Два харалужных клинка (юность Путивоя)

Часть вторая, главы 9, 10, 11.

Часть вторая

Глава 9

Ослабив поводья, я лёгкими движениями ног направил Мануя на склон придорожного кургана. С его плоской вершины лента дороги просматривалась на добрую пару вёрст, признаков опасности не было, что подтверждало и увиденное в дальней стороне небольшое, голов в пятнадцать, стадо туров.

 Огромный, чёрный с проседью бык, заметив всадника, вскинул голову с мощными острыми рогами и громко протрубил сигнал тревоги. Матки с телятами и молодняк послушно побежали вперёд, подальше от опасного соседа, а вожак неторопливо затрусил следом, несколько раз оглянувшись. Этих степных красавцев даже хищники боялись трогать, и только люди постоянно устраивали на них облавы и загоны, угрожая полным истреблением. По рассказам стариков в древние времена туры бродили огромными стадами, а теперь встреча даже с одиночкой считалась большой удачей.

 Отряд задерживался, и, спрыгнув с седла, я стал прохаживаться по кургану, давая отдых натруженному седалищу. Мануй, как собачонка, двигался следом за мной, лениво пережёвывая пожухлые от зноя стебли травы. За дни дороги мы здорово сдружились и привыкли друг к другу, даже, как мне кажется, иногда могли общаться мысленно, без слов. Хотя в начале похода норовистый жеребец доставил мне немало неприятностей.

Из всех людей к себе он подпускал только меня, кроме этого не мог спокойно двигаться в тесном строю или колонне, любого вставшего рядом коня пытался укусить или лягнуть копытом. Для отрядных лошадей исключение составляли лишь Греча боярина Истислава и Смагина Пороша, этих двух молодых кобылиц Мануй посчитал своим гаремом. Во время ночёвок, даже будучи со спутанными ногами, он отделял их от остального табуна и ревниво охранял всю ночь, не подпуская близко и самих хозяев.

В первый же день Кудеяр с Истиславом пригрозили выхолостить строптивого жеребца, если я не смогу унять его нрав.

Я не желал такой участи для четвероногого друга. Попытка привязывать его в стороне на укороченном поводе оказалась неудачной, тоскливое ржание, которым конь разговаривал с подругами, мешало спать и выдавало стоянку. Отныне мне приходилось вставать утром раньше всех и уводить Мануя от табуна до общего подъёма. Было нелегко смирять характер привыкшего к воле скакуна, но терпение и ласка делали своё дело.

Мой конь оказался самым резвым в отряде, и обычно я двигался впереди нашего каравана, высматривая возможного неприятеля, в открытой степи – в одиночку, а в лесных перелесках – вдвоём с кем-нибудь из дружинников.

Хоть молодой боярин Истислав и возглавлял наше посольство, но в походе всеми делами и охраной распоряжался Кудеяр. Хмурый, немногословный воин с бритым подбородком и вислыми седоватыми усами по сравнению с остальными отрядниками выглядел не очень внушительно, но это впечатление было обманчивым. В дружине Нагибы его считали лучшим сотником и сильнейшим бойцом. За свою жизнь он повидал много городов и весей в разных странах и приобрёл богатый боевой опыт, за что и пользовался непререкаемым авторитетом.

Желая знать, на что может рассчитывать в случае нападения врага, на первой же стоянке Кудеяр устроил для новичков проверку. Для начала, вооружившись двуручным мечом и щитом, он решил разобраться со Смагой.

Долго противостоять бывалому воину сын углежога не смог и потерял копьё после второго же выпада в его сторону. Неудача сразу остудила пыл моего друга, и продолжить бой он решил с более привычным оружием, взяв в правую руку боевой топор, а в левую – круглый щит. Лезть наобум вперёд Смага уже не решался и сразу ушёл в глухую защиту, только парируя и отражая удары сотника. Поиграв с ним в кошки-мышки, Кудеяр дождался, когда, отбивая лезвие меча, противник отвёл далеко в сторону руку с топором, и резко ударил навершием своего щита под локоть, заставив выронить оружие.

- Куда уж мне, сиволапому, супротив воеводы, - пробормотал Смага, направляясь к зрителям и потирая место ушиба, а потом добавил, желая оправдаться. – Вот если бы из лука стрелять.

Лучше бы он этого не говорил.

- А что? – повернулся к нему сотник. – Давай-ка покажи всем своё умение.

Подбежав к привязанной к дереву Пороше, мой друг торопливо выдернул свой лук из налучья, закрепил тетиву и стал отвязывать тул со стрелами.

- Э, нет! – остановил его старый воин. – Ты садись на кобылу верхом… Отъедешь по дороге на пару сотен шагов и по отмашке поскачешь к нам назад.

В качестве мишени он повесил на куст свой щит.

- Стрелять начнёшь с сорока шагов, - наставлял Кудеяр растерянного и смущенного парня. – Раньше и смысла нет...

Мне было жалко друга и в то же время интересно - чем всё закончится?

Вскоре стало ясно, стрелять с лошади на полном скаку сын углежога не умеет, к тому же и лук оказался великоват для подобной потехи. Первая стрела пролетела далеко в сторону от мишени. Лишившись управления, Пороша перешла сначала на бег, а потом и на шаг, но это мало помогло хозяину, вторая стрела тоже прошла мимо. Прекратив дальнейшие попытки, Смага сконфуженно остановился в десяти шагах от щита.

- Ну, ловкач!.. Комара в глаз на лету сшибает, - зубоскалили дружинники, но вскоре замолкли под строгим взглядом сотника.

- Ладно, не горюй! – приободрил он красного от стыда стрелка. – Сам видишь, что в конном бою толку от тебя будет мало. Поэтому в случае внезапной стычки будь готов сразу спешиться и помогать остальным ребятам с земли… Верю, что не подведёшь.

Сняв с куста свой щит, Кудеяр направился ко мне.

- Теперь твоя очередь, Путивой. Надеюсь, мечи не для похвальбы висят у тебя за спиной.

Отрядники радостно расступились в стороны, предвкушая интересный поединок.

Старый воин замер в центре поляны, опустив остриё своего меча к земле, всем своим видом предлагая мне начинать атаку первым.