Дверь в сказку для лейтенанта

Контакт

Студенческие ошибки бывают двух видов – либо неимоверная глупость, либо неимоверная удача, за которую сразу надо выдавать диплом и докторскую степень. Первые бывают чаще. Но вторые, тот 1 процент из 100, тоже случаются, становясь немыслимой удачей для науки в целом и счастливчика в частности. А бывает, карты судьбы складываются так, что две таких счастливчика совершают свои ошибки одновременно…

В аудитории 341 факультета химии заштатного института гдето на задворках нашей Родины, прямо на лекции прогремел взрыв. Поскольку финансирование опять урезали, лабораторий катастрофически не хватало и недавно, физики, изгнанные из своей лаборатории, приволокли к ним шкаф с приборами, собранными в качестве дипломных работ. В процессе этого, шкаф с реактивами для занятий подвинулся, в процессе почти упав, но пойманный был водружен рядом с кафедрой. Преподаватель, искренне считавший что льет в пробирку безобидный хлорид натрия, и наливавший в силу возраста уже наощупь, привыкший за десятилетия преподавания, что все пробирки стоят в правильном и неизменном порядке, очень удивился когда из пробирки повалил едкий дым, а состав стал бурлить. Но навыки и инстинкты не подчиняются даже возрасту, поэтому он успел заорать «ложись» сбегая вниз и скрываясь за перевернутыми партами, попутно снося со стола подозрительную пробирку. Откатившись по столу, она продолжая шипеть и источать дым закатилась под злополучный шкаф с реактивами. Спустя пару секунд в шкафу чтото среагировало и взорвалось. Начавшаяся паника почти вынесла дверь лаборатории, свернув по пути встречающуюся мебель, и никто не видел как дымящийся шкаф подпрыгнул, разлетаясь и окатывая всем своим содержимым валяющиеся на полу не работающие приборы студентов…
Когда в аудиторию сунулись вездесущие студенты, над одним из приборов клубилось странное полупрозрачное зеленовато-серое облако, откуда раздавались голоса и почему то птичье чириканье… Прибор принадлежал вечному студенту Сереже Багратиону. Он назывался «понимаете теоретически он должен улавливать колебания магнитного поля и работать от разницы давления. – Юноша, вы понимаете, что говорите бред? – Эээ… но теоретически… - Вы тут, что вечный двигатель хотите пропихнуть? А в Кащенко вы не хотите?». Учась уже шестой год подряд, восстанавливаясь и упорно желая получить диплом, но не желая учить «учебниковые глупости» он заслужил славу местного сумашедшего. И тут на него свалилась слава. Местного масштаба. Недолгая. Вплоть до появления в городе вежливых людей в штатском и очень невежливых в форме.

Полковник Стасько считал, что ему по жизни не везло. Не повезло с фамилией, за которую его провокационно дразнили женским именем, не повезло с женой, которая недавно собрала вещи и ушла с каким то лощеным хлыщом, не повезло с работой загнавшей его в такой медвежий угол, что способов героически выслужиться не было вообще, о чем он втайне мечтал. А чем заниматься бедному разведчику, если нет внешних врагов, а внутренних не надо искать – вон они в телевизоре сидят, хрен выгонишь. Значит опять не повезло – только пить и остается. Не повезло с фигурой, которая за годы спокойной жизни в гарнизоне начала расползаться, невзирая на упорные попытки ее удержать бегом и тренировками. За это его уважали солдатики, каждый день мучающиеся на плацу, считая что он демократичный жиртрест и нормальный в принципе чувак, не зажравшийся боров как могло показаться сначала.
Каждый день случалось что-то, служившее поводом для подтверждения его теории вселенского заговора против него, отчего приходилось идти в столовую и жаловаться на жизнь сердобольной Маргарите Палне, которая готовила для офицеров чтото более удобоваримое чем шедевры из солдатского меню. Жалобы приводили к обильному вечернему перекусу, опять же не способствующему сохранению фигуры.
Помимо обычных моментов невезения были и глобальные. К глобальным полковник Стасько относил своего начальника. Генерал Безбородов был усеян наградами, глуховат и по мнению полковника не только без бороды, но и без мозгов. Потому что только такой человек мог упорно из года в год, пропихивать себя на политическую арену, пусть даже в Мухосранске. Как человек, заменяющий ушедшего от них в запой замполита, полковник Стасько считал что за некоторые высказывания генерала надо не просто разжаловать, но сдать в специализированный дом с желтыми стенами, где люди в белых халатах с добрыми голосами и злыми глазами будут делать тому уколы, убирающие такие странные фантазии. Но дисциплина есть дисциплина, и о таком, как и о посылании дорогого начальства в различные части тела человеческого организма оставалось только мечтать. А потом судьба повернулась к Стасько не просто лицом, а еще и расцеловала его в обе щеки, извинившись видимо за все годы позора и унижений.

Оставив пока полковника, не подозревающего о грядущих переменах, предаваться обычному послеобеденному сплину, перенесемся к его достопочтенному начальству. Генерал Безбородов считал что в стране бардак. А бардак потому что никто никого не слушает. А почему? Потому что доходчиво надо объяснять! Молодёжь творит черти что, а родители потакают! А почему? Не знают как надо воспитывать! Университеты выпускают непонятно кого, в армию никто идти не хочет, а почему? Учить не умеют! Дороги говно, дома строят на говне, а деньги на это идут огогого какие. А почему тогда говно на выходе? А потому что наверху сидят идиоты которые не понимают ничего! Надо разьяснять. Кратко! Доходчиво! И генерал разьяснял. Он неожиданно, мастерским налетом, возникал в администрации области, мощным броском прорывался в кабинет к начальству и орал. Хитрым заходом через двоюродного племянника возникал в студенческих аудиториях и проводил лекции на тему «Как жить, чтобы не быть дерьмом». На него кстати ходили и слушали, что он относил к своему дару красноречия. Особой удачей было оказаться на месте какого то происшествия и попасть в прицел камер. Генерал был импозантен, его любили снимать. Говорил правда бред, но кто ждет речей Цицирона от «прямолинейного и простого вояки». Генерал был при деле, на месте не сидел, чувствовал себя полезным и важным, за что судьбе был благодарен и считал что он везунчик. Так и было.
Не повезло ему только в одном. Что кафедра журналистики оказалась без отопления и их загнали этой мокрой и холодной осенью в одно здание с химиками, физиками и неожиданно философами. Впрочем последним много места было не надо.
Когда уникальный прибор выдал в неожиданном соединении с неизвестной науке субстанцией «устойчивый межмировой портал» как его назовут чуть позже, в дверном проеме маячили уже не только заинтересованные лица технарей, чтото слышавших о технике безопасности, но слабо ее представляющих, но и кучка гуманитариев. К слову о технике безопасности и к чести студентов, даже если бы ктото вспомнил об огнетушителях, то из пяти находящихся на этаже, рабочий был всего один. И то его содержимое не заменялось уже несколько лет, поэтому даже им можно было воспользоваться больше как метательным оружием.