Два лица на портрете

Два лица на портрете

— Мадам графиня, позвольте мне выразить свое восхищение и благодарность! Вы потратили на нас уже целую неделю. И за это время я узнал об истории Франции больше, чем за всю жизнь!
Так говорил смуглый молодой человек в лёгком белом костюме, обращаясь к высокой, стройной женщине лет тридцати, в которой можно было даже на расстоянии распознать аристократку.

За столом в этой небольшой гостиной их было четверо: графиня Элен, ее кузен Шарль-Анри и их гости из-за океана, брат и сестра Гаррисон.
— Стоит ли, мсье Саймон, так хвалить меня? — графиня улыбнулась, наливая гостю кофе из белоснежного кофейника. — Ведь вы предпочитаете без сахара? А вы, Джейн? Да, мсье, я изучала историю в Сорбонне и просто обязана все это знать. И уж тем более — историю своего рода!
— О, это просто невероятно! — воскликнула юная девушка-брюнетка с короткой, почти мальчишеской, по последней моде, стрижкой. Она, как и Саймон, хорошо говорила по-французски, но акцент выдавал в них американцев.
— Вы понимаете, — продолжала девушка, — мне сначала было трудно даже представить, что тысячу и даже больше лет назад здесь, как и сейчас, стоял замок и жили люди. Мы, Гаррисоны из Кентукки, знаем о своем семействе так мало, если сравнивать с вами! Нам известно только, что чуть больше ста лет назад наш предок, разорившийся фермер с севера Британии, перебрался в Америку в поисках лучшей доли. Теперь, благодаря вам, леди Элен, я многое поняла!
— А я понял только, как мало ещё знаю, — вздохнул Саймон, — наверно, было очень самонадеянно с моей стороны решиться на то, за что я взялся. До сих пор мои книги были посвящены войне Юга против Севера, то есть относительно недалёкому прошлому моей страны. Теперь же я взялся за более трудное дело - роман о королевстве, которое тогда ещё и Францией не называлось! Но отступать я не привык и все равно напишу эту книгу!
— Да, отступать — это не в правилах Саймона, — рассмеялся белокурый молодой человек, очень похожий на хозяйку замка. — Это я могу засвидетельствовать, поскольку знаком с вашим братом, мисс Джейн, почти десять лет, а произошло это знакомство на войне! Именно в таких ситуациях человек раскрывается лучше всего. Мы оба тогда были юнцами и только выбирали свои дороги в жизни. Теперь же я стал художником, а Саймон — подающий большие надежды писатель. Думаю, скоро его имя будет известно и за пределами Штатов!
— А мы будем рады помочь ему узнать и увидеть как можно больше, чтобы будущая книга заиграла всеми красками радуги, — улыбнулась графиня, — чтобы каждый, кто станет ее читать, поверил, что именно так жили и умирали, так мыслили, молились, любили и ненавидели те люди, которых отделяют от нас столетия. Чтобы со страниц этой книги смотрели самые настоящие могучие рыцари, коварные царедворцы, святые отшельники и прекрасные дамы, а мы верили бы, что именно такими они и были.
— О да, особенно дамы! — воскликнула Джейн. — Простите мою настойчивость, леди Элен, но мне и брату так хотелось бы услышать ту историю… о двух дамах с портрета! Шарль-Анри уже рассказывал нам, как несколько лет назад какой-то журналист в погоне за очередной сенсацией написал статью о средневековой любви…
— О да, — вздохнула графиня, — мой покойный отец имел неосторожность дать разрешение на написание и публикацию той статьи, даже помог подобрать материал. Но автору, видимо, показалось недостаточным количество крови, предательств и интриг на страницах старинных хроник. И, взяв в качестве примера некоторых членов нашей семьи, он добавил сведения из довольно-таки сомнительных источников! Возможно, некоторые подробности просто выдумал сам. Хотя, не стану отрицать, доля правды в его статье все же была.

Элен откинулась на спинку кресла.
— О да, мисс Джейн, я не забыла, что обещала рассказать о женщинах с портрета!
— Тем более нашим гостям стоит узнать об этом, кузина, — сказал Шарль-Анри, — что больше нигде они об этом не услышат и не прочитают! Да и история этого портрета сама по себе заслуживает внимания.
— О, как не терпится ее услышать! — Джейн сложила ладони, как ребенок, который просит рассказать сказку. — Признаюсь вам, с того дня, когда вы, рассказывая историю своего рода, упомянули о двух молодых леди, я не переставала думать о них. Но, скажите, как художник смог запечатлеть их? И кто этот художник?
— Тот же вопрос возник и у меня, — кивнул Саймон. — Ведь, насколько я понял, эти две леди жили в замке как минимум тысячу лет назад. Но тогда ещё не было портретной живописи. Да и сам портрет, который мне пока удалось увидеть лишь мельком… Я не большой знаток, но, по-моему, это шестнадцатый век. Означает ли это, что портрет написан в иную эпоху, не с натуры, а, возможно, по описанию? Или красавицы с портрета — плод фантазии художника? А может быть, удачно подобранные натурщицы?
— Все и проще, и сложнее, — графиня загадочно улыбнулась. — Шарль-Анри, после кофе я предлагаю показать Джейн и Саймону тот самый портрет. И, конечно же, поговорить о нем!

Полчаса спустя Элен провела своих гостей в зал, оформленный в стиле позднего Рима, но с элементами варварской роскоши, свойственной эпохе Каролингов.
Высокое окно по случаю жаркой погоды было приоткрыто, и разноцветные стекла отбрасывали мягкие отсветы на мраморные плиты пола.
Для сидения здесь использовались низкие широкие скамьи, покрытые меховыми покрывалами и заваленные бархатными подушками разных цветов и размеров.
Выложенный бледно-желтым ониксом очаг поражал своими размерами. Видимо, в прежние времена в таких очагах зажаривали целиком вепрей и косуль.
Вся мебель была светлого дерева, инкрустирована золотом и украшена искусной резьбой.

Но главное, ради чего они пришли сюда — картина в золочёной раме, занимавшая почти половину стены, выглядела действительно так, будто попала сюда из более поздней эпохи.
Но от этого она не становилась менее прекрасной. Саймон и Джейн на несколько минут замерли и, разглядывая ее, не произносили ни слова.