Дубовый лист

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Вика со своим мужем стояли у высоких ворот их дома и выглядывали на дорогу. Отец Виктории, Борис Федорович, удостоился такой чести, потому как в прошлый свой приезд, благополучно перепутал дома и проник во двор к соседям, причем к пожилым. А закончилось все тогда, почти двухдневным запоем. Соседу он понравился сразу, потому как Борис, был мужчина жесткий и прямой, да и выпить любил. Вдобавок, всегда имел с собой что-то стоящее. У него не было военного прошлого, кроме срочной службы в армии еще во времена своей молодости, но все-таки Борис, был поклонник дисциплины и мужской чести. Он сам соорудил продуктовый бизнес, начинал с машины овощей и закончил большой фермой, с целыми сменами рабочих и личной аграрной техникой, в том числе, даже комбайн. В его глазах Адам, был неким школьным заучкой, которого следует бить по голове портфелем, а не отдавать ему единственную дочь в жены. Они были противоположности. Борис грубый, необразованный, но собранный и дисциплинированный, а Адам был мягкий и умный, зато далеко не пунктуальный и неряшливый. Скорее всего, одной из главных причин Виктории выйти за него замуж, как раз и была эта противоположность. Ведь с детства она устала смотреть на твердый характер своего отца. Но шли годы и Борис Федорович старел. Его грозный вид постепенно превращался в вид ворчливого старика и больше не вызывал страха. Максимум - раздражение. А Адам, который довольно рано лишился родителей, но правда, имел сразу двух братьев, не особо радовался угасанию характера Бориса Федоровича. Он понимал, что это могло означать - лишь его старость. С годами, тот по-своему полюбил тестя, но на расстоянии, конечно. Но, а сам тесть, просто смирился с выбором дочери. Дело в том, что он хотел внуков. Сильно хотел. Но этого зять, не по своей воле, но все же, подарить ему не мог. Было время, когда Борис, предлагал любые деньги, и лечение, и Адам даже начинал его, но уже после первых отрицательных результатов, все забросил. Он, еще недолго принимал экспериментальные таблетки, но результата и от них не было.

Вот теперь, чтобы избежать новых инцидентов, семья решила заранее выйти ему на встречу, и уже потом проводить в дом. Стояли они молча. Но это молчание не было вызванным какой-либо обидой, это был знак глубоких раздумий. Вика планировала сегодняшний день, в который ей нужно было уместить и отца и мужа, да так, чтобы смесь в итоге не взорвалась. А Адам, в свою очередь, мыслями был до сих пор в лаборатории.

Вдруг, их идиллию нарушил звук открывающейся соседской двери. Они оба сразу с улыбкой переглянулись, но а, Вика прижала к губам указательный палец, намекая, что соседу вовсе не обязательно знать о приезде Бориса, дабы не спровоцировать. На дорогу вышли два пенсионера. Низкая, невзрачная старушка и высокий, но очень худой дед.

- Здравствуйте, Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна, - с детским озорством в голосе, отрапортовал мужчина.

На это, оба соседа, с легким недовольством одновременно обернулись на него, а супруга, моментально кинулась спасать ситуацию. Она толкнула Адама в бок локтем и оживленно вставила.

- Ох, дурачек! Вот лет уже сколько, а ума нет. Надо твою кандидатскую назад отнести.

- Да и, пожалуйста! Я уже и забыл, где она висит.

Потом Вика обернулась к соседям и вежливо заулыбалась.

- Простите нас, Михаил…, - но тут она сама запнулась, будучи запутанной собственным мужем и ее улыбка сменила характер, на ироничный. - Максимович и Раиса Михайловна.

- Здравствуй, красавица, - наконец заговорила старушка ласковым и тихим голосом, имеющим какой-то странный акцент, похожий на еврейский. Но потом, она обернулась на застывшего в улыбке Адама и более строго продолжила. – Что ты нас с этим пятнистым, таки, сравниваешь. Ты же специально. Я знаю.

И это была правда. Адам уже неоднократно, специально, менял местами их отчества, так, чтобы они совпадали с именем отчеством Горабачева и его жены, первого и последнего президента Советского Союза. Сам же мужчина был далек от политики, она для него была как космос. Он знал, что политика где-то там существует, но к нему никакого отношения не имеет. А такое, почти совпадение, Адаму просто казалось забавным, и он любил ставить на нем акцент. Потому мужчина сделал вид, будто ему стыдно, и невнятно, с раскрывающей всю неискренность, улыбкой, извинился. Но ее вполне хватило, так как все понимали, что это простое баловство, и никто никого не хотел обижать. Соседи быстро сменили недовольство на обычное приветствие, поинтересовались делами и ушли в направлении рынка, оставив пару снова в тишине.

Что впрочем, продлилась она недолго. Буквально, как только старики свернули с улицы, сразу же на нее въехал крупный джип. Это был Ниссан. Признаться, ни Адам, ни Виктория, уже и не помнили точную модель. Для них это был просто джип отца. Он был серого цвета, неуклюже громоздкий, но к тому же, вместительный, как то любит сам Борис. Джип блестел полиролью, был чисто вымыт и ухожен. Что являлось продуктом колоссального труда, так как машина часто ездит из села в город, и практически всегда по бездорожью. Вот он подъехал вплотную к воротам и только тогда остановился. Борис не хотел заезжать к ним во двор, так как надолго оставаться не планировал. Адам же, собрался, убрал с лица улыбку, но все-таки подошел поближе к Виктории и обнял ее за плечи.

- Я вижу, ты сегодня к людям не равнодушный, - тихо сказала девушка своему мужу, зная, что такой жест заденет отца, но при этом не вырвалась, а наоборот прижалась. – Потерпи полчаса, мы перекусим, и я его уведу.

- Не делай из меня деспота, пусть остается. Хоть на час, - потом он поднял голову и громко поздоровался. – Здравствуйте Борис Федорович. Как дорога?