Двойной эффект

Двойной эффект

«Он ушёл. Беда. Он ушёл, вставай», — тревога звоночком прозвенела в мозгу. Ваську рывком выбросило из сна. Под боком было непривычно холодно, и кошка инстинктивно поняла: Малыш проснулся и пошёл гулять. Без неё. На своих ещё не очень твёрдых лапах.

Недовольно встряхнувшись всем телом, кошка осторожно выглянула из подсобки и, бесшумно и мягко двигаясь, отправилась на поиски. Надо спешить, пока он не применил Дар, бессознательно или играючи. Васька очень этого не хотела. 

…Он оставил машину далеко от аэропорта и теперь размеренно шагал по разбитой дороге, медленно вдыхая прохладный утренний воздух и настраиваясь на задание. Тишина и безлюдье в этот утренний час — то, что он всегда любил — немало этому помогали.

* * *

Она была «чистокровной беспородной», дымчато-серой и полосатой. Бездомного приблудного котёнка назвали по-простому — Васькой, а когда оказалось, что кошка, переименовывать не стали. И стала она Василисой. Премудрой, как иногда в шутку добавляли работники аэропорта.

К кошке привыкли, как к своей. Подкармливала буфетчица, оставляли какие-то лакомства работники аэропорта. Васька тоже привыкла жить среди вечно спешащих людей, скрываясь от их повседневной суеты в укромном местечке — подсобном помещении недалеко от будки авиадиспетчера. За два года она изучила тут почти всё, знала многие ходы и выходы, избегая только слишком шумных, непривычно пахнущих ангаров. Постепенно ей стало позволяться многое: разгуливать по помещению, отираться между пассажирами, даже иной раз выходить на взлётную полосу. Василиса стала этакой достопримечательностью аэропорта, которая, казалось, была тут всегда.

Любила ли она людей? Скорее — жалела. Ведь у них не было никакого Дара. Но так повелось давно, и ничего изменить было нельзя.

Малыш родился полностью чёрным — значит, был уязвим и имел тёмный Дар. Василиса с тревогой ждала, когда его потянет гулять, уйти, перейти кому-нибудь путь. Малыш мог сколько угодно болтаться возле людей и даже тереться о ноги, но Дар действовал только в одном случае и только один раз с одним человеком. Это было как… наваждение, наверное, думала Васька, когда нужно срочно избавиться от лишней энергии, сбросить её — на кого-то. Только у чёрных она была тёмная… Она несла неприятность, если переходили справа, и серьёзное несчастье — если слева.

Чаще всего этим «кто-то» оказывался человек. Случайный. Любой.

Её гнал страх за Малыша, который ещё был мал и не мог контролировать свой Дар. Была и ещё одна причина. Василиса не хотела нести боль людям, жившим рядом. Они приютили её. Не стремясь полностью понимать людей (это было трудно и невозможно), кошка могла уберечь их хотя бы от лишних несчастий. Могла — потому что имела светлый Дар. Поэтому сейчас Васька бежала одними ей известными переходами, коридорами, через чёрный ход выбегая наружу и устремившись к пустырю. Её встретили белёсое небо занимающегося осеннего утра, тёмные тени и холодный, взъерошивающий шерсть ветерок.

* * *

…Отца он не помнил. С детства пытаясь заглушить странную пустоту в голове, много и без разбору читал, потом, когда настала эра компьютеров, увлёкся интернетом. Тихий, замкнутый и «правильный» мальчик, он поступил учиться на инженера, но было уже лень и тяжело отвлекаться от собственных мыслей, и институт был закончен с трудом, благодаря памяти, которая всегда была отменной. Дядя помог купить однокомнатную квартиру. Этот же самый дядя первый раз, в конце десятого класса, отвёл парня в больницу, где тот, принимая какие-то таблетки, просто пролежал на кровати недели две, уставившись в стену и не проявляя интереса ни к чему.

Мать, всегда занятая собой и (в очередной раз) устройством личной жизни, окончательно потеряла интерес к вечно живущему в своём мире сыну. Когда она уехала, её брат установил окончательную опёку над молодым человеком. «Ты бы хоть раз друзей привёл, а, Женя?» — укоризненно качал головой родственник, изредка навещая и давая денег. Приступы хандры повторялись, но на первый взгляд он был абсолютно такой же, как все: парень с наушниками, рассеянным взглядом и «интернет-зависимостью», как говорили врачи. Самой обычной внешности.

Может, только слишком тихий, незаметный, избегающий компаний.

Даже девушек, после нескольких неудачных романов. Так уж получалось: те, кому он нравился, были совершенно ему не нужны, и наоборот. Одна из них, не выдержав припадков мрачности и периодов, когда он вообще обрывал общение и не отвечал на звонки, покрутила на прощание пальцем у виска. Она так и не поняла, что ему нравилась — впрочем, было уже неважно. Очередной «уход в себя», снова больница, врачи, кивающие дяде «с пониманием»… Пустота в голове и в жизни подступила к горлу. Её нужно было заполнить, уже не помогали книги и компьютерные игры.

«Другая жизнь» началась просто и неожиданно. На его аккаунт, где были несколько "друзей", случайно забредших, подписался новый человек. Иностранец, со сложным, тройным именем, вызывающим в памяти далёкие города Востока, жару и сладости, чадру и таинственных женщин. Завязалась беседа, интересная, философская, о жизни, о религии. Собеседник был мягок, неназойлив, но каждый вечер появлялся в чате снова.

Через полгода жизнь его изменилась совершенно. Настолько, что парень перестал появляться на работе, куда с трудом устроился — компьютерщиком в библиотеке вуза. Сердобольные дамы в отделе, в основном за сорок, привыкли к «заскокам» и перепадам настроения единственного представителя мужского пола, работавшего на полставки. Но даже они были удивлены, когда он увольнялся, ничего не объясняя. Удивлены странным, лихорадочным блеском в глазах и списали всё на наконец появившуюся личную жизнь. Как же можно было думать иначе?.. Дяде он сказал, что устроился в перспективную компанию, пока помощником. Пожилой родственник вздохнул с облегчением.