Душа на двоих

Душа на двоих

Полная луна осуждающе смотрела вниз.

Вокруг старой церкви на холме, с чуть покосившимся от ветхости крестом, рассредоточилась масса чёрных теней.

Тени имели разную форму и повадки: одни вдруг взмывали в воздух, и слышались хлопки от взмахов огромных крыльев, другие рыскали по земле, будто выискивая что-то. Часто тени сталкивались, и тогда слышался шум мелких потасовок, визг и клацанье клыками. Местами горел огонь.

　Тени делали, что хотели, но пересечь невидимую черту, примерно в пяти метрах от стен церквушки, не могли. Когда кто-то забывался и пытался броситься на стену, чтобы вскарабкаться по ней к окну и проникнуть внутрь, то получал удар от невидимой защиты, и с дымящейся, у кого шерстью, у кого чешуёй, а также с оглушительными воплями уносился в темноту.

　Внутри церкви, на маленьком островке безопасности, единственном на многие километры вокруг, спина к спине, сидели два солдата и молча курили. Дрожащие в темноте огни угольков предательски выдавали, что уровень адреналина в крови ещё не понизился после погони.

　Проникавший через единственное небольшое окно лунный свет слабо освещал убогую обстановку их нынешнего пристанища: несколько икон на стенах, в центре колонна с выступом по кругу, куда раньше прихожане ставили свечки за упокой и здравие, запыленный алтарь на возвышенности, откуда производил когда-то служения священник.

　Один из солдат докурил сигарету и с силой отшвырнул окурок в сторону.

　- Егор, ты понимаешь, что нам конец? – обратился к лучшему другу детства крепкий брюнет с офицерскими нашивками на рукавах, выдохнув сизый дым, который эффектно закружился в лучах луны.

　　- Да, братан... Всё понимаю, - у Егора тоже закончилась сигарета, и он ткнул окурок в пол рядом с собой, тщательно приминая, стараясь загасить все искринки. - А вот что делать - не понимаю. Самоубийство - вообще не вариант, - он оставил в покое окурок. - А если в плен возьмут, могут и соулером сделать... Макс, а я вот тебя никогда не спрашивал: ты видел когда-нибудь соулера?

　　С улицы продолжали доноситься раздражающие звуки: чавканье, хихиканье, хлопанье крыльев, характерный шум драки.

　- Да приходилось разок... Отвратительное зрелище, - отозвался Максим.

　***

　Запыхавшийся сержант вбежал в блиндаж и, вытянувшись по стойке смирно перед сидевшим за столом офицером, громко отрапортовал:

　- Товарищ капитан, соулера с признаками жизни обнаружили!

　Капитан побледнел.

　- С признаками жизни?.. То есть он жив?

　Сержанту было тоже не по себе от того, какие он принёс известия:

　- Она... Это она... - сержант никак не мог подобрать нужных слов для рапорта. - Вам надо самому это увидеть, медик не знает, что с ней делать…

　Капитан выбрался из-за стола, взял с вешалки каску с изображением богородицы в том месте, где раньше рисовали звёзды, нахлобучил на голову и направился к выходу.

　- Максим, а тебе новое поручение, - обратился он к сержанту, - с тебя на сегодня хватит, так что иди, отсыпайся, а завтра к тебе пополнение прибудет, всё им покажешь и расскажешь.

　- Есть! - ответил сержант Максим Голюков и направился к выходу.

Первым выйдя из блиндажа, он пригнулся и по длинной разветвлённой сети окопов отправился выполнять приказ.

　Добравшись до своей землянки, устало опустился на импровизированную кровать и начал раздеваться. Взвод под командованием другого сержанта, видимо, только что получил команду "подъем", и десять парней шустро одевались.

　- Макс, что там случилось? - поинтересовался одевающийся командир взвода.

　- Соулера живого нашли, - тяжело выдохнул Максим.

　- Матерь Божья, Пресвятая Богородица, - изумился сержант.

　- А кто такие соулеры? – подал голос один из бойцов, которого Максим раньше не видел. Наверное, тоже из новичков, и ещё не знает всего, хотя зачастую знание делает только хуже.

　Старший сержант, командир взвода, не очень хотел объяснять, но было нужно - всё равно узнает, так пусть лучше сейчас; остальные бойцы с хмурыми лицами молча приводили себя в порядок

　- Это худшее, что может случиться с пленными, - начал он.

　Молодой ещё не понимал всех ужасов этой войны:

　- Видел я уже худшее, когда парня нашли из нашего училища, замученного этим тварями! Кисти и ступни как кувалдой расплющены и к земле колами прибиты. А в голову ему, через глаз, какую-то хрень засадили, типа семечка, только оно растёт очень быстро. Так вот, он ещё живой был, когда из ушей корни в землю ушли, а изо рта маленькое деревце выросло с какими-то плодами, и эти твари пообедали, кругом валялось их дерьмо.

　Подобных историй любой, повоевавший с демонами хотя бы несколько месяцев, мог рассказать тысячу, но старший сержант воевал уже не первый год и потому спокойно продолжил:

　- Соулер - это не тело мучают и даже не душу, - сержант замешкался, не зная, как правильно выразить всё, что хотел объяснить, - сама сущность и природа человека ломается. Соулеров делают из самых крепких духом… Из них создают проходы и место временного обитания для демонов, переселяющихся из ада в наш мир, до вселения в созданное тело. В соулере одновременно могут находиться тысячи демонических сущностей, каждая из которых пытается изменить его под себя, перестроить, - сержант замолчал на пару секунд и посмотрел на застывшего юнца, не ожидавшего, что есть более высокий уровень страданий, чем он мог себе представить. - В результате человек остается живым, но изменяется как внешне, ну там могут повырастать рога, клешни, язвы появиться, да всё, что угодно, но и с душой происходит то же самое. После того, как соулера списывают, его душа уже не идёт ни в рай, ни в ад, ни в чистилище, она... Она как бы уже вообще никуда не годится, - сержант не смог подобрать лучшего выражения. - Короче, вот это и есть худшее, что может быть с человеком...