Две свадьбы Ахета

Две свадьбы Ахета

Ахет Шери стоял перед зеркалом, поправлял белый галстук-бабочку. Он нервничал, от чего пальцы слегка дрожали и не желали слушаться. Подобный день был первым в его жизни. Шурша длинным свадебным платьем, к нему сзади подошла Тиа, положила руки на плечи и легким движением развернула к себе.

— Если ты не хочешь… — прошептала девушка на древнеегипетском. — Последнее слово за тобой.

— Ton désir est avant tout! [1] — машинально на французском также тихо произнес Ахет, поправил выехавшую из ее черных волос шпильку.

— Я не поняла.

— Pardonne-moi [2], — смутился мужчина и перешел на родной язык. — Прости. Я забыл о том, что ты не понимаешь. Как ты будешь говорить с ним?

— Любви не нужны слова. Ты сам говорил это, когда забирал стрекозами записки от меня.

Щеки Ахета залил румянец. Тиа помнила его мальчишеские выходки, за которые так сильно доставалось от отца. Она сама расправила галстук на шее брата, заправила прядь его черных с сильной проседью волос за ухо, в мочке которого поблескивала сережка-гвоздик с золотым скарабеем. Ее прихоть.

— Как ты будешь жить без меня? — вздохнула девушка.

— Жил же четверть века… — уже не сдерживая слез, он прижал сестру к себе. — И еще проживу столько же.

Ахет дрожал, крепче сжимал руки, словно не хотел отпускать единственного, возвращенного из объятий смерти, любимого человека.

— Мне больно… Ты слишком сильный.

— Прости… — виновато произнес он.

— Нам пора.

Тиа промокнула салфеткой влажные щеки Ахета.

— Надеюсь, что я пойму, о чем будут говорить, — произнесла она, внимательно осматривая мужчину с головы до ног и расправляя мелкие складки на рубашке и светлом смокинге.

— Будет переводчик, а его слова для тебя скажу уже я.

Девушка коснулась легким поцелуем щеки, украшенной морщинками, взяла Ахета под руку. Пара вышла из комнаты в коридор, оттуда прошла к двери в огромный зал. Створки распахнул Рафаэль Сантеро и под звуки свадебного марша проследовал внутрь за Ахетом и Тиа. Девушка с изумлением смотрела на собравшихся гостей, на своего такого же молодого жениха, нервничавшего не меньше сопровождавшего ее мужчины. Приглашенные, в свою очередь, удивленно смотрели на пятидесятидвухлетнего элегантного египтянина, принимая его за отца невесты, а не за брата. Поравнявшись с женихом, Ахет отпустил сестру, подошел вплотную к парню и тихо произнес на английском:

— Хоть одна слезинка на ее щеке, и снова окажешься в моем саркофаге… Уже до скончания веков.

— Я понял, — молодой человек отступил назад, испытывая неподдельных страх перед мужчиной, обладавшим божественным даром и показавшим его во всей своей силе.

Ахет широко улыбнулся, встал между сестрой и переводчиком.

— Ну, Санька, и влип же ты в историю, причем, мировую… — тихо рассмеялся стоявший рядом свидетель, поглаживая окладистую, с едва заметной сединой бородку.

— Не здесь, Серега. Пожалуйста, — прошептал Александр.

— Сергей Матвеевич, — поправил незадачливого археолога уже не аспирант, а доктор археологии.

— Не брюзжи, а то таким стариком выглядишь, — вмешалась женщина средних лет.

— Спасибо, Даша!

— Не Даша, а Дарья Дмитриевна, — возмутился Сергей Матвеевич. — Санька, я в курсе, что ты до сих пор не осознал, что для нас прошло больше четверти века. Но все же…

— Ей тяжелее, — жених качнул головой в сторону невесты. — Она проспала больше трех тысячелетий.

Женщина, ведущая свадебную церемонию, сделала шаг вперед, раскрыла красную папку, начала торжественную речь. Переводчик озвучивал каждую ее фразу на французском персонально для Ахета, а тот, в свою очередь, переводил на древнеегипетский. С каждой минутой в душе сына Рамсеса III все сильнее закипала ревность. Это его Тиа и только его! А этот наглый безродный мальчишка посмел влюбиться в нее и получить взаимные чувства в ответ. Почему так? Ахет запнулся, когда переводил фразу «Согласны ли вы взять в мужья этого мужчину». Еще немного, и она перестанет быть рядом с ним. Шери так захотелось выкрикнуть, что он против, но, стиснув кулаки, промолчал. Ее чувства он ставил превыше своих, ее счастье — превыше своего. Он опустил взгляд, чтобы не видеть нежный поцелуй новобрачных.

— Ты хорошо себя чувствуешь, — поинтересовалась Тиа, обернувшись к брату.

— Да, моя принцесса. Все хорошо.

Ахет старался безмятежно улыбаться, но смог отвлечься от своих эмоций лишь под щелчки затвора фотоаппарата. Он полностью отдался позированию, как профессиональная фотомодель, забыв на время о раздирающих душу чувствах. Пока Тиа светилась от счастья в объятиях Александра, Ахет из последних сил сдерживал себя. Если бы Анубис буквально не прижал его к стене и не пригрозил на суде Осириса отдать сердце вместе с душой на растерзание Ам-Мут, Ахетмаатра никогда бы не вернул соперника в мир живых, а даже если бы и вернул, то тут же устранил, натравив всю ядовитую живность, которую только мог сотворить. «Кто тебе сказал, что она твоя и только твоя?» — снова зазвучал божественный голос в мыслях древнего египтянина. Зачем он взял с собой Тиа в ту поездку в Каир, когда воскрешал археолога. Почему допустил их встречу в гостиничном номере? Почему сразу не встал между ними, заявив свои права на сестру, как сделал бы тридцать два века назад? Почему…