Дурак ты, Кретов!

Дурак ты, Кретов!

Сердце стучит, как маятник, время лечит,

День заблудился в сумраке скорбных комнат.
Если ты всё забудешь – тебе же легче.
Только одна загвоздка: другие – помнят.

Аля Кудряшева

Пытаясь разглядеть предмет или явление, подробно изучить глубинный характер и суть, оценить гармонию, возможность взаимодействовать, очень важно, чтобы не ошибиться, выбрать правильный ракурс.
Можно возразить, что ход событий и форма материальных тел не зависят от того, с какой стороны, в какое время и как именно ты их рассматриваешь, несмотря на то, что пространственные изменения очертаний любого предмета в перспективе имеют место.

С этим утверждением невозможно спорить, но, всё равно реальность изменчива. Её пластика зависит от образа именно твоих мыслей, от личного отношения, настроения, склада ума, мировосприятия, душевного и психического состояния, то есть от персоны участника или зрителя.
Например, ночь. Для одного это время суток, когда нужно спать, для другого повод выть от боли и одиночества. Третий воспринимает её, как начало тяжёлой рабочей смены, для четвёртого это время творческого экстаза или страстной любви. Кому начало жизни, билет в будущее, для кого страдания, боль и забвение.
Почему же она, ночь, к примеру, для всех такая разная? Наверно оттого, что и мы не одинаковы. Так во всём – смотрим на одно и то же, но каждый видит своё, распоряжаемся информацией и осмысливает её тоже индивидуально.
Анатолий Степанович Кретов всегда знал, почему и чего хочет получить от жизни. Ещё в школе он записал в дневнике двадцать перспективных пунктов жизненного плана, где чётко обозначил достижения и сроки их реализации.
Мальчик взрослел, менял и совершенствовал исходные честолюбивые замыслы, но в целом педантично придерживался главного направления. Основными целями в списке были блестящее образование, удачная карьера, высокий социальный и финансовый статус, избыточный творческий потенциал.
В планах Анатолия Степановича, как ему казалось, не было белых пятен. Он предусмотрел всё.

Вот только…
Сегодня, как, впрочем, и вчера, как неделю и месяц назад, ему не спалось.

Рабочий день начальника отдела престижного архитектурного бюро начинался в десять часов, но уже в четыре он проснулся от яростного сердцебиения и странных ощущений, точнее, тревожных, непонятного характера предчувствий.

Ему было явно не по себе. Тоскливо и одиноко до того, что хотелось скулить и прятаться.
Включил ночник, присел на край двуспальной кровати, нырнул в уютные тапочки, огляделся, – Для чего же мне понадобился двуспальный сексодром, если живу один как сыч? Поспать ещё… или закурить?
В элитной квартире, несмотря на её современнейшее технологическое оснащение, по ощущениям было холодно и сыро. По стеклу многослойного пластикового окна зигзагами стекали дождевые ручейки.
Рука сама собой потянулась к пачке сигарет.

Сколько раз уже пытался бросить пагубную привычку, но тщетно. То ли силы не хватает, то ли воли.
Шаркающими шагами, позёвывая и матерясь на погоду, мужчина проследовал на кухню.
В раковине лежала грязная посуда, оставшаяся после ужина: лень было поместить её в моечную машину.

Тоска кромешная!
– Почему так-то! Всё ведь правильно делал: грыз гранит науки, упрямо карабкался вперёд и вверх, пахал как владимирский тяжеловоз. Копил, наживал, отлаживал комфортный быт. Для че-го!
Анатолий злобно пнул ножку изготовленного известным мебельным мастером, работающим исключительно под заказ, стола из дорогущей карельской берёзы.

Это неловкое движение было опрометчивым способом сбросить пар: Анатолий разбил в кровь большой палец ноги.

Как назло в глаза попала изрядная порция едкого дыма, а под рукой ненароком оказалась любимая чашка из мейсенского фарфора, которую ему подарил на сорокалетие шеф.

Прозрачный шедевр разлетелся вдребезги, оцарапав попутно итальянский художественный паркет премиум класса от известной во всём мире компании Arte De Viver из той же карельской берёзы.
Страдалец залил палец йодом, заклеил рану бактерицидным пластырем, ткнул кнопку кофемашины, расслабленно, насколько это было возможно, уселся в уютное кресло, сами понимаете, не дешёвое, и рассеянно, поскольку мыслей было много, причём разных, задумался.

Сорок лет жизни пролетели как один день.

Детство запомнилось душистыми летними запахами, церемонными днями рождения, пешими походами с палатками на озёра и в лес, редкими поездками в пионерский лагерь на море, где были бесконечные викторины, соревнования, конкурсы, кружки.

Школьные годы проскочили незаметно. Уроки, библиотеки, репетиторы, экзамены.

Да, ещё в школе Маринка была. Мухина.
Был в его юности романтический эпизод. Бегала за ним эта симпатичная пигалица, в глаза заглядывала, в любви признавалась.

На выпускном танцевали, даже целовались.

Ничего так девчонка: фигуристая, ароматная, удивительно приятная на ощупь и вкус.

Дурень, нужно было пользоваться тогда моментом. Маринка была такая податливая, такая восхитительно нежная, такая горячая и мяконькая.

Нет, не до того было. В институт нужно готовиться поступать. Он же перспективный был, золотой медалист. А она кто? Хорошистка. Родители – обычные работяги.
Маринка письма писала, приезжала проведать однажды.

У Толика тогда Светка была. Сентиментальная романтичная дурочка: безрассудная, импульсивная, болтливая. Отважная, но безотказная однокурсница. Она первая дала ему шанс стать мужчиной.
Анатолий воспринимал Светку как лекарство от депрессии, от переутомления: как успокоительное, снотворное и транквилизатор. Ничего серьёзного. Только редкие отчаянные встречи в постели. Без соплей и сантиментов. Размеренный, без излишних издержек, исключительно для здоровья секс.
Намекала Светка несколько раз, что пора остепениться, несла несусветную чушь про беременность.

Нет, Толик не идиот, чтобы верить в сказки.