Душная птица

Душная птица

Это был один из тех вечеров в жизни Дона, когда он напяливал на себя опасную красную рубашку, кожаные брюки и ковбойские ботинки, залпом выпивал стакан амфетаминового чая по рецепту бывшей - лучшее, что от нее осталось, подводил глаза ее же черным карандашом и направлялся в «Душную птицу», предусмотрительно предупредив прыщавого Ника о том, что будет отсутствовать как минимум пару дней. А то мало ли что. Вдруг решат, что он уехал насовсем. И сдадут его уютную конуру какому-нибудь дегенерату, добирающемуся на попутках до Фермы. Еще не хватало.

Он вышел из номера в душный июль. У него был новенький порше с откидным верхом, ярко розового цвета - подарок Джоконды, сокращенно Джо, вопреки стереотипам - молодой и желанной. Когда они расстались, Джо попыталась забрать тачку назад, но Дон был непреклонен. В конце концов, он же не просил вернуть подаренное ей собрание сочинений Курта Воннегута. А это сейчас куда круче порше.

Когда Дон заводил розовую Джо, так он прозвал тачку, весь мотель вываливал наружу. Его тачка была событием не только для мелкого городка, при въезде в который располагался мотель - для всего региона. Он вдавил педаль газа до упора и машина, кажется, немного взлетела и понеслась прочь от города - в темное, неосвещенное далеко. Вот это я понимаю вечерок. Не то, что сидеть в вонючем мотеле и пялиться на стену.

- Я твой персональный Иисус, протяни руку и коснись веры! - он пролетел мимо Высоток, на долю секунду выхваченных ксеноновым светом из кромешной тьмы и перекрестился. Это было опасно - на такой скорости малейшее неверное движение приведет к известному финалу. Но страх оказаться жителем Высоток был сильнее страха умереть. Дон не мог не признать, что дела пошли хуже. Прям сильно хуже. Он пытался внушить себе, что это просто такая полоса. Простой. Такое уже бывало. Но что-то внутри ему подсказывало, что это - начало конца.

В Душной Птице по обыкновению было не протолкнуться. В неоновом свете извивались тела, а на сцене возвышалась Арла. Она была прекрасна. Впрочем как всегда. Перья и стразы на черном теле.

- Я люблю тебя, Арла! - большой боров лет 45 кинулся к сцене и попытался дотронуться до ее ноги, но его быстро утащили. До Арлы дотрагиваться нельзя. Никому. Даже Дону.

Дон уверенно прошел к бару.

- Привет, красотка. Сделай мне Взрывную Арлу, - он положил на стойку стодоларовую бумажку и подмигнул Пунье - бородатому парню, с забитыми руками и алыми губами.

- Уже готова, ждет тебя.

Пунье пододвинул Дону тугой пакетик какого-то блестящего желе. Дон высосал содержимое. По телу сразу же пробежал ток. Зрачки расширились. Звуки вокруг стали тише и мягче. Картинка ускорилась. 1.25. 

- Ух! Вот это я понимаю Арла! Ну что, много сегодня?

- 2 пары.

- И все? Всего лишь 2 пары?

Пунье наклонился к Дону.

- Дон, всю неделю ни звонка. Ни заявки. Эти парочки я обработал минут 20 назад. Прямо тут. За барной стойкой. Они приехали к тебе, но сильно сомневались. По крайней мере, мне так показалось. Лучше иди, пока не передумали.

Лучше иди пока не передумали. Я иду. Иду. Иду. Передумаю, если захочу. Мимо него пронеслись тела, они двигались как-то неуклюже, совершенно игнорируя музыкальный ритм. Арла все еще крутилась на сцене. И он снова отметил, что она совершена. И двигается совершенно. И смотрит проникновенно. Так, что хочется полностью подчиниться ее воле. Танцуй, Арла. Танцуй. Он нырнул под черный бархатный занавес - пошлый и безвкусный реверанс возрождающемуся декадансу, сбежал по лестнице вниз. Она была узкая и крутая. И дальше за зеленую металлическую дверь, в небольшую, пропахшую потом и духами, комнатку, где на маленьком вельветовом диванчике сидели две женщины. Их мужчины нервно курили. На невысоком и худощавом была толстовка с надписью «Китайский квартал» во всю спину. Дон запрыгнул на высокой барный стул, закурил, широко расставив ноги.

- Наконец-то в комнате запахло тестостероном, да девочки? - девочкам было под 40. Одна брюнетка, вторая рыжая.

- Ах ты ублюдок! - второй мужчина с толстой шеей и длинными волосами кинулся на Дона. 

- Стой, ты чего творишь. Стой. Придурок! - рыжая подскочила с дивана и повисла на своем муже. - Нас предупреждали, - она вцепилась в него глазами, - успокойся.

- Послушай свою девочку...эээ... как тебя зовут?

- Юджин. Его зовут Юджин.

- Юджин. Я знаю, я та еще сволочь. Но ты уверен, что не был бы таким же будь ты на моем месте?

- А я Эрл, - чувак с надписью на спине сунул свою запотевшую ладонь Дону, - очень приятно познакомиться. Большая честь.

Дон поморщился и пожал руку Эрлу. Пока не передумали.

- А ты Эрл издалека! Не побоялись выйти на дорогу?

- Я...

- Он был напуган как мальчишка. Но я не готова оказаться на Фермах. И я сказала ему: мы едем. И он поехал, - Катя, так звали брюнетку, многозначительно посмотрела на Дона, - теперь дело за малым. И я надеюсь приступить как можно скорее к тому, ради чего мы тут собрались.

- Ого, какая решительность, а мне сказали, что вы сомневались, - Дон прикусил язык, не в его стиле показывать заинтересованность.

- Это они сомневались, - брюнетка посмотрела на стоящую перед Доном троицу, - верят всяким сплетням, - процедила она.

- Сплетням? - Дон выпустил дым и попытался казаться максимально отстраненным. Еще недавно, он сразу бы прекратил все эти разговоры, попросил деньги вперед и приступил к делу. Но сейчас, когда дела в таком печальном состоянии, ему нужна была любая зацепка, чтобы выяснить, почему за целую неделю ни одного звонка?

- Болтают всякое, - брюнетка, наконец, встала, в ней было метра два роста, - говорят, за последние 3 месяца ни одного удачного случая.

- Вот как...

- Но я не из тех кто верит сплетням, - она подошла к нему вплотную. - Я привыкла доверять только себе. Ну и, - она мотнула головой в сторону мужа, - этому придурку.

Дон демонстративно посмотрел на часы.