Две чашки кофе

Две чашки кофе

1. СОН

Как сложно иногда бывает найти правильные слова, чтобы описать то, что видишь во сне. Ты проходишь по абстрактным и иллюзорным коридорам своего подсознания, погружаясь всё дальше и глубже в небытие, в иррациональную реальность, не до конца понимая, где именно находишься, но отчего-то принимаешь своё местоположение как должное. Ты делаешь действия, независящие от твоей воли, при этом как бы смотря на свою личность со стороны, так, как смотришь ты и все прочие люди наяву со стороны на своё отражение в зеркале. Ты оказываешься на перекрёстке улиц неизвестного города, в окружении домов непривычной тебе архитектуры, гуляешь по скверам, ранее тебе неведомым, но, в тоже время, неуловимо знакомым, настолько знакомым, что при желании ты назовёшь и город, и улицу по имени. Ты ощущаешь чувство дежа-вю, видя лицо человека, возникшего перед тобой, лицо, которое ты когда-то встречал, где-то видел и зачем-то запечатлел в покрытых смутным туманом лабиринтах своей памяти.

Молодая женщина. Точёная фигура. Длинные ноги. Высокий рост. Она оборачивается и уходит, а ты видишь её ниспадающие на спину тёмные волосы. Странное чувство овладевает тобой, некое подобие фрустрации – так бывает, когда пытаешься вспомнить что-то ранее хорошо тебе известное, но сейчас погребённое под завалами небытия. Где-то, когда-то, в реальной жизни ты видел её лицо в магазине ли, на остановке автобуса, в толпе или в пустой комнате, оказавшись внезапно на короткий миг наедине с ней. Мимолётный, секундный зрительный контакт почему-то всплыл в этот момент сновидения по какой-то прихоти химических реакций, протекающих в полушариях спящего мозга.

И ты догоняешь её, уходящую вдаль зримого до горизонта пустынного проспекта. Догоняешь, потому что понимаешь, что во сне всё есть иллюзия, которая готова в любой момент рассыпаться и смениться другой иллюзией. И надо схватить, зацепится за ускользающий образ, чтобы вместе с ним перенестись в новое пространство, в иную обстановку, в очередную зыбкую абстракцию. Ты пытаешься сказать ей что-то, но слова не произносятся, звуки не вылетают наружу, мысли остаются невыраженными. И ты понимаешь, что это немой безгласный сон. И женщина это тоже понимает, потому и молчит, шагая вперёд рядом с тобой, а может и не вперёд, а может и совсем не шагая, потому что вы сидите на скале, на самом её краю, у обрыва. Внизу бьются морские волны, накатывая одна за другой на острые каменные выступы, вверху, в небе, сверкают всполохи надвигающейся грозы – сине-бело-красные ломаные линии на почти что чёрном фоне. Сзади, за спиной, - ты это знаешь, хотя и не видишь, - гуляет толпа людей то ли беснующаяся, то ли благодушно-довольная. И где-то, над морем, уже начинает лить слепой дождь, сплошной стеной приближающийся к скале, беззвучный дождь, немой, как и всё вокруг. Его хрустальные нити разбиваются о всепоглощающую зеркальную поверхность моря, оставляя многочисленные, неисчислимые оспины на некогда ровной серо-синей водной глади. И здесь, в этот момент, в зыбкую тишину врывается звон будильника, разрывая всё на лоскуты, забрасывая пространство сна за его горизонты, прочь, за границу проступающей пока что сумрачно яви.

2. ЯВЬ

Будильник как всегда зазвонил не вовремя. Я открыл глаза и взглянул на стену, зацепившись зрением за косой прямоугольник света, проникший снаружи через не занавешенное шторой окно. Солнце только что поднялось над крышами многоэтажных домов и ещё не набралось дневной ослепляющей желтизны. Я встал с кровати, вышел на балкон и закурил сигарету. Снизу доносился шум пробудившегося города, звуки сливались в сплошной гул, обволакивающий своим фоном пространство, разделённое линиями улиц и полосками домов на квадраты вплоть до зримой черты горизонта. Утро обещало быть прохладным и ясным. Я сделал несколько затяжек и задумался. Опять, уже в который раз, мне снилась всё та же, незнакомая женщина. Я её всегда видел в утренних снах, на заре, когда возникающие картины наиболее ярки и причудливы. И всегда просыпаясь наутро, я терзал свою память, пытаясь вспомнить время и место встречи с ней. Так продолжалось две недели. И это уже настораживало.

Я затянулся ещё несколько раз, а затем затушил недокуренную сигарету в пепельнице. Надо было думать о дне насущном, а не о сонных иллюзиях. Но сон не отпускал меня, много раз виденный образ притягивал как магнит мои мысли, столкнувшиеся с загадкой, ответ на которую я, может быть, мог бы дать и сам. Невольно я начал перебирать в голове ту скудную информацию, что проникла в моё сновидение. Прежде всего – лицо незнакомки. Виденное когда-то наяву, оно могло стать ключом к разгадке. Я стал вспоминать, судорожно, насильно, заставляя память идти в том направлении, куда она не желала двигаться. Какие-то смутные тени образов возникали в моей голове: комната с окном, которое прикрывали полуопущенные жалюзи, шум дождя на улице и звук шагов по скрипящим половицам, сквозняк от открытой двери, какой-то неуловимый запах. Образы нехотя, как будто цепляя друг друга за незримые крючки, выползали на свет из тьмы забытья. Я, чтобы лишним движением не вспугнуть их, застыл словно столб, устремив взгляд в одну единственную точку на стекле балкона. Казалось, что безликие воспоминания вот-вот засияют яркими красками, приобретут свою индивидуальность. Уже начали проступать контуры таинственной комнаты, уже какие-то логические связи встраивали это событие в общую канву течения моей жизни, придавая, тем самым, временные и пространственные координаты. Мне казалось, что очень скоро, через секунду или пару минут – это не важно, - в голове что-то щёлкнет и всё встанет на свои места. И вдруг неожиданно зазвонил телефон.

- Да чтоб тебя! – Вскрикнул я и выругался настолько экспрессивно, как только мог – все мои усилия пропали втуне.