Духовный союз.
Невысокая темнокожая женщина преклонных лет со сморщенным, словно сушеный инжир, лицом неторопливо брела по просторам Благодатных Земель, принадлежащих ее племени. Она шла, наклонившись, касаясь сухой и теплой ладонью бесчисленных травинок, рассматривая каждую из них, словно величайшее сокровище, когда-либо виденное ею. Эстанлея – а так ее звали – бывало, целыми днями путешествовала, шагая босиком по родной земле, благо ее многочисленные дети под присмотром мужа всегда умели справиться с обустройством жизни в деревне.
Увлеченная созерцанием, она не заметила царственно ступавшую ей навстречу старуху, настолько величественно и гордо вглядывавшуюся в горизонт, что, казалось, за ее сухой спиной сейчас вырастут крылья, которые унесут ее навстречу восходящему солнцу.
И, лишь столкнувшись, они обратили внимание друг на друга, осознав, что каждая подошла к границе земель своего племени.
- Кто ты? – открыто и дружелюбно спросила Эстанлея, поднимая голову и вглядываясь в лицо соседки.
- Ахсонна из племени Сокола, - ответила та. И, помолчав, добавила, – Я тебя не знаю.
- Я Эстанлея из племени Маиса. Наша деревня располагается к югу отсюда.
- А наша – севернее. Благополучна ли была охота в этом году? – спросила Ахсонна, беря новообретенную знакомую за руку и увлекая за собой.
- Охота? – недоуменно переспросила Эстанлея, поспешно семеня за высокой женщиной. – Нет, мы не охотимся. А хорош ли был ваш урожай?
- К чему урожай звероловам и рыбакам? Ахига – лучший среди мужчин по добыче оленя, Керук способен в одиночку наловить лосося на несколько семей, а Тиис может выследить самого хитрого зверя. Наши охотники приносят племени безопасность и достаток.
- Но могут ли ваши женщины шить одежду так красиво и прочно, как наша Иоки? А могут ли они готовить лепешки, столь же сладкие, какие получаются у Кэй? И я уверена, что не видели вы таких шерстистых овец, как те, которых выращивает наша Чозови! Разве умеют ваши невесты привнести в дом такие тепло и уют?
- Пожалуй, что нет, не умеют, - призадумавшись, отвечала Ахсонна. – А что же, много у вас будущих жен и матерей?
- Думается мне, что не меньше, чем у вас – будущих отцов, - с хитрой улыбкой сказала Эстанлея. – Особенно жаль мне красавицу Эйлен, ведь настолько она хороша, что нет в племени нашем ей достойного мужа.
- Быть может, что сын нашего вождя будет достоин, ведь он силен и грозен, быстр и ловок, статен и пригож. Я думаю, Нуто – именно тот, кто объединить сумеет племена, в жены взяв себе Эйлен.
Еще долго ходили женщины по полям и лесам, вдоль рек и ручьев, обсуждая всю выгоду возможного родства между деревнями, до того дня друг о друге не знавшими. А после каждая возвратилась домой.
Эстанлея нашла своего мужа среди высоких маисовых стеблей. Он ласково гладил золотые початки, с нежностью глядя на работавших в поле правнучек.
- Тайова, я принесла тебе важную весть! Интересна ли она тебе?
- Да, радость моя, - улыбаясь, ответил старик, столь похожий на свою супругу, будто был он ей брат.
- Знаешь ли ты, что Эйлен – самая прекрасная девушка в нашей деревне?
- Да, радость моя, - сказал Тайова, не прерывая своего занятия.
- А ведь ей уже пора бы выйти за мужчину, который был бы ей опорой на всю жизнь.
- Да, радость моя.
- А знаешь ли ты, что на севере есть деревня, в которой живет племя Сокола?
- Нет, радость моя.
- А слыхал ли ты о сыне вождя, который считается самым достойным мужчиной деревни?
- Нет, радость моя.
- И ты не против того, чтобы наша Эйлен стала женой Нуто Сокола?
- Нет, радость моя.
- Тайова, ты вообще меня слушаешь?
- Нет, радость моя, - соврал старик, глядя на свою супругу с хитрой улыбкой.
- Ах, ты! – смеясь, Эстанлея дотронулась своей мягкой дланью до щеки мужа в притворной пощечине.
Тайова ощутил все то же сладостное и волнительно-щемящее чувство в сердце своем, что и много столетий назад. И щеки его запылали румянцем, заставив женщин в поле поднять головы к небу, щуря глаза и вытирая выступившую на загорелых лбах испарину.
- Раз такое событие ожидает нас впереди, пожалуй, мне стоит разыскать Лони, пусть сообщит о грядущем шаману, - сказал он.
По пути к хижине духовного наставника племени, он увидел младшего из своих сыновей. Тот лежал, согнувшись на земле, а вокруг него плясали мужчины деревни. Но Тайова не встревожился, он знал, что случится потом. И старик оказался прав в своей невозмутимости: сперва над Благодатными Землями сгустились черные тучи, а в следующий миг Лони разразился громогласным хохотом. Он рыдал от смеха, и капли его слез орошали поля. Он неистово бил кулаками по земле, и эхо ударов достигало небес.
- Ой, умора! Ой, не могу! – сипло выдыхал Лони, а мужчины, видя, что их танец дождя оказался угоден, стали еще сильнее трясти головами, еще выше вскидывать колени и еще дальше выбрасывать в сторону локти. Младший сын Тайовы исступленно заливался рвавшимся наружу смехом, пока танцоры не прекратили свое поклонение духам-покровителям Маниту.
- О, отец, думаю, мне никогда не наскучат эти дикие пляски! – слабым голосом проговорил Лони. – Особенно забавны их торжественные лица!
- Сын мой, - с улыбкой сказал ему Тайова, которому было отрадно веселье младшего. – Нынче, когда я удалюсь на ночной покой, ты должен прийти к шаману деревни. Скажи ему, что нашу прекрасную Эйлен ждет в северном племени Сокола достойный охотник. Скажи, что пора ей готовиться к свадьбе.
- Да, мой отец, - почтительно поклонился Лони.
Ночью того же дня, младший сын Тайовы зашел в жилище шамана и, пока тот спал крепким сном, шептал ему заветные слова. Но, помимо наказанного отцом, он пожелал старику еще много благостных сновидений – ведь Лони помнил его еще озорным мальчишкой, резвившемся среди высоких деревьев.