Духи

Духи

                                                                                  ***
Светлана Петровна в последнее время все чаще стала ощущать тяжесть своих шестидесяти трех лет. Энергичная женщина и успешная бизнес-леди, она не привыкла перекладывать на кого-то  свои заботы. А уж собственное дело требовало полной отдачи.

Сколько помнила себя – всего добивалась сама. После института вышла замуж, родила ребенка. Муж оказался алкоголиком, пришлось развестись. Сына воспитывала одна.  Днем работала инженером-конструктором в проектном институте, а по ночам шила на заказ одежду.

Когда началась перестройка – уволилась с работы и пошла торговать на рынок. Колбаса, гречка, сахар, масло  – к вечеру все вертелось перед глазами. Об этой странице своей жизни она рассказывать не любила, но с тех пор почему-то люто ненавидела продавцов на базаре. Зато накопила кое-какой капитал  и открыла свою фирму. Поначалу были те же продукты, потом –  постельное белье, и остановилась, наконец, на товарах для детей.

У нее появился  большой отдел в крупном торговом центре. Она знала, что люди могут не купить какую-то вещь для себя, но готовы заплатить втридорога, чтобы одеть своего малыша, как куколку. Особенно бабушки. Последнее отдадут ради внуков. Светлана Петровна  своих покупателей  втихомолку презирала и,  накручивая цены,  злорадствовала: «Все равно купите, никуда не денетесь».  А как не купить – товар турецкий, качественный, яркий.
  
В то же время, в глубине души, она сожалела, что ей самой никогда не стать бабушкой. Валерику,  ребятенку, уже за сорок. Не так давно, он, устав от ее опеки, женился и уехал в соседнюю страну. В деревне купили дом, завели фермерское хозяйство на мамины деньги. Все бы ничего, но у сына обнаружилось  бесплодие. А усыновлять и воспитывать чужого –  я вас умоляю, кому это нужно? Еще попадется какой-нибудь…

Временами случались у Светланы  Петровны  мужья. Гражданские. Но ее жесткий характер и желание заставить ходить по струночке  мало кто мог выдержать. Дольше всех – целых пять лет – продержался Сергей Иванович.  Жизнелюб-пенсионер покорил ее сердце  своим чувством юмора. Жили, особо друг друга не стесняя: она с утра до вечера в магазине или в поездках за товаром, он – в бильярдном клубе или сауне.
 
А потом произошло несчастье – ему ампутировали ногу из-за возникшей  гангрены. Светлана Петровна пролила немало слез. Но, все трезво обдумав, решила, что инвалид ей в доме ни к чему. Тем более, даже посуду за собой помыть не хочет, целый день кроссворды разгадывает.  И протез отечественный носить не желает: видите ли, тяжелый, натирает. Хочет немецкий, за десять тысяч евро. А откуда у нее такие деньги? Нет, по правде сказать, деньги-то, конечно, были. И  дорогие машины у самой, Валерика и его жены. И четыре неплохие квартирки в центре города. И на счете в банке кое-что имелось. Но не тратить же на инвалида!

Вскоре Сергей Иванович был выселен  в свое жилье  на двенадцатом этаже вместе со всеми манатками. Справедливости ради следует сказать, что в число «манаток» входила и подаренная  в свое время Светланой Петровной  «Ауди».

А Светлана  Петровна с головой окунулась в работу. Сама стояла за прилавком и нахваливала товар покупателям, сама бегала на склад, следила за продавцами.  К работникам относилась высокомерно и подозрительно, поэтому люди у нее не задерживались.  

Но, конечно,  находилось время и на себя. Обязательные визиты в косметический салон и парикмахерскую, маски, обертывания, массаж, маникюр, педикюр, макияж  – все это помогало ей выглядеть неплохо для своего возраста. Вид портили дряблая морщинистая шея, тройной подбородок, плохие зубы (стоматологов боялась страшно)  и огромный живот. Но если надеть утягивающее белье и джинсы с лайкрой, наложить тоналку и накраситься, то можно выглядеть вполне даже ничего.

                                                                        ***

Были у Светланы  Петровны два увлечения  – украшения и духи. Золотые кольца и кулоны с бриллиантами и рубинами она носила в огромных  количествах, нисколько не заботясь о том, сочетаются ли они друг с другом и с костюмом.
А что касается духов, то у нее была «одна, но пламенная, страсть» - «Шанель № 5». Уже в зрелом возрасте узнав этот аромат, она полюбила его без памяти. Она считала,  что именно эти духи предпочитают самые изысканные женщины, поэтому, пользуясь ими, гордилась собой неимоверно. Покупала их всегда во «Французском доме», наивно полагая, что там не могут продавать тот же контрафакт, что и на барахолке.

Третьей, неофициальной,  страстью была обжираловка. Любила она набить поплотнее свой немаленький желудок. Неважно, чем – булками, конфетами, икрой, борщом. В еде была непривередливой. Главное – чтобы всего побольше. Когда вес подошел к центнеру,  опомнилась, решила сесть на диету, но больше одного дня не выдержала. Натрескалась на ночь и махнула рукой на фигуру. Да фиг с ней, кому она уже нужна!  Поэтому дома, вытащенные из утяжек, колыхались в халате необъятные жирные телеса.

А  больше всего на свете  она обожала деньги. Они стали смыслом всей жизни. Как же она любила приносить домой вечером выручку из магазина! Пересчитывать, раскладывать купюры по номиналу, перетягивать резинками и потом любоваться этими рыхлыми пачечками. Деньги она переводила на депозит, но значительную сумму хранила, на всякий случай, дома. В шифоньере, на  верхнем шкафчике в кухне, под ванной, приклеенные скотчем под столешницей. Под ковром доллары и евро лежали россыпью. 

Светлана Петровна не обладала богатой фантазией. Воров она не боялась, хоть и первый этаж: в подъезде домофон, на двери – сложные замки, на окнах решетки. Друзья и подруги в эту квартиру никогда не приходили по причине их отсутствия. Когда-то служили домработницы. Но они все были  бездельницы и, главное, нагло требовали платить им достойную зарплату! Нет, ну вы видели таких нахалок! Зарабатывая хорошие деньги нелегким трудом, Светлана Петровна в мелочах была скаредна и прижимиста.
Жизнь ее в последнее время крутилась между заказом товара, отделом, салонами красоты, частными поликлиниками  и покупкой провизии.

                                                                         ***

В  супермаркете это и случилось. Светлана Петровна замешкалась в дверях. Набитая покупками тележка застряла – вывернулось  колесико. Ни туда, ни сюда. Светлана Петровна, пыхтя, пробовала протиснуться сбоку наружу и вытащить тележку следом, но не смогла. 

И тут явилась неожиданная помощь в виде мужчины лет тридцати пяти.  Черт возьми, он был просто до неприличия красив! Той мужской, не слащавой, красотой, что заставляет колотиться женские сердца. Высокий, широкоплечий, с прекрасной фигурой и длинными стройными  ногами. Именно эти ноги в светлых джинсах и кроссовках  произвели на Светлану Петровну неизгладимое впечатление. Сама она всю жизнь стеснялась своих Х-образных коротковатых и полных ножек.
 
К замечательной фигуре и ногам незнакомца прилагалась голова с темными волнистыми волосами, большими карими глазами и двухдневной щетиной. Взгляд его был внимателен и слегка печален.

Он учтиво помог женщине довезти тележку до машины и переложить многочисленные пакеты в багажник. И когда  в процессе их руки соприкасались, у Светланы Петровны замирало сердце.  Как в предынфарктном состоянии. Она осознавала, что это шанс, но не могла  решиться. Ее мысли с разбегу бились изнутри о черепную коробку и возвращались, отброшенные  назад. Что делать? Что делать? Последний пакет…

Она рискнула и смело посмотрела ему в глаза. Его ответный взгляд был манящим и дерзким. Она все поняла – и сразу успокоилась. Села за руль, открыла противоположную дверь. Молодой человек, усаживаясь на пассажирское сиденье, чуть улыбнулся своему отражению в стекле…

                                                                         ***

Практика показывает, что красивые мужчины  не бывают счастливы в личной жизни. Сначала они раз за разом влюбляются в вешающихся на них хорошеньких девушек.  Потом просто пользуются их расположением, забывая влюбляться. А еще потом – скучают,  оглядывают женщин оценивающе и презрительно усмехаются в душе.
 
Но Андрей не знал статистику и  надеялся на лучшее.  С самого детства он привык быть в центре женского внимания. Его зацеловывали и затискивали мамины подружки и воспитательницы  в детском саду. В школе девочки писали ему записки и наперебой приглашали на свидания.  А в институте он уже на втором курсе переселился из общаги к средних лет преподавательнице. Полученный диплом был, в первую очередь, результатом ее стараний.
 
Однако,  вернувшись в родной город, Андрей стушевался. Никто не торопился принимать на работу  узкого специалиста-ихтиолога. А другим он заниматься не хотел. Да, честно сказать, и ихтиологией  не хотел. Поэтому для начала женился. Но родители жены относились к зятю неважно: заставляли устроиться на работу и запрещали встречаться с другими девушками. Из-за этого молодые вскоре развелись. Хорошо,  дети не успели появиться.
 
С тех пор Андрей порхал от одной  к другой, нигде не задерживаясь надолго. Он понимал, что у любой одинокой женщины ему будет «готов и стол, и дом», поэтому расставался легко. Конечно, это не всегда (да никогда!) проходило гладко: были слезы,  угрозы совершением суицида, преследования. Ему не было их жаль.  Истерички! Что толку бегать за мужиком? Это как трамвай – ушел один, придет другой.

А чтобы избежать подкарауливаний и преследований,  разработал особую тактику. Не сообщал ни настоящую фамилию, ни адрес. И каждой новой знакомой  говорил, что потерял телефон. Она с радостью покупала ему новый. Который он, уходя, оставлял у нее. Да еще, напоследок, чтобы остудить ее пыл, выдавал  пару издевательских фраз. Все же знают, что насмешка способна убить самое сильное чувство. И все. Снова чистый лист. 

У него была мечта: сойтись с состоятельной дамой,  намного старше себя (чтобы сильнее любила), и жить за ее счет, ни в чем не нуждаясь. Проблема была в том, что у всех мало-мальски богатых и самостоятельных женщин на шее уже кто-то сидел,  не собираясь делиться  насиженным местечком с Андреем. И вот – удача! Наметанным глазом он  оценил драгоценности, дорогой джип и дизайнерскую сумочку из крокодиловой кожи. Садясь в машину Светланы Петровны, Андрей незаметно улыбнулся своему отражению в стекле.

                                                                         ***

Везти незнакомого парня к себе домой Светлана Петровна не решилась. Поехала в пустующую квартиру Валерика. По дороге познакомились. Она слегка вытянула в его сторону правую руку, а он несильно пожал ее. Что Светлане Петровне понравилось: она была уверена, что поцелует, а это выглядело бы наигранным. Вообще, с каждой минутой пассажир нравился женщине все больше: вел себя естественно, не казался ни  слишком наглым, ни  смущенным, а на лестнице предупредительно поддерживал под локоть.

У самой двери квартиры Светлану Петровну посетила ужасная мысль. Понимая, что итогом их встречи будет секс, она хотела бы первым делом принять душ. Но – уйти в ванную и оставить  чужого человека одного? А вдруг свистнет что-нибудь? Конечно, все ценные вещи сын забрал, но Светлане Петровне было бы жалко и половичка у двери. Поэтому она, подавив в себе чувство неловкости, сказала тихо: «Подожди здесь». Андрей коротко кивнул и достал пачку сигарет. А взгляд его темных, глубоких  глаз стал  насмешливым.

Час спустя они лежали в изнеможении на широченной кровати.  Постельного белья Светлана Петровна не нашла, поэтому на матрасе было только старое покрывало. Тут она допустила стратегическую ошибку: по причине жары и духоты решила ограничиться только им. Теперь ей нечем было прикрыть свою неприглядную наготу, и она старалась повернуться немного бочком, чтобы  выглядеть  стройнее. Но предатель-живот сполз набок и вольготно расположился сам по себе на большей части территории. 

Правда, Светлану Петровну сейчас это не очень беспокоило. Во-первых, уже смеркалось. Во-вторых, ее захватили давно забытые восхитительные ощущения. И даже совершенно новые. Такого чувственного наслаждения она, воспитанная в пуританских традициях середины прошлого века, не испытывала никогда. Бывшие  сожители ни в какое сравнение не шли с новым знакомым. Ее все еще слегка потрясывало, а душа поднялась к потолку и там, облетая люстру, тоненько пела. 
Светлана Петровна моментально влюбилась. Андрей был отправлен за вещами в свою маленькую захламленную однушку.

А Светлана Петровна поехала домой. Она ликовала. И,  мечтая,  пересекла двойную линию. Инспектор ДПС никогда не видел, чтобы водитель, да еще пожилая женщина, платил штраф с таким счастливым видом. По дороге Светлана Петровна заехала в салон красоты, чтобы освежить лицо, навести новые брови и закрасить седые корни волос в обалденный «цвет косули».

                                                                          ***

Андрей результатами свидания тоже был доволен. Собственно, другого он и не ожидал. 
Он с юности усвоил  правило Казановы: хочешь быть хорошим любовником -  в постели думай  только  о том, как доставить максимальное удовольствие партнерше. Он тренировался, замечал, сопоставлял. И к тридцати годам мог в искусстве соблазнения  соперничать с самим легендарным итальянцем. К каждой он находил свой, особенный, подход. Он мог быть разным: развязным и скромным, страстным и меланхоличным, нежным и грубым. 

Не являясь сторонником  садо-мазо, он иногда встречал женщин, ищущих боли. Тогда он применял силу, без специальных атрибутов, конечно. Он бил их ладонями по лицу, кусал губы до крови, заламывал руки, имитировал жесткое  изнасилование, в том числе и «неестественным способом» (как написано в УК). Все  было заранее оговорено. Все – по ее желанию.  

Одной он, схватив ее за волосы, орал в ухо: «Я хочу, тебя, ссука!». Другой шептал проникновенно: «Милая, ты меня волнуешь!». А третьей овладевал молча, пробуждая в ней вожделение только взглядом. Все зависело от характера  женщины и обстоятельств. 

Он знал физиологию и основы психологии, был сметлив  и  неглуп. Он мог красиво говорить и модулировать интонацию. В постели он умел все. Он никогда ничего не делал  наобум, интуитивно, а только взвесив все полученные в результате наблюдения и разговоров  сведения. Он отмечал каждую реакцию на свои действия и мысленно заносил в реестр. Он работал, как ученый трудится в лаборатории над опытными образцами. И получал удовлетворение исследователя.  А вместо  механизмов и приспособлений у него были чуткие нежные пальцы (никаких мозолей!),  мягкие теплые губы, проворный язык и все остальное, чем природа тоже его не обидела.

                                                                         ***

Первый месяц пролетел стремительно. Светлана Петровна забросила торговлю и наведывалась в магазин лишь раз в неделю за  деньгами.  Она порхала от счастья. Ушли прочь прошлые неприятности, прихватив с собой расстройство пищеварения  и почечные колики.  Она посвежела, похорошела и купила туфли на каблуках. 

Духами стала пользоваться неумеренно. И с замиранием сердца ждала ночи, потому что заниматься сексом при свете стеснялась. Иногда внутренний голос ехидно подтрунивал над ней: «Ну, тебя и угораздило! Вот дура! Влюбиться на седьмом десятке!  В мальчишку! В альфонса!» И сама себе отвечала: «Ну, Элизабет Тейлор тоже  в семьдесят замуж вышла. И потом, он не мальчишка -  тридцать шесть. А насчет альфонса – там видно будет. Зато он такой… такой…»  И  порывисто вздыхала.

Правда, сын был недоволен. Он нечаянно увидел обнаженный мужской силуэт на заднем плане, когда разговаривал с матерью поздно вечером по скайпу. Пришлось объясниться. Потом, наедине, Валерик спросил «Что, небось, и  наследство ему оставишь?» Вопрос наследства для него стоял остро. Он был плохим предпринимателем, хотя и мнил о себе много. 

Валерик вообще всем был недоволен по жизни, зануда. Светлана Петровна оставила вопрос без ответа. Она  с обидой припомнила сама себе, как несколько раз просила сына приехать, когда чувствовала себя очень плохо, и боялась оставаться одна. А он ныл в трубку: «Ну,  вызови «скорую», я не могу, мне самому неважно, я простыл».

Но не одному  Валерику не нравилось такое положени дел. Андрей тоже не чувствовал особой радости. Все пошло не так. Он не получил того, чего хотел. Да, его кормили деликатесами. У него появилась куча модной одежды и обуви. Ему купили самый современный ноутбук и дорогущую реплику часов известного бренда. Ну и навороченный смартфон, само собой. 

И все! Все! Карманные деньги выдавались со скрипом: даже на сигареты приходилось клянчить.  Он, так хорошо разбирающийся в женской натуре, чувствовал, что попал в ловушку. Жилось легко, но по чужой воле. Даже если ему надо было куда-то съездить -  она везла его сама, точно так же, как до сорока лет водила за ручку Валерика.

Андрей даже, отступив от своих принципов, предложил ей зарегистрировать брак. На что она  громко хохотнула:  «А потом будешь моей смерти ждать? Один уже ждет. Не дождетесь!» А когда он, помявшись, сказал, что ему не хватает денег, бросила: «Не хватает – работай. Будешь у меня водителем,  раз в день привезешь товар со склада – буду хорошо платить».

Права у Андрея были. Он согласился – подумаешь, пара часов в день! Зато на колесах. Правда, «колеса» оказались так себе – старая, потертая «Нива», на которой только тюки и возить.

                                                                         ***
 
В первый рабочий день Светлана Петровна представила мужчину девчонкам в отделе как водителя. Продавщицы оказались все симпатичные, и тут же принялись стрелять в Андрея любопытными глазками.  А он сразу обратил внимание на Лику. 

В свои двадцать девять она выглядела едва на двадцать. Длинные черные волосы на прямой пробор, лицо без грамма косметики, большой рот. Красавицей не назовешь. Тоненькая- тоненькая, но не костлявая, изящная, с красивой грудью. Вела она себя скромно, но было в ней что-то такое, что заставляло всех мужиков сворачивать шеи, когда она проходила мимо. Молодые папаши  и дедушки, в одиночку забредавшие в отдел,  зачастую заканчивали покупку приглашением  Лики на свидание. 

Но она всем отказывала, гордо сообщая, что замужем. Это было неправдой. На самом деле, Лике нравились только кавказцы. А где их найти на степных просторах  страны? Нет, она нашла Арчи, который стал отцом ее сынишки. Но родители строго-настрого запретили ему жениться  и потребовали возвращения в родной Кутаиси. Так Лика осталась с двухлетним Тимуром, с которым  сидела бабушка.

Лика любила сына необыкновенной, гипертрофированной материнской любовью. На работе она поминутно думала о нем: вот сейчас он кушает, сейчас  спит, а сейчас – играет. При этом на ум ей приходили всякие ужасы, что могли случиться с малышом – обжегся кипятком из чайника, подавился, проглотил пуговицу! – и она нервничала и в сотый раз звонила домой, чтобы убедиться, что все в порядке. 

А вечером,  выдохшаяся и измотанная,  принималась за домашние дела: стирала,  убирала, варила обед, занималась с сынишкой. Падала в кровать далеко за полночь.  У нее не было компьютера, она не смотрела телевизор и не болтала по телефону. Сын и работа были главными составляющими ее жизни. 

Конечно, она мечтала о мужчине, который полюбит ее и Тиму и станет им надежной опорой. И лучше бы он был с Кавказа. Но Андрей ей понравился. Он, облокотившись о прилавок, весело болтал на разные темы и ласково на нее поглядывал. Она смеялась и рассказывала ему о сыне. С каждым днем они чувствовали, что становятся друг другу ближе.

Но через неделю Светлана Петровна застала их, шепчущимися о чем-то голова к голове. Она была готова лопнуть от ярости и ревности. Значит, пока она на складе в поте лица клеит  ценники, этот охламон  клеит эту молодую шлюшку?  Она рявкнула на Лику, чтобы та занималась делом, а Андрея  отправила домой.

Дома он сквозь зубы процедил, что просто болтал с девчонкой, которая даром ему не нужна, да еще с ребенком. И замолк, приняв оскорбленный вид. За что был немедленно помилован и снабжен  энной суммой денег. Но к магазину теперь Светлана Петровна не подпускала его на пушечный выстрел и возила товар сама.

                                                                          ***

А Андрей с тех пор сидел дома, получая скромное денежное довольствие ни за что. Бродил в Интернете, заходил на форумы, читал новости, смотрел фильмы. Нашел киносайт, где можно было  общаться с другими зрителями, и стал  писать сообщения и комментарии. Поскольку он умел писать грамотно, аргументированно и с юмором, его посты заметили и оценили. 

Скоро он вошел в число самых активных пользователей, обзавелся приятелями. Познакомился и с несколькими дамами, чьи отзывы ему особенно нравились. Он вел с ними личную переписку, врал, что богат и много путешествует, а некоторым даже шутливо признавался в любви. Он не боялся, что об этом узнает Светлана Петровна: в Интернете она не шарила. Скоро он привык и полюбил уютный мирок сайта,  где его тоже любили и скучали, если он  почему-либо долго  не заходил.

Тем тяжелее было возвращаться в реальную  жизнь по вечерам, когда появлялась Светлана Петровна. Любовь в ней не угасала, но  приобрела черты практичности и расчетливости. Андрей  же стал чувствовать  к ней омерзение. Ему были противны ее чавкающие поцелуи (она не умела целоваться! или уже забыла, как это делается?).  Ему были противны  толстые ноги в узлах синих вен, с искривленными пальцами.  Ему была противна обвисшая тяжелая грудь с приплюснутыми сосками. 

Ему было противно  ее поведение. Он бы понял, если бы она вела себя, как изголодавшаяся тигрица, если бы она рычала от страсти, кусала его, царапала своими наращенными ногтями.  Но Светлана Петровна предпочла роль невинной девушки. Она хлопала глазками, смущалась, ойкала, хихикала, носила дома коротенькие халатики и даже делала на голове два хвостика, торчащие в стороны. Она не хотела понять, что выглядит смешно и нелепо. Она сюсюкала, жеманно кокетничала и называла его «зая». Он старался увернуться от ее жаждущих сухих уст с глубокими вертикальными морщинами над верхней губой. Да еще эти духи! Фу! Купается она в них, что ли? Даже еда ими воняет! 

Плохо было то, что Светлана Петровна требовала ежедневной ласки, а Андрей уже не был на это способен. Он не видел цели, ради которой ему стоило ублажать этот кусок сала в складках, как у шарпея.  Поэтому отговаривался плохим самочувствием и усталостью. 

Светлана Петровна дулась и капризно тянула: «Ну, хотя бы та-а-ам…» «Там» языком она обожала до дрожи. Ради этого Андрею пришлось расстаться со своей легкой небритостью:  во время интимных ласк Светлане Петровне «кололось».  Если же Андрей  наотрез отказывался продолжать любовное общение, то она, краснея в темноте и зажмуривая глаза,  брала дело в свои руки (и не только), пытаясь добиться результата. Но  опыта по этой части у нее было не много, поэтому она  портила все окончательно. Андрей психовал, а наутро после одной такой ночи ушел. Совсем.

                                                                          ***

Он вернулся в свою маленькую квартирку. Сразу же позвонил в магазин, попросил к телефону Лику. Она была удивлена,  но  приехать к нему после работы  согласилась. Он убрал дома, купил готовой еды и вина, накрыл стол. Он ждал Лику к половине девятого. Она приехала в десять. С Тимуром и целым пакетом его вещей. 

Ребенок куксился и капризничал, так как хотел спать. Пришлось наскоро кормить его кашей, которую Лика привезла с собой в баночке. («А у тебя есть молоко? Нет? Надо завтра купить. А где он будет спать? А ты не сердишься? Понимаешь, я просто не могу без него!»)  Одуревший Андрей помогал переодевать малыша и ждал, пока Лика его убаюкает.  К половине двенадцатого тот, наконец,  угомонился на диване. Свет выключили, комнату освещал телевизор, работающий без звука.

Романтический ужин накрылся. Наскоро пожевали, что было на столе, выпили вина. Потом Лика долго плескалась в ванне, а Андрей боролся со сном.  Да и сама Лика, вышедшая, завернутая в полотенце, чуть не падала от усталости. Поэтому все произошло быстро, без изысков, на краю дивана. Несколько раз за ночь ребенок просыпался и плакал, Лика вставала его напоить, а Андрей ворочался и чертыхался про себя.

А ни свет, ни заря Лика уже была на ногах. Надо было отвезти сына через весь город домой и успеть на работу. Хмурый, невыспавшийся Андрей опять помогал собирать ребенка, тащил его до такси (как хрупкая Лика носит на руках такого тяжелого?),  пообещал днем позвонить, захлопнул дверцу.  И отправился досыпать.

Проснулся поздно и в отвратительном настроении. Что теперь? Он уже привык к сытой беззаботной жизни, а теперь – все сначала? Два следующих дня он, как чумной, смотрел подряд фильмы, не вникая в содержание. Писал и писал посты не столько о кино, сколько о смысле жизни.

Вечером третьего дня он вернулся. Светлана Петровна  расцвела улыбкой: он был снова с ней! Она целовала его и прижималась мощным телом, радостно виляла задом и гладила любимого по голове. Андрей про Лику распространяться не стал, сказал, что ездил с друзьями на рыбалку. Однако, правда всплыла быстро,  когда Лика поделилась с подружками на работе. В тот же день она была уволена. Андрей об этом  так и не узнал.

                                                                         ***

Такой поступок, как возвращение от молодой любовницы к ней, Светлана Петровна расценила, как благородный. А благородство должно быть вознаграждено. Тем более, приближался день рождения Андрея. И она вознаградила его своим шикарным серебристым джипом -«тойотой».  

Женщина села за руль впервые в пятьдесят пять, поэтому водила осторожно. «Тойотке» пять лет, а выглядит, как новенькая: гладенькая, блестящая! Мммм, конфетка! Надо ли говорить, что Андрей был безумно рад? Светлана Петровна сделала широкий жест, оформив машину, как подарок. Она принадлежала Андрею, что бы ни случилось в дальнейшем.  

Теперь он  все свободное время занимался своей машиной, как ребенок – новой игрушкой.  Он протирал стекла, гладил ладонями мягкие ворсистые чехлы, смотрелся в зеркальце. С особым чувством собственника очистил бардачок от  вещей Светланы Петровны и сложил туда свое барахло. Немного раздражало, что салон пропах «Шанелью», но ничего, это выветрится. 

Он обрел  крылья. Теперь он мог не сидеть дома, уткнувшись в экран, а кататься по городу, вальяжно расположившись за рулем, и подвозить хорошеньких девушек. Правда, еще на одну измену он пока не решался. Подарок открыл ему глаза. Он понял, что женщина его ценит, и готова отдать многое, чтобы удержать его при себе. В этом направлении и стал действовать, тщательно все обдумав. На что ушло четыре месяца.

Вначале он ночью, в приступе ласк, снова сделал ей предложение. Но Светлана Петровна в постели деловых разговоров не вела (А это был, по сути, именно деловой разговор). А утром прозвучал отказ. Спустя время, он намекнул, что, если бы она включила его в завещание, то он до конца жизни вспоминал бы ее с любовью и благодарностью. Это, конечно, не считая того неземного блаженства, которое он ей подарит в последующие долгие годы их совместной жизни. И это предложение не возымело успеха. У нее есть родной сын.  

В конце концов, он сделал вид, что заинтересовался торговлей, и попросил выделить ему долю в бизнесе. Нет, нет и нет. Светлана Петровна была расчетлива до мозга костей. Она не интересовалась искусством, не слушала музыку, не любила театр, не читала книги. Но в уме и проницательности ей нельзя было отказать.  В людях она разбиралась. Андрея  видела насквозь. И понимала, что взять его в бизнес (хоть помощник бы и не помешал) никак не удастся по причине полного отсутствия в нем коммерческой жилки и желания работать.
 
Период острой влюбленности у нее уже прошел, наступил черед свойственной ей меркантильности и  рассудительности. Она сообщила Андрею, что берет на себя его содержание, которое включает: питание, одежду/обувь, оплату коммуналки его квартиры, ТО машины, бензин, прочие мелочи и небольшие карманные деньги. Раз в год – совместный отдых в Турции или Египте. Он же, со своей стороны, обязан ей подчиняться, не встречаться с друзьями и женщинами, проводить время дома, а, уезжая, всегда быть на связи, а также выполнять долг, который принято называть супружеским. 

Это была кабала. Андрей послал  старуху к ее ближайшему родственнику – черту, собрал вещи и уехал домой. Поскольку места на стоянке у него не было, поставил свою красавицу под окном и каждые пять минут выходил на балкон посмотреть на нее. Теперь только она была его любовью. Он думал о ней постоянно. Он любовался ее корпусом и заглядывал в раскосые глаза-фары, он оберегал ее и лелеял, он был готов в ней спать,  в ней жить… 

Тут позвонила Светлана Петровна и  зловещим голосом предупредила, что если он сейчас же не вернется, то сильно пожалеет.

- А что, киллера наймешь?

Он был зол и ироничен.

 - Киллера. Не для тебя. Для машины.

Она  пояснила, что договорится, чтобы любимицу Андрея жестоко покалечили. Так, чтобы костей (т.е. железок) не собрать. Можно устроить аварию, а можно просто кувалдой грохнуть. В любом случае, компенсация будет (если еще будет) недостаточной, и Андрей никогда не сможет купить другую. Свою бывшую машину она не жалела: у нее уже была новенькая вишневая «Камри», более дамская, с низкой посадкой.

Для Андрея это был удар под дых. Он нисколько не сомневался: она способна на такое. Прецеденты были.  Светлана Петровна пару раз прибегала к услугам бритоголовых качков, чтобы запугать конкурентов и заставить их съехать из магазина. А заплатить пару сотен долларов каким-нибудь бродягам, чтобы изувечили его любимицу, для нее – сущие пустяки. 

Пришлось вернуться.

                                                                         ***

И потянулись дни, недели, месяцы… Андрей немного погрузнел, хотя и делал по утрам разминку. Он сидел дома, смотрел кино, писал отзывы, иногда выезжал покататься по городу, смотрел кино, писал отзывы… смотрел… писал…

Светлану Петровну он теперь ненавидел.  Она нащупала его слабое место и чуть что – угрожала расправиться с машиной. Как ему иногда хотелось впечатать кулак в это мягкое, как дрожжевое тесто, тело и бить, бить в одно и то же место, пока оно не осядет. Вцепиться в горло и душить, душить… Пинать ногами в живот… Вместо этого ему приходилось каждую ночь заниматься с ней «любовью».
 
В одну из таких ночей он  машинально  выполнял «долг» и слушал отрывистые  крики-всхрипы Светланы Петровны  (как в ушу: «Хха!..  Хха!..»). И вдруг вспомнил стихотворение какого-то молодого поэта, которое прочитал в Интернете.  Почему  оно пришло сейчас ему в голову? «Работай лопатой». Эти слова зазвенели в его голове, когда он ритмично двигался  вперед-назад. Он стал  отстраняться  все дальше и подаваться  вперед все сильнее,  дальше – сильнее, сильнее…