве других сопредельных частях всей Вселенной…
Короче, если у вас есть возможность, пусть даже очень шикарная, изменить Галактику, не спешите этого делать. Искренне ваш, Сорник"…

Гравитолёт «Трансметаллика» достался Сорнику по случаю. Кто-то явно спешил улизнуть от галактической инспекции по вопросам планетарной экологии, а посему не до торгов было. Быстро ударили по рукам, взяли недорого – каких-то пару сотен космокредиток, и поминай, как звали…
Планета на звёздных атласах числилась под номером HR  – 18325687-бис, а местные старатели нарекли эту реликтовую развалину Армагеддон-18. И точно, пламя не одного Армагеддона сожгло эту планету. Но и это было не всё. На её орбитах было скопище давно отвоевавших своё безобразно рухлядных космодрилий, которыми были забиты и все ближние, да и дальние подступы к этой в копчике - 627-бис, как её презрительно обзывали некоторые умники, прибавляя – «столько же чертей вам под бот!..»
А этим выражалось и «вот вам в компот!..», и всякое прочее - у кого что на подлете к этой планете  было, и все прочее для тех, у кого и вовсе ничего при подлете к этой развалине не было.
Но  точно был  здесь какой-то миллиард потомков первопроходцев, который жил в металлических джунглях бесконечно планетарного мегаполиса под весьма сомнительным – бурым от абрисов всяких железяк над низким горизонтом – светилом…
Гравитолёт же был на этой планете последний. Его даже и называли «фигвамом», на что и Шарик с Матроскиным из деревни Простоквашино наверняка бы обиделись. Так что стоял «фигвам Металлика» на приколе и никому душу не радовал.
А между тем, из космоса на планетку то и время самопроизвольно обрывался и сбрасывался металлолом, на который реагировали либо как на кару Господню – когда сие убивало, либо как на дар Провидения – когда все оставались живы, а в груде вновь явленного металлолома обнаруживались либо иридиевые, либо кадмиевые стержни. О, вот это уже было дело!
Стержни были планетарной валютой: их свозили в единственную на планете ядерную топку, и тогда везунчикам гнали по трубам и тепло, и синтетическую пищу, и даже подключали к некому подобию кабельного телевидения, рецепторные раздражители которого без особого труда тут же вживлялись в мозг, и у счастливцев начиналась самая настоящая житуха-веселуха…
«Вместе нас немало, всем набьём седало»… – страстно речетативили они. Но их радость длилась недолго. Проходило время, и фортуна отворачивалась от них, тыча злосчастным кукиш на долгие годы… И тогда они нищенствовали безоглядно! И довольствовались сим, как и надлежит скорбным звёздным скитальцам…
Однако только не Сорник. Даже среди звёздных скитальцев есть свои исключения… Он прибыл сюда не затем, чтобы в столь отдаленной дыре галактики жить на свалке истории. Сорник прибыл сюда с мечтой о новой Земле. Нет, безусловно, планета…627-бис мало походила на Рай, но он прибыл создать здесь Эдем…
Колонии пирамидоидов возникли на планете внезапно. Теоретически, они несколько тысячелетий сосуществовали со звёздными скитальцами прочих рас расселения, но на них никто прежде не обращал никакого внимания. Ну, вы только подумайте, какие ассоциации станут вызывать у вас на свалке металлолома какие-нибудь небольшие металлические пирамидки? Стоят – да и пусть стоят…
Да только странное дело – стоит проложить на планете хоть какое-нибудь мало-мальское шоссе-автостраду, как тут же её самым непредсказуемым образом перерезают колонии этих настырных пирамидоидов. Прежде их просто окапывали, но они вновь являлись,и вновь, и будто вживлялись в шоссе. Затем они начинали клонироваться и захватывать всё пространство дорожного полотна.
Правда, на это порой уходило несколько лет, но даже этого времени хватало, чтобы возненавидеть столь странных разрушителей, хотя и бороться с ними многочисленные общины самых невероятных звёздных рас были просто бессильны. Вот тогда и принялись местные умники изучать поведение этих разрушителей планетарного трафика, который, в конце концов, и привел планету к непрерывным конфликтам и гравитолётам…
Каждой расе казалось, что это их соседи столь откровенно  и нахально разрушают дороги. Полотна шоссе и магистралей попытались ограждать высокими стенами и даже рыть подземные туннели, но и туда проникали металлические кристаллы настырных пирамидоидов, и в итоге все потуги коллективных противодействий сводились к нулю.
От тщетных усилий то и дело нарастало раздражение, а за раздражением приходили звездные корсары-контрабандисты и сбрасывали на планету контрабандные партии самых экзотических вооружений. В ту пору их заказывали звёздным пиратам кто не попадя…
Когда оружия накапливалось вполне, оно словно самопроизвольно начинало стрелять… Но поскольку дорог на планете не было, то ни наступать, ни отступать было просто немыслимо.
На пути враждующих армий обязательно непреодолимыми бастионами вставали пирамидоиды далеко не шуточных размеров и вершили самостоятельно свой собственный суд, выбирая для себя цели на планетарных орбитах, разрушая там космолеты и космопорталы звёздных контрабандистов. И все осколки этих карательных разрушений, в  том числе и отстреленное с планеты в космос оружие, со временем ссыпались на головы безутешных жителей в виде осколков, вызывая непременно, то невольный ужас, то только тупое безутешное: «Бумс!». От этого «Бумс!..» доставалось всем. И прибывшим на планету астроаргонавтам со всех окрестных миров, и самим непредсказуемо шизонутым пирамидоидам…
А Сорник не мечтал о таком невыносимом мире, где постоянно приходилось иметь дело с каким-то обостренно мускулинным, но все же не мужественным проявлением зла. И он по-мужским решил, что построение Рая следует начинать с очистки планетарных орбит, здраво предположив, что пирамидоиды не зря так последовательно уничтожали на планете дороги – они просто старались мимикрировать свою планету, сделать её совершенно неприглядной из космоса, и в том была их особая пирамидальная тайна… Поэтому пирамидоидов Сорник решил временно не тревожить.
Однако он выбрал местность, размером со стадион, загроможденную многотонными сбросами металлолома с орбиты, и стал круглосуточно охранять этот странный колодец. Гравитолёт «Трансметаллика» медленно проплывал над тем уголком мира, в котором Сорник решил обосноваться навечно. Для этого он прежде всего расчистил облюбованный им участок от бесконечного мелкого и среднего мусора, сдав его на переплавку под всяческие памятники пришлых рас, к которым вселил пиитетное уважение.
Затем принялся за сортировку и сволакивания с орбит всякого обветшавшего хлама, и за первый же месяц такой работы, Сорник получил прекрасные куски орбитальных металлоконструкций, разбирать которые он нанял местных бродяг. Бродяги, нанятые Сорником на метизные хозработы, нисколько тому не противились, но и не больно притом усердствовали. Совместными усилиями очень постепенно по китайскому принципу: «В каждом доме – мартен!», они соорудили металлоплавильную печь, снабдили ее спущенными с орбиты кадмиевыми стержнями и запустили небольшой плавильный реактор.
Но тут-то, совершенно неожиданно, со всех сторон, этот мини-реактор обступили пирамидоиды, и кроме Сорника и его команды никого в зону технополигона, в который был превращен очищенный «стадион», – более не впускали.
Так вновь возникший маленький технопарк со своим реактором и металлоплавильной печью стал достоянием всей планеты, как ёё там - на копчике, 687-бис.
– Ты их приручил! – сказали Сорнику совершенно растерянные бродяги, и, отступясь от линии насевших по периметру пирамидоидов, забожились звёздным Провидением употребление местной шанки сократить ровно на треть... А с неба всё падали и падали тонны и унции совершенно бесполезных конструкций…
Затем Сорник пошел ещё дальше. Он подобрал несколько бродяг поумней, и закинул их на орбиту, где они на тяп-ляп стащили и сляпали  воедино несколько осколков складов избыточно-бесполезного лазерного  вооружения и превратили их в уже орбитальную плавильную печь. И теперь прямо с орбиты привозились чушки металла, которые отныне могли заинтересовать многих.
Во-первых, это был концентрированный чистейший металл. Во-вторых, орбитальные печи Сорника выпускали несколько сортов этого материала… А вскоре наладилась и литейка.
Из тончайших полос сверхпрочного упругого космолинка Сорник предложил собирать планетарную защитную сеть, каждому вокруг зоны ущербного обитания, получившей всепланетарное прозвище «de luzh», в просторечье именуемые колобанями, и вскоре над многими свалками вчерашнего дестроя и обрушения появились крепчайшие зонтики, пробивать которые изредка удавалось только самым крупным осколкам.  И тут же оказалось, что и пирамидоиды стали смещаться на границы и этих зон безопасности…
Сам Сорник не был гуманоидом в общепринятом смысле этого слова. Он был информационным слепком среднестатистического мужчины с планеты Земля, и создан был для того, чтобы легко перемещаться в незнакомых агресивных энерго- средах, а также в прочих общественных, технологических и морально-токсических аппликациях, порождаемых этими средами, а посему внешне выглядел, как рослый землянин индоевропейского типа.
Когда же того требовала возникавшая перед ним задача, он мог расслаиваться и растекаться, собирать и накапливать, хранить и перерабатывать информации различных экоситем, в каждой из которых он мгновенно становился своим, и первым заявлял, что «чужие здесь не ходят».
Возможно, именно это почувствовали в Сорнике безмолвные и ситуационно агрессивные  пирамидоиды, и очень скоро они окружили его особым своим вниманием – три в полроста Сорника пирамидоида стали сопровождать его повсеместно, где бы он не являлся. Не помогала избавиться от их предупредительного участия даже внезапная телепортация, которой сам Сорник, как всякая информационная субстанция, владел в совершенстве.
Свита из описанных пирамидоидов следовала за Сорником всюду, куда бы он не шел, даже на ту же планетарную орбиту, и подобным поведением задавали скорее больше вопросов, чем отвечали на них. Более того, Сорник первым удосужился особой чести внезапно получить неведомо как возникших у его новых стражей алмазный черный пирамидальный кристалл, который прозвенел ему благодарно:
- Ы-ы-и! Ы…
- И-ы-ы, – почему-то совершенно растрогано ответил на проявленный знак внимания Сорник, и тогда кристалл вспыхнул ярко-зеленым светом, магия которого завораживала…
К Сорнику потянулись аборигены. Теперь уже они несли к нему свои ядерные находки в ущерб заведомо известным благам. Так возникло движение, которое он и возглавил. Движение «Ыиев»…
А пирамидоиды на территориях, контролируемых «Ыиями» стали постепенно, но навсегда уходить с прежде намеренно загубленных ими дорог. Так впервые на планете организовалась общность, в которой пирамидоидов стали называть с должным уважением – Дозорными, а Сорника и его соратников «Ыиев» – братством Дозорных.
Когда же спрашивали самого Сорника, кто он: с чем, зачем и откуда, он без промедления тут же рапортовался:
– Сорник! – но ни к людям, ни к роботам, ни к киборгам или сигомам его причислить было нельзя.
В планетарной комендатуре, существовавшей на всякий случай, только пожимали плечами – в жилах его тёк коктейль из всех мыслимых резусов  крови, отчего Сорника сразу записали в планетарные доноры, и даже наградили нагрудным значком «Спасателю от спасенных», но Сорник положил значок на ладонь, и тот растворился в ней, как некая бесполезная биодобавка. БАД…
Со временем стремление к войнам и войнушкам на планете стало решительно угасать, отчего приуныли местные «ястребы» и тут же стали искать на самого Сорника проруху. Странный субмолекулярный тип, случайно вырвавшийся из секретных лабораторий планеты Земля, оказался им не только не по зубам, но и на беду – мироносцем…
Территориально когда-то вся планета была разбита на домены, которые после стольких катаклизмов считались в принципе равноценными, и вступать во владение которыми мог всякий. Иное дело, что большинству потомков первых переселенцев было не по зубам удерживать целый домен, и они нарезали его на пяди.
И тут, как на горе, повсеместно стала являться эта ходячая энциклопедия Сорник, и  прямо, как бы на волне Махатм Елены Блаватской, решительно изрекать. Мол, собрали махатмы семинар политиков мира и возвестили собравшимся:
- Мир старается привести человека к жертве его личности  только во благо окрестного человечества, следовательно, и их собственных бессмертных Egos – души всего лишь части единого душевного мира, ибо человечество есть лишь частица интегрального Целого, которым оно станет однажды... Пока же каждому из избранных выдан отдельный кластер здешнего человечества только затем, чтобы не пересекать и не стравливать эти кластера, не выжимать из них соль и боль, горечь и пену во славу единственно олухов неземных... А иначе розовый в шипах посох вам в руки чугунной шпалой Мерцалова и терновые постол+ы на ноги с чугунными розами на запятках...
Планетарная пядь была соразмерна нескольким акрам, и будь бы планетка чистюлей, то каждому её жителю принадлежала бы полноценная площадка для гольфа. Но на планете не было ни травинки, ни деревца.. Не пели там птицы, не звенели ручьи…
Зато где-то в недрах планеты хранились огромные резервуары с водой. Над резервуарами парил конденсат. Изредка этот конденсат всё ещё продолжал проступать на поверхность в виде де люж и колобань и его поспешно выгребали,но всё же чаще надеялись только на добропорядочность соседей, с которыми было столько пережито – и горького,и ужасного,и навеки непоправимого.Так что питьевая вода да пядь земли – вот и всё, на что только и мог рассчитывать всякий из вновь прибывших поселенцев, у которых ни регистрации,ни расы,ни племени,ни просто послужного списка никто не испрашивал, хотя и были среди них и симбионты, и вовсе странные типусы, ведшие почти растительное существование.Случались среди них и красавцы, и уродцы всякие, и внешне благородные лицами отпетые жулики.
Но все они приноровились к тому, что в этом необъятном планетарном технополисе  уже  никому ни от кого не избавиться, а посему пребывали в некой странной терпимости, точно в полотне общей смирительной рубашки, из которой сквозь распорехи вырывалась порой всеуничижающая и уничтожающая их мир ненависть.
Но вскоре любые проявление ненависти Сорник резко отправил в мовитон, а выразителей ненависти оградил конвойными пирамидоидами. Так что ненависть на планете потихоньку изжили…
Отныне правил и управлял планетой декамерат вождей, среди которых были представители основных звёздных рас, но и здесь марсиане не любили лунитов, а те плохо переносили земных индоевропейцев, тогда как те часто объединялись с монголоидами и негроидами против корондаков и кибертов.
Кибертам импонировали симбионты, а тем были по нраву представители рас из созвездия Корондак, куда со всей галактики стекались блуждающие планеты, сошедшие со своих исконных планетарных орбит, и выпадавших со временем с классических звездных атласов.
Сами корондаки были чрезмерно экстравагантны, и вели свою родословную от древнейших рептилий, имели в услужении драконов и динозавров, что прочими расами не приветствовалось. Обитали здесь и шестилапые крылатые мурлоны, любившие потрындеть несколько часов кряду на эсперанто, которые никогда не прерывали связи со своей исторической родиной – планетой Итак, куда время от времени возвращались полакомиться банановой морковкой и покататься на розовых слонах…
К слову, о корондаках. Именно они прежде прочих прокричали: «Виват!» присутствию на планете Сорнику, к которому и пошли на работу со всем своим воинством драконов и динозавров, питавшимися, увы, не роскошной порослью, а синтезированными волокнами качубо, которые поедать приходилось едва ли не всем, кроме, разве что кибертов да ещё Сорника…
Корондак Оргард носил бейсболку, на которой на местном языке было броско написано: «Кочуба – буба! Изобретенье прадедов, чтобы не дать здесь дуба!» – «Кочуба – буба, карауба – н’дуба!» – честное слово звучало!
Ведь с ней связывалось не только пищевое потребление, но и особый промысел – с небесным металлоломом на планету падали дрожжеобразные споры. Их-то на манер мицелия собирали и высаживали в некое подобие искусственного грунта. Вызревавшие плоды – грибообразные оползни – подрезали под бережно охраняемую планетарным законом грибницу, а дальше, всяк поступал с ней по-своему.
Эту поросль и жарили на машинных маслах, и расслаивали на волокна, и проводили над ними кулинарные медитации и семинары с разнообразыми коучами, и неприменно сушили их с тем, чтобы затем использовать в качестве единственного на всей планете сорта особого пьянящего сухофрукта.
Так что существовали и кочуба аба, и кочуба боба, и далее всех по буквам местного алфавита.  Вскоре и Сорник обзавелся такой же броской футболкой, на которой  было начертано: «Кочуба – карауба», что  переводилось  на  космолингво как, «жрите на здоровье, парняги!»
Но ни кочуба, ни банановой морковки есть Сорнику не хотелось. Ему хотелось мять под ногами траву, а над головой – упиваться небесной синью, в которой мирно бы парили мурлоны и драконы, а пирамидоиды служили бы им ориентирами при посадке. Но всего этого не было…
Зато были всяческие разномастные гадости. От них на киберкладбищах просыпались киборги, вступившие некогда в схватку с сигомами – синтезированными людьми. Их совместные потомки – киберты, поклялись никогда не трогать реле и контактов своих воинственных пращуров, и миллиарды полуистлевших соленоидов иногда рецидивили, попеременно вращая многочисленными конечностями и совершенно бесполезными ржавыми боевыми захватами…
Так вот, корондак Оргард приспособился курить местный ганджи-ганджубас, посасывая самую обыкновенную люльку из всё того же сушенного кочуба, высушенного определенным образом, и смешанным с крошками угольного порошка, добытого со всяческих фильтров… Он-то и завел с Сорником непростой разговор...
Угольный порошок в трубочке мерно тлел, корондак Оргард неторопливо курил, и что-то рассказывал своему уважаемому патрону:
– Ты, Сорник, однако, странная форма сущего: вроде бы и живешь, но всех нас пристально наблюдаешь, хотя на марсианина вроде бы не похож. А нас этим не удивишь…
И точно, они прошли вселенную вдоль и поперек, и теперь только жаждали покоя и мира, чтобы всем им здесь был сподручнее от прошлого отдохнуть. Собственно вся заваруха на этой планетке с них-то и началась…
– Ну-ну, – осторожно поддакнул Сорник. Тащить за язык любого из корондаков – было делом неблагодарным и почти бесполезным. Ибо, по преданию, у себя на Венере они совершили кармическое преступление, и однажды оседлали своих собственных учителей… Драконов.
Помолчали. Корондак Оргард опять чуть попыхтел своей трубкой с доморощенным ганджи-ганджубасом, а затем продолжил:
– Вышла у них на Марсе какая-то заморочка. То ли одиночество им приелось, то ли ещё чего – не скажу, но сюда они прибыли налегке. Никаких техногенных устройств при них не было. Просто так взяли и перешли через ноль-подпространство. И стали здесь жить. Долго жили… Никого не трогали, пока им под ноги не попал страный пирамидоид. Тогда он был в единственном числе, и никому не мешал, и только изредка путался у них под ногами... Собрали они свой марсианский круг – толоку такую, и давай думать, что за штуковина такая, ими не учтенная во вселенной…
– И долго думали?
– А ты, Сорник, однако, не перебивай. Сразу видно, что из земных… Думали они, по-нашему здешнему армагеддонскому времени всего ничего – какие-то полторы тысячи лет, и вдруг до них дошло, что сия штуковина – это вешка внешней вселенной: и  все мы здесь как бы внутри у неё, но когда она снаружи – вселенная эта, словно как носок, вывернутая на изнанку, то уже она сама как бы пронзает нас едва ли не щемящей струной…
Самому мне это трудно понять, но марсиане – те знают толк в подобных вещах. Ведь это только по-земному, по-вашему получается, что все нынешние марсиане – это либо полу-пауки арахниды, хотя только у вас на земле их сорок одна тысяча видов, либо полу-осьминоги, хотя и этих голвоногих моллюсков каких только не встречается во всяческих земных водоемах -  от мелкоразмерных ядовитых синек+ольчатых до огромных  спрутов и криптид и даже сверхогромных многометровых кракенов… Правда, на Марсе их нет  в таком изобилии, но вс+е они  - чудики страшные. А ко всему повально влюблены в новоявленных пирамидоидов. Ведь при их помощи все уникальное в своем мире они на всякий случай дублируют. А тут сам пойми – дело особое… Кто-то недосмотрел и ну давай дублировать главного и в ту пору единственного дубликатора. Вот и вызвали они с Марса единственного творца дубликаторов Нхоу Тыр Мрака…
- И тот из мрака строго сказал: Хау! – тут же пошутил Сорник.
-  Сам ты мрак, а Нхоу Тыр Мрак – мудрец по рассеиванию самых невероятных нескладух и неясностей. По-земному, по-вашему  - просветленный. Так что, прикуси, Сорник, язык, и позволь мне продолжить… Ну, так вот, марсианский просветленный Нхоу Тыр Мрак честь по чести как-то этот дубликатор и смастерил… Но главное, когда его мастерил, прыгал попрыгивал как-то по-особому – с одного щупальца на другой. Щупальцы-то у марсиан, сам знаешь, сверхпрочные. Когда им надоедает прыгать, они впиваются ими в грунт и отдыхают… По несколько тысяч лет. Одни при этом приобретают формы ландшафта, а наши местные предпочитали прикидываться лиственными деревьями. А что – клево. Одним словом, когда сюда пожаловали луниты, они как бы и не заметили самих марсиан, зато лесов на планете было и было?
– А что, нынче марсиане не живут на планете?
– Та ты что, сбондил что ли, дружище? Еще как живут! Но только теперь они отдыхают щупальцами вверх, а кронами внутри водного резервуара. Так им как-то надежней. Никто раздумывать не мешает. А создателя дубликатора для вешки вешней вселенной они даже избрали в декамерат наших вождей…
– Так ты его знаешь?
– В том-то и дело, что никто его толком не знает. Со времени, как он изобрел свой дубликатор для вешки вешней вселенной, так и замер. Но говорят, что не деревом. А какой-то странной расселиной. Но только где её отыскать, когда здесь горы металлолома? Да, однако… Никто его и не искал, а вот дубликатор нашли – всё те же луниты… Да только поздно, однако…
- Это почему же, – удивился собеседник.
– Понимаешь, у той вешки особая мимикрия. Одним словом, если по-научному, она привыкла издревле повторять все поступки живой материи. А тот изобретатель всё прыгал и прыгал с ножки на ножку, а когда замер незаметной трещинкой на земле, как тут уже сама вешка внешне вселенной принялась прыгать туда да сюда… Правда через дубликатор… Вот и наплодилось этих вешек на целую расу.
Только никто их в планетарный совет так и не позвал, поскольку вроде бы не живые они, а так себе – Имитаторы жизни. И то хвала Провидению, что хоть луниты вовремя дубликатор у этих олухов отняли, а то бы было бы их и было. Луниты, кстати, первыми попробовали их увести с планеты в качестве сувениров.
– И что, хоть одного пирамидоида луниты таки увезли?
– А ни хрена. Правда, они тоже своих дров наломали… Но марсиане свято чтили кроме пирамидоидов ещё и леса – это  при них на пустом месте здешние лес+а даже умножились. И всё бы ничего, но только решили они вдруг поливать те деревья, которые уже и почитали как рощи реликтовые, а для этого через дубликатор протащили одну из своих цистерн с дражайшей на Марсе водой…
- Это зачем же? – опять удивился Сорник.
- Ну, и чудак ты, землянин. Всё, что к ним попадало, к этим пирамидоидам – от микронной песчаной крупицы до необъятной вселенной,  - тут же тупо умножалось на два! Дальше – больше. У самих лунитов у себя на Луне воды отродясь не водилось, а тут такая дармовщинка. Хотя за морем корова – полушка, да рубль перевоз, но, одним словом, потащили они к Луне водные караваны… Представь, как удивились этому с позволения сказать, свинству наши учителя – мудрые венерианские драконы и родственные им динозавры. От переизбытка влаги в разуме у них произошло помутнение, и они решили такие же караваны с водой непременно на Венеру умыкнуть.
Но тут уж разыгралась нешуточная баталия… И Венеру вслед за Луной так залило, как когда-то и землю-матушку вашу, а уж сам Армагеддон так тогда окатило, что и  самого первого дубликатора вселенной унесло в некую запредельную область.
Принялись его по всей планете искать и марсиане, и луниты, и венерианцы, и пылкие двухлобковые муэтянки, а тут ещё, в трах дуби дох, – учителя наших учителей с Титау Кита за ним же со своей планеты пожаловали. И установили, как им показалось, вечную власть над тем злополучным устройством. А всё, казалось бы, только зачем?
– А и впрямь зачем? – решил и себе удивиться Сорник.
– Им пыль на Армагеддоне была не упоительна. А тут ещё цистерны с водой отправленные в направлении Солнечной систему вашей желтой звезды начали сходить с планетарных орбит и случайным  образом бомбить сам Армагеддон жесточайшими ледяными глыбами. Так что, здешние венерианцы стали прогонять через дубликаторы молекулы концентрированного водного пара и чего-то там ещё. Сам знаешь – этих окисей и окислов в самых банальных химических учебниках – бездна. И оттого уже сам наш Армагеддон стал вязок, туманен и  парок, отчего уже повело бошки лунитов, и они сошлись в брачных узах с похотливыми яйценосными прапрабабками нашими – динозаврихами. Тут дело такое. И у лунитов и у динозаврих случайно оказалось по 42 хромосомы… Одним словом, появились кордаки… И до сих пор наши предки, которые впервые начали пароваться на Кордаке от всего этого счастья просто тупеют. Они ради нас, потомков, стали на себе деток возить, и даже эту рухлядь нам подарили…
– Это какую же рухлядь? – осторожно поинтересовался Сорник у старого кордака.
– Да, планету эту чертову. А нам, как и всем детям, хотелось что-то сломать, что-то приукрасить, что-то переделать по-своему. И все бы ничего, если бы не копии той единственной первой вешки внешней вселенной. Ведь они во всем нам подражали. Мы строили потешные крепости и преграждали дороги к нашим не настоящим врагам, и вешки-пирамидоиды стали очень основательно и уже словно бы навсегда преграждать настоящие дороги, пока на планете не установилась жуткая бездорожица. И тогда мы потребовали у предков, чтобы они придумали что-нибудь для нас и за нас, и одни, – которые с Венеры – пошли нам в услужения в виде гужевого и воздушного транспорта, а луниты изобрели наше знаменитое «Кочуба – буба! Изобретенье прадедов, чтобы не дать здесь дуба!» – «Кочуба – буба, карауба – н’дуба!»…
Так что жизнь вроде бы наладилась… Однако вскоре прибыли земные роботы, затем киборги, затем синтетические люди – сигомы. Мы всегда хотели разобраться только в одном – кто из них родители, а кто - дети, чтобы однозначно решить – кто из них кого оседлает… Но киборги разрушили роботов, а сигомы сцепились с киборгами. И те, и другие – теряли попеременно головы, конечности и боевые захваты, и тогда, во время перемирия, целые армии калек направлялись к дубликатору, и все эти ч+ортовы бесконечные войны опять начинались сначала… Пока, наконец, с Земли  не прибыли их настоящие земные родители. Ими оказались представители человеческих рас.
Но земляне не дали оседлать себя электронно-механическим недоумкам, а вместе с лунитами – с этими вечно вертляво-юркими человечками – изобрели расу кибертов, которым вменили в обязанность охранять самый первый дубликатор, и ни при каких обстоятельствах никому его не отдавать кроме хозяина – того самого просветленного марсианина Нхоу Тыр Мрака, который где-то выпал в осадок сразу после изобретения своего столь странно рокового для нашей планеты детища. Так мы и жили, пережив восемнадцать Армагеддонов, падение морали и лунных бочек с огромными ледяными глыбами и многая, многая прочего…
– А откуда взялись мурлоны? – внезапно прервал занудную исповедь к+ордака Оргарда любознательный Сорник.
– Их занесло сюда по наивности. Они - прекрасные интерлингвисты, но только на почве своего продвинутого эсперанто, да ещё у них избыток банановой морковки, а у нас – сам понимаешь, с изобилием и разнообразием в рационе – не густо. К тому же они имели опыт мирить отцов и детей, и умиротворять целые галактики. А тут ещё за все наши мыслимые и немыслимые безобразия нашей планете объявили галактическую блокаду, и единой связующей ниточкой с иными звездными расами стали только мурлоны. Им же здесь нравился постиндустриальный интим с пылкими муэтянками, не предающим никакого внимания расовым предрассудкам, а особенно - ночные прогулки по всяческим свалкам. К тому же мурлоны существа блаженные и священные… Их почитают даже наши Старшие – марсиане…
– А отчего же марсиане стали прорастать головой вниз? – поинтересовался после паузы Сорник.
– Дык мы, деточки, блин в том повинны. Наши Старшие терпеть не могли фамильярности, а мы стали наряжать их по земной традиции в виде новогодних деревьев. Получалось круто – представляешь, однако, на каждом сонном марсианине развесить руки, ноги и бошки безвременно погибших киборгов… Вот тогда-то и произошло глобальное землетрясение. Это все до единого марсиане перевернулись головой вниз!
– Стоп! Вот здесь-ка поподробнее? Точно все?
– Клянусь Провидением – все до единого!
– Значит и разыскиваемый нами изобретатель Нхоу Тыр Мрак?
– Естественно! Он стал знаменитейшим на всю планету горным пиком Изобретательства, охрану вокруг которого поставили представители всех рас…
– Значит и пирамидоиды?
– А то как же… Ведь они особые подражалы…
– Как же теперь нам разбудить этого соню? – заволновался Сорник.
– А это ещё зачем?
– Да чтобы он свой дубликатор переключил в режим редупликации и прекратил весь этот сыр-бор…
– Однако ты, Сорник, прав… Полетели, – встряхнулся заболтавшийся корондак Оргард, поспешно выбивая свою любимую трубку…
Гравитолет легко проплыл через рубежи охранения пика Изобретательства. Дозорные пирамидоиды не позволили стражам межрасовой конфедерации препятствовать его посадке. И тут только Оргард с Сорником осознали, за какую неразрешимую задачу взялись не подумавши. Пока же к ним неторопливо и грациозно подлетел мурлон Мурум-м-мляк...
– Знаете ли вы, господа, – после традиционного приветствия поинтересовался он, – что у Старших существуют свои слабинки. Они совершенно не переносят местный рэп. Это то еще, скажу вам наказание…
– Сбацаем, – согласился с идеей Мурум-м-мляка вальяжный Оргард.
Ещё три дня со всех уголков планеты собирали на фестиваль всяческих реперов-исполнителей для пробуждения дядюшки Нхоу Тыр Мрака. Затем десять дней стоял скрежет, который транслировали по всему мыслимому спектру электромагнитных частот. В итоге вывернуло наружу уже не одного Нхоу Тыр Мрака, а и всех марсиан, которые донедавно прекрасно имитировали бесконечную священную рощу.
Не хватало только устройств  для уборки планетарного мусора. А им в ту непростую пору мог стать каждый.Чуть замешкался, не посуетился поддакивать планетарным : «Кочуба – буба, карауба – н’дуба!» – и, честное слово, здесь вас больше никогда уже не стояло!..
И тут Сорник через лунита-полиглота Трик-хар-гда сумел объяснить Нхоу Тыр Мраку истинное положение дел. Тот даже вроде бы прослезился, но тут же заупрямился, заявив, что всё-таки единственный второй экземпляр вешки внешней вселенной он будет вынужден сохранить. Мол, «Буба – не н’дуба!»…
Но здесь вмешался Мурлон. Он впервые что-то весьма непристойное промурлыкал на своём не птичьем языке, и грозно заявил Нхоу Тыр Мраку, что либо марсиане немедля уберутся досматривать свои бесконечные сны к себе на свой зайоханный Марс, либо он – Нхоу Тыр Мрак проявит политическую рассудительность и явит многотысячелетний жизненный опыт для того, чтобы осознать единственное – ни одного дубликата вешки внешней вселенной с Армаггедона никому и никогда больше не увести, а, значит, ничего не следует дуплицировать, а надо просто бесконечно беречь и прилежно охранять прежде обретенное в поколениях и трудах праведных…
На том и согласились. Даже Сорник прекратил перетаскивать орбитальный металлолом в свои металлоплавильные печи, а вместо этого получил от Нхоу Тыр Мрака, как и каждый житель планеты Армагеддон-18, небольшое устройство, внешне напоминавшее пылесос…
И на планете под номером на копчике 687-бис, названной в итоге Армагеддон-18, началась генеральная уборка… Миллионы тонн металла были стянуты в мусорные мешки и через месяц планета стала нарядно неузнаваемой.
Вечные подражалы пирамидоды стали сползаться и тщательно пылесосить друг дружку. За прошедшие тысячелетия у них возникла своя собственная имитационная цивилизация – теперь они были разных размеров и, должно быть, различных рангов, но сейчас они отважно шли на порыв почти полной расовой дегенерации. Впрочем, они не отличались поспешностью, и их медленное убывание длилось не один день.
Так происходило до тех пор, пока на планете не осталась одна единственная вешка вешней вселенной – единственная во вселенной и на планете, которая вновь была готова слагать и петь на всю галактику свои собственные счастливые песни…
Правда, раем Армагеддон-18 так и не стал, зато Сорник вошел в декамерат особым экспертом по проблемам звездного человечества. К тому же – странная штука, – выданная ему верительная пирамидка от угасшей цивилизации вешек никуда так и не исчезла. Она по-прежнему светилась томно зелёным светом, да ещё временами от неё раскуривал свою знатную трубку Оргард...
Но для того, чтобы Армагеддон-18 хоть когда-нибудь стал Эдемом, был разработан Сорником особый план. Для этого он заказал прямо с Земли небольшую партию украинской махорки для своего доброго приятеля Оргард – заядлого курильщика ганджи-ганджубаса… И теперь они вместе – землянин Сорник и корандак Оргард, расположившись по вешкой внешней вселенной, – частенько вели беседы об упоительных судьбах звездных рас и сообществ под едковатый дымок ядреной махры-не-хухры…
И с тех пор, случалось, говорили они друг дружке:
– Послушай-ка, Оргард, у меня есть новый совершенно отчаянный план…
– У меня тоже, – лукаво отвечал Сорнику тот, неторопливо набивая ароматной махоркой свою знаменитую трубку.
И тогда они оба отчаянно начинали смеяться…