Дворник из сказки, или Рыжее счастье под ёлочкой

Глава 1. Привет из «Сказки»

Влад.

Декабрь в этом году выдался на удивление снежным и морозным. Пока дочка хлопает глазами, разглядывая кривобоких снеговиков – нелепое творение дворовых ребят, я наслаждаюсь молочной пенкой белоснежных облаков на голубом небе и пытаюсь согреть озябшие ладони о бумажный стаканчик с ванильным капучино — любимым напитком моей Марьяны. Точнее, уже год как не моей.

— Папа! Папа! — дёргает меня за рукав пуховика Руся и настырно тащит за собой, а потом долго и сбивчиво объясняет, в чём дело. Дочка размахивает руками и слёзно тычет пальчиком в одного из снеговиков, но как ни стараюсь, я понимаю свою девочку всё так же — через слово.

— Наносдетьковкупапа! — тараторит егоза с раскрасневшимися от мороза щеками и забавно дуется на меня за то, что бездействую.

— Солнышко моё, — опускаюсь на корточки и поправляю своей принцессе съехавшие с носа очки. — Попробуй всё то же самое произнести чуть помедленнее.

— Нано-сдеть-ковку-папа! — недовольно поджав губки, тянет по слогам Маруська, но ясности моим мыслям это, к сожалению, не прибавляет.

За этот год, который мы провели с Русей вдвоём, малышка добилась огромных результатов: по многим параметрам она значительно догнала сверстников. И пусть признать её абсолютно здоровой, врачи пока не готовы, назвать Марусю инвалидом уже не поворачивается язык. Единственное, что ни в какую не поддаётся коррекции, – это речь! Моя девочка всё понимает, но выразить словами свои мысли, пока не может.

— Она просит вас снеговику на нос надеть морковку, — откуда-то сверху, над головой, звучит незнакомый женский голос. Весьма строгий, но доброжелательный, немного хрипловатый, но не простуженный, а скорее, возрастной…

«Это что-то новенькое!» — проносится в голове на бешеной скорости прежде, чем успеваю взглянуть на свою пожилую помощницу.

Я уже привык, каждый раз гуляя с Русей на площадке, становиться объектом повышенного внимания со стороны местных мамочек. Одни смотрят на меня с восхищением, мол, какой мужчина, красивый, молодой, заботливый, да ещё и с ребёнком не боится гулять. Другие — откровенно присматривают меня себе, не догадываясь, сколько битого стекла спрятано под моей обманчиво привлекательной обёрткой. Но чтобы на меня клевали бабушки — это нонсенс.

— Спасибо! — благодарю старушку за помощь, а сам начинаю объяснять Маруське, что по чистой случайности оставил морковку дома, но мы с лёгкостью можем заменить её рябиновой веточкой.

— Нунамаковкапапа! Нунамаковка! — характерно топает валенком по хрустящему снежку кроха и отчаянно стоит на своём.

Слышу, как поодаль недовольно цокает языком пенсионерка. Да уж! Эта дама с лицом шарпея и мешком опыта за спиной точно не станет мной восхищаться! Вон как насупилась и головой качает! Того и гляди, сейчас нотации читать начнёт, что я донельзя разбаловал свою дочь, а теперь пожинаю плоды воспитания.

Только я ни о чём не жалею и, если будет нужно, избалую ещё сильнее! В конце концов, это только моя дочь!

— Марусь, не расстраивайся так! — прошу кроху и, воткнув в снежок стаканчик с горячим капучино, вытираю одинокую слезинку с детской щеки. — Сейчас пойдём и купим снеговику морковку! Это не проблема!

— Не надо никуда идти! — воспитательным тоном вмешивается в мой разговор с дочерью старая перечница и начинает алчно копаться в доисторическом ридикюле из крокодиловой кожи.

С недоверием кошусь на пожилую женщину, теряясь в догадках, что можно искать так долго в крохотной сумочке. Но когда старушка достаёт из неё приличного размера очищенную морковь, невольно округляю глаза.

— Вот, возьмите. Мне не пригодилась!

— А…, — понимаю, что это не моё дело, но вопрос так и вертится на языке:

— Не пригодилась где?

— В зоопарке, разумеется. Я водила туда внука, а вы что подумали?

Мотаю головой — ничего.

— Ува! — тут же оживает Маруся и начинает прыгать от радости. — Макока! Макока!

— Молодой человек, — охает сердобольная старушка. — Вам бы в сказку.

— В сказку? — ухмыляюсь, но морковку из морщинистых рук всё же принимаю.

— Ну да, — кивает и суетливо защёлкивает свой ридикюль. — Не знаю, как сейчас, но раньше там творили чудеса, уж поверьте. Я же и сама оттуда.

— Из сказки? — спрятать иронию удаётся с трудом, как, впрочем, и проснувшееся любопытство. Баба-яга? Нет! Шапокляк? Да тоже непохожа…

Сказка, чудеса… Делаю скидку на возраст случайной собеседницы и, воткнув снеговику морковку вместо носа, подхватываю дочь на руки. Ну, так, на всякий случай!

Улыбаюсь из вежливости. Сухо благодарю и, напрочь позабыв про стаканчик с кофе, уже хочу уйти.

— Зря вы так! — разочарованно поджимает узкие губы пенсионерка и смотрит на меня с прищуром, словно проклятье насылает. — Я же там тридцать лет и три года верой и правдой!

— В сказке?

Чёрт! Я не железный, а потому всё же смеюсь…

— Впрочем, вас туда, полагаю, и не примут.

— Рожей не вышел? — как ни стараюсь взять себя в руки, ничего не выходит.

— Очередь, молодой человек! Очередь! Все хотят в сказку, а она, как известно, не резиновая!

— Ну это понятно, — давненько меня так не разбирало на смех. Да и вообще, жизнь в последнее время всё больше напоминает болото: опостылевшая должность в компании деда, пустые мечты, холодные вечера… Одна отдушина — Маруська.

— Вот вы смеётесь, — укоризненно вздыхает старушка. — А вашей девочке там смогли бы помочь.

Молча киваю. Какой смысл спорить? Да, и что греха таить, я бы и сам был не прочь с головой окунуться в новогоднее чудо. Правда, мысли свои держу при себе — ещё не хватало прослыть сумасшедшим.

— Но если вдруг надумаете попытать счастья, — никак не унимается моя новая знакомая. — Проситесь сразу к Василисе! Она настоящая волшебница!

— А, что, Елена Премудрая уже не котируется?

— Не знаю, о какой Елене вы говорите, но если хотите, чтобы речь вашей девочки стала нормальной, вам однозначно нужно в сказку к Василисе. Если что, скажите, что от меня!