Две судьбы в одном флаконе

Глава 1.1

– Вещи, – сообщила Мира, переваливая чемодан через порог и пристраивая громадину в углу прихожей. – Я на связи. Если что, звони.

Дождалась ответного бормотания: «Спать хочу. Не буду ни с кем связываться!» и пошла к лифту. Семь этажей вниз она проехала с закрытыми глазами, сжимая и разжимая усталые ладони. Возле подъезда глухо рычало такси, что за четверть часа домчит ее домой.

В салоне автомобиля Мира достала телефон. Экран демонстрировал зеленое поле в белых кляксах ромашек и время: двадцать-десять. Час назад группа музыкантов и сопровождающие их лица, среди которых числилась и она, прилетели из Новосибирска, после чего все участники шоу разъехались по домам. В распоряжении Миры было три часа свободного времени, целое богатство, а потом ее свалит сон. Но сколько же дел можно переделать! Почему так темно на улице?

С полминуты она заторможено вглядывалась в кромешный мрак за окном, потом изучала свет фар: белые лучи кромсали черноту неправильными многоугольниками.

– Электричество в вашем микрорайоне отключили, – догадался таксист, сбрасывая и без того небольшую скорость. – Обрыв на линии. Сегодня такое сплошь да рядом.

Мира глубокомысленно покивала и взялась за лямки рюкзака, чтобы пристроить его на спину.

– С самого обеда валит снег, – рассказывал водитель. – Не успевают коммунальные службы дороги чистить. Коллапс. Мы к вам проедем? А то забуксую в переулке.

Его пассажирка очень сомневалась, что поздним вечером некто добросовестный с энтузиазмом чистил сугробы перед ее домом.

– Возле стекляшки с цветами остановите, у них свеча в будке горит. Да, здесь, спасибо. Отсюда недалеко, дойду.

Чуть позже она поправила рюкзак, вцепилась в выдвижную ручку чемодана, держа перед собой телефон с включенным фонариком. Они с чемоданом двигались паровозиком по узкой тропинке среди сугробов, прокладывая позади «состава» широкую колею. Спустя пару минут пришлось снять очки, щедро залепленные снегом, и идти практически вслепую, низко склонив голову.

Двести метров пути оказались нелегкими. Мира взмокла под шапкой и курткой, а впереди простиралось бескрайнее поле нетронутого снега, через которое ей предстояло торить путь-дорогу. Отчаявшись, решила ломиться напрямик: мимо полузасыпанных скамеечек, детской горки и качелей к черному зеву незапертого подъезда. Возле песочницы, которую она угадала по грибку, горестно тренькнув, отлетело колесико чемодана, навсегда затерявшись в снежной целине. Мира вцепилась в ручку, удерживая накренившийся багаж, попятилась, но ее все равно занесло, и на третьем шагу она уперлась плечом в железную трубу качели. Разом обессилев от внезапно навалившейся усталости, грузно присела на деревянное сиденье.

– Кра-кра, – ворчливо отозвались железные подшипники сверху.

Мира задрала голову к грязно-серому небу, в котором диковинными спиралями закручивались легкие снежные вихри.

В полной прострации она запихнула телефон в кармашек чемодана, отпустила его ручку, выпуталась из лямок рюкзака, откидывая «горб» в сторону. Чуть позже сильно оттолкнулась ногами, и качели вознесли ее вверх, через секунду вернув к белой земле. Забытое чувство восторга! Мира даже зажмурилась от удовольствия и решила не обращать внимание на твердую крупу, колко хлещущую по щекам за компанию с ветром. Спустя время она перестала замечать это мелкое неудобство, предавшись радости полета.

Должно быть, ее укачало, и она задремала. Как-то слишком тихо стало вокруг: ветер, холод и снег для нее исчезли. Мира открыла глаза и увидела, что сидит на веревочных качелях в чужом саду. Две березы, мощеная цветными камнями дорожка, овальный фонтан, на беломраморном бортике которого вздыбился громадный черный кот.

– Кис-кис, – сказала Мира, чтобы успокоить хозяина фонтана. – Я хорошая.

– Мяу-мяу, – сварливо ответил кот. – Хорошие души в чужие дворы без спросу не вламываются.

И присел с настороженным видом. Девица озадаченно чесала затылок в шапке, не признавая говорящих животных и кардинальную смену сезона даже во сне. В шаге от качели бушевало лето. Гостья в куртке, шарфе и сапожках-унтах выглядела чужеродно среди сочной зелени и фиолетовых цветов. Шапку она уже сорвала, чтобы умная мысль имела прямой доступ к голове, но отчаянная попытка не сработала.

– Я в сказку попала, – сообразила Мира, роняя варежки и поспешно разматывая шарф. – Ты, вероятно, кот ученый, что ходит по цепи кругом. У Пушкина.

– Дуб видишь? – нелюбезно спросил кот ученый, с опаской наблюдая за манипуляциями девицы.

– Тогда вокруг березы. Во сне и не такое...

Мира сняла с себя куртку и ее неудержимо потянуло к гостеприимно распахнутой калитке, что виднелась между кустов. Надо торопиться, а то сон закончится, а она ничего не разглядела в этом царстве-государстве. Поспешно кинулась к молодой березке и обхватила ладонями ее теплый ствол, почувствовала шелковую гладкость белой коры. Как наяву!

– Тебя как зовут? – бесцеремонно спросил кот, спрыгнув с кольца фонтана.

– Мне уже почти двадцать четыре, поэтому можете обращаться на вы, – вывернулась Мира.

Ей нельзя произносить имя вслух. Так и приказали в голове:

«Не говори!»

– Эй, ты куда? – испугался кот, наблюдая, как гостья бежит к калитке.

– Гулять! – выкрикнула она.

Мира вприпрыжку неслась по брусчатке, вымощенной серо-голубым камнем, и давилась смехом. Дорожка вела через ромашковое поле, как у нее на телефонной заставке, в сказочно-угрюмый лес. Но какое это имеет значение во сне? Когда Мира подпрыгивала, она летела пару метров по воздуху, прежде чем обувь снова касалась земли. Парение и эйфория.

Но фантастический полет, сопряженный с глупым хихиканьем, внезапно закончился, потому что у нее в ногах запутался давнишний кот ученый. Они так и рухнули вдвоем на брусчатку, причем Мира явственно почувствовала, как сильно она ушибла колено. Хорошо, если синяками отделается.

Боль отрезвила. Она перестала беспричинно похохатывать и с претензией уставилась на взъерошенного кота, что, прихрамывая, отходил в сторону.