Дух времени.

Дух времени.

    Дух времени…

Речь пойдет о слове или звуке, как нельзя точно характеризующем нашу интеллигенцию, культуру и страну. Итак.

                                         Пропу...ная страна.

    Слово это...м-м-м… Боюсь, нарушу я с вами правила публикации! Слово это - все решится не могу, сейчас, обождите маленько! - даже и не слово, а звук… Помоги мне, грешному! «Пе-р»... «Пу-у»… Нет, не идет, проклятое! А ведь знаю, знаю!

     Да, слово это или звук живет в русском языке со времен незапамятных. Былинных. Означает оно пошлость невероятную и явную грязь, и даже не скабрезное, а похабное. Грубое до невозможности.

     Однако, употребляется в народе повсеместно. Ибо точно.

Особенно часто его можно услышать при тяжелой физической работе или увидать в надписях на заборах или на рекламных плакатах — там оно прописано наспех, на бегу, и без выражения. Без мысли глубокой.

Раньше оно писывалось мелом, теперь мел заменили баллончиками с краской.

Но любовь к написанию его в публичных местах остается неистребимой.

Оно — наш межнациональный лозунг.

Говорят, так молодежь — а юноша ли, девушка, не важно — свою волю и мужество показывает.

Раньше просто озорничали.

Теперь субкультуру подчеркивают.

Даю вам честное слово — не одна молодежь. Иные и в возрасте озорничают.

Иные и в возрасте в андеграунде.

Вот Сергуня Пилипенко, пожилой уже, а озорник. Но у него жизнь тяжело прошла, в поиске.

По молодости искал он себя в режиссуре неоднозначной, «психоделической», но был не понят продюсерами, жаждущими тупой наживы, и как-то само собою перешел на работу лектором в клуб трезвенности при Вознесенском соборе. Он как раз уже развелся со второй женой, по слухам, дурой необыкновенной и с претензиями. Сынок у них. Балбес. В МГУ обучают. Первая-то жена Сергуни к тому времени уже эмигрировала. С дочкой. Вся в мать.

Неправославные, что скажешь.

Там, при клубе, он с третьей и познакомился. Ну, и детки есть.

Он все мечтал перейти в отдел по связям с бизнесом, и перешел бы, да за словами плохо следил. Резок был чересчур. Монашествующих называл духовным КГБ. Это зачем?

Зачем эту организацию вспоминать? Все забыто, все в прошлом. И люди в ней служившие,

готовые ради идеи государства на смерть... Себя на смерть. Нету их, растворились в воздухе перемен.

Нынче идеям не служат. Служить человеку, хотя бы себе, например, — приятнее.

Так вот, этот Сергуня стал на старости лет озорничать — проводить слеты андеграунд музыкантов. Беседовал с ними о Завете. На понятном языке, с выражениями.

Как вскрикнет в голос: «Нам всем нужна любовь!» И трах-тарарах!

Андеграунд музыканты многие задумывались. О вечном.

Не сужу, говорят, и кривая дорожка все равно к правде выводит.

...

До поры до времени люди интеллигентные, люди духа, слово это или звук хотя и знали, в силу этногенеза, однако употребляли мало. Разве, в запальчивости, в ссоре высокоинтеллектуальной, да и то, редко. Когда сдерживаться сил не было. Как решающий аргумент. Аргумент короля.

С начала же свежего века, в американских фильмах, звук этот зазвучал в полный голос - стали герои, сперва комедий, а потом и мелодрам плаксивых, «пу-у...» - нет, не могу! -  и громко! Вызывающе! Причем употребляли этот балаганный приемчик, как герои-негодяи -  мафиози и прочие коварные злодеи, так и положительные, и даже романтические, и даже и нежные героини, любимицы и любовницы публики. Тихонько, сквозь зубы и изображая стеснение, но вслух!

Дубляж-то «Мосфильма» точен! В наши-то дни! Изучаем буржуазную мову!

И пошла мода по бульварам.

Признаем, к нам она забрела к одним из последних. Если верить дубляжу.

А как не верить?

На «Мосфильме»-то не любители переводят. Не с ускоренных курсов по культуре.

По новейшим-то переводам оказывается — еще при строительстве пирамид пользовались.

И потом, уже когда ракету на Луну готовили.

Что за планида наша — отставать.

Ладно, в технологиях, это привычно, это мы умеем, а тут-то вдвойне обидно: где  — в собственной, исконной культуре общения!

Были, правда, смельчаки писатели, которые употребляли - ну, пускай будет так: «пупс» - в скучноватых повестях и романах, да ведь время-то было уже не книжное. Сравните аудиторию читателей и аудиторию «пялящихся» - это разница и громадная, как между вольным  интернетом и следственным изолятором.

И «звук» ждал своего часа, ждал выхода к рампе перед зрителем.

И этот час настал.

Вася Свободной, никакими талантами не блещущий, кроме одного: умел он легко и безостановочно, вышел на публику со своим искусством.

Называлось оно по-современному и с замахом на Ювенала: сатира.

Первое же выступление Васи прошло с успехом. Он говорил вначале что-то, довольно пустое и пошлое, а затем громко, на весь зал, «хохотнул».

Этого не ожидал никто.

Как-то было принято делать это в туалете, при закрытых плотно дверях, лучше, при включенном радио, но уж не за столом, да не перед камерой, да и тем более прилюдно. Да в зале. Да при дамах. Что при дамах — при депутатах!