Двухстороннее зеркало

ГЛАВА 1

Санкт- Петербург, 25 марта 1836 год

Мягкий свет мартовского утра пробивался сквозь прозрачную легкую ткань занавеси окна, рисуя неуверенные тени на стенах кабинета профессора медицины Петра Андреевича Затонского. Мебель, расставленная с педантичной точностью, и полки, заставленные книгами и анатомическими черепами не давали сомневаться в том, что здесь практикует доктор .

Анна обнаружила себя лежащей на длинной кушетке, застеленной чистым постельным бельем, но каким-то грубоватым и жестким. Голова её слегка кружилась, а слабость пронизывала все тело. В комнате сильно пахло паленым воском. Однако внимание девушки привлекли приглушенные голоса за приоткрытой дверью.

- Представь, Лена, - шептала одна из служанок с тревожной интонацией, -выловили её прямо из реки! В чем мать родила, истинный крест, да еще и без сознания. Господин профессор всю ночь за ней ухаживал.

- Чудо, что она жива, Марфа, — ответила другая, сдерживая взволнованный вздох, - Мойка-то ледяная сейчас.

- Льдом утопленница себе голову отрезала, а Петр Андреевич пришил ее обратно.

- Матушки родныя, кто она, откуда?

- Никто не знает, - голос Марфы опустился до едва слышного шепота, - ни бумаг, ни кольца, ни имени.

- Доктор говорит, что она могла потерять память, — продолжила Марфа, - и что, возможно, кто-то специально пытался избавиться от неё.

Наступила тишина, но только на мгновение.

- А может, и сама она прыгнула в воду, — пробормотала Лена, - кто её знает?

- А слышала, студенты за Литейным ловят баб молодых, чтобы для практики анатомировать?

- Матушки родныя, - всхлипнула Лена, - лекари, аптекари!

Анна почувствовала, как ком подступает к горлу. Страх, замешанный с неясными обрывками воспоминаний, охватил её. Шея и запястья рук были туго затянуты бинтами. Она попыталась привстать, но тут в комнату вошёл высокий, крепкий мужчина с проницательным взглядом серых глаз. Он был в коричневом сюртуке и такого же цвета панталонах.

- Вы проснулись, — произнёс он, подойдя к кушетке. Его голос был низким и ободряющим, - вам лучше не вставать. Вы перенесли сильное переохлаждение.

Девушка смотрела на него, не зная, что ответить.

- Где я? — наконец выдавила она, дрожащими руками пытаясь приподнять голову.

- Я – профессор Затонский Петр Алексеевич, а это мой кабинет, - с тонкой улыбкой сказал мужчина, протягивая ей стакан с тёплым питьём, - но для начала вам нужно восстановить силы. У вас будет много вопросов, но и у меня их немало.

Профессор взял стул, стоящий у небольшого круглого стола, и, поставив его у изголовья Анны, громко крикнул:

- Марфа! Марфа Сергеевна!

В комнату быстрым шагом вошла молодая девушка в темном платье с длинными рукавами, белом фартуке и белым кружевом в прическе.

- Почему ты опять пугаешь Лену? – спросил Петр Алексеевич Марфу, - зачем сочиняешь небылицы про студентов-медиков?

Марфа сконфуженно смотрела на носки своих туфель.

- А про пустяшный порез на шее нашей гостьи, что ты придумала?

Девушка молчала.

Затонский вздохнул.

- Я запрещаю тебе, Марфа, пугать Лену. Она женщина впечатлительная, в прошлый раз, когда ты придумала историю про нечисть, живущую в антресолях, Лена разбила чашку из серебряного сервиза Императорского стеклянного завода!

Профессор гневно засопел.

- А теперь, голубушка, немедленно отправляйся к Фридману в аптеку за эликсиром Ле Морта. Одна нога здесь – другая там!

Марфа склонилась в быстром реверансе и вышла.

Петр Алексеевич принял из рук Анны пустой стакан и поставил его на стол. Повернувшись, он спросил девушку:

- При вас не было, хм…вещей, указывавших на вашу личность. Позвольте узнать ваше имя, сударыня.

Анна закашлялась.

- Мое имя Анна Сальер. Но больше я ничего не помню, - хриплым голосом ответила девушка.

- А как по батюшке? – профессор медленно провел ладонью по гладко выбритому подбородку.

- Анна Васильевна, - сморщив лоб, с секундным замешательством ответила девушка.

- Неужель, Анна Васильевна, вы не знаете своего места жительства?

- Нет.

- Но хотя бы вы из Санкт-Петербурга?

Анна пожала плечами.

- Я затрудняюсь это утверждать.

- Но что-то кроме имени вы все же помните?

- Я извиняюсь, доктор, ничего. Я даже не знаю, как выгляжу и сколько мне лет.

Затонский поспешно встал со стула и вышел, через минуту вернувшись с переносным круглым зеркалом. Он протянул его Анне.

Девушка равнодушно уставилась на свое отражение.

- Нет, профессор, ничего.

Петр Алексеевич хмыкнул и в задумчивости прошелся по комнате. Он подошел к окну.

- Может быть, вы помните род занятий, социальное положение родителей?

Анна отрицательно качала головой.

- Vous maîtrisez le français? ( Говорите по-французски?)

Анна слегка расширила глаза и быстро ответила.

- Oui, on dirait que je l'ai étudié. (Да, кажется, я учила его)

- Не попытаетесь вспомнить, где?

- Нет, не знаю. Я очень устала, профессор.

Анна закрыла лицо руками.

- Хорошо, - сказал Петр Алексеевич, негромко хлопнув в ладоши, - сейчас вам Марфа даст микстуру, она поможет вам отдохнуть и набраться сил. А мне пора.

Едва профессор вышел, вернулась Марфа с большим флаконом цилиндрической формы и удлиненным широким горлышком. На бумажной этикетке в черной орнаментированной рамке Анне удалось прочесть название этого зелья: «Парегорикъ».

Марфа уверенной походкой подошла к шкафу из красного дерева и, взяв из выдвижного ящика серебряную чайную ложку, наполнила ее зельем из маленькой мензурки, в которую предварительно плеснула жидкости из флакона.

В комнате резко запахло камфарой. Девушка осторожно поднесла ложку к губам Анны.

- Петр Алексеевич велели, - сказала она, выливая лекарство в покорно открытый рот.