Дяденька и волк

Дяденька и волк

 Оборотни любят мясо. Факт.

 Виталик поёжился и расстегнул рюкзак. Внутри, обернутый щегольской крафтовой бумагой, сочился кровью кусок вырезки. Говядина. Два кило. Виталик чуть не застонал, вспомнив, во сколько ему обошелся этот шмат мяса. Класть его на траву после этого казалось кощунством и попранием основ, но вряд ли какой оборотень оценит упаковку. 

 Говядину он все же выложил на пенек – отыскал местечко почище, а потом еще пучком травы по нему прошелся. Но от слёз все-таки не удержался. Последние деньги ушли на мясо и снотворное.

 Виталик шмыгнул носом и забрался в кусты, окружавшие поляну в лесу. После прошлогодней охоты на фей он долго еще вздрагивал, только представив встречу с кем-нибудь из нечисти, но потом воспоминания как-то поблекли, потускнели и вообще сменились ностальгией. Хорошо ж все закончилось, а? Ну хорошо же? 

 И денег он тогда раздобыл – на полгода хватило, и с принцем знакомство свел. Нет, друзьями они, конечно, не стали, но и плевать ему в чай фейки прекратили уже через какие-то три недели. Только вот потом жизнь обычная Виталика разочаровала.

 С работы он ушел, гордо хлопнув дверью, – а чего там делать? Сеструха замуж выскочила и мужа, козлину безрогую, домой привела. Так что обложили Виталика со всех сторон: ни денег, ни работы, да и житья дома нет. И что оставалось? Стать охотником.

 Где-то впереди затрещали ветки, проскрипело дерево и перепуганно ухнула сова. Виталик подался назад, зарываясь в лежалую листву, вворачиваясь в нее буром. Вот сейчас он пожалел о решении стать охотником – ну чего он забыл тут, в лесу? Ну куда он против матерого волчары? Че он с ним сделает – за лапу подержит?!

 Еще немного – и Виталик бы сбежал из этого пригородного леска, наплевав и на потраченные деньги, и на безработицу, и на козла-зятя, но тут луна осветила поляну и он замер.

 Над пеньком горбом вздымалась тень. Она то дергала острым ухом, то водила мордой из стороны в сторону, то нежно трогала лапой шмат говядины.

 Виталику показалось, что фигура та выше дома. Вот так он ее и видел: деревья, над ними остроухая башка, а там уже и луна. В груди глухо бамкнуло, а потом смолкло. По лбу поползла щекотная капля, скользнула вниз на щеку, запуталась в щетине и потерялась на шее.

 Оборотень еще раз повел носом, фыркнул и зачавкал мясом, без зазрения совести пожирая тыщи рублей. Виталик аж икнул от досады, но тут же прикрыл рот ладошкой и замер. Только вот зверь его не слышал – он уже доел и теперь обнюхивал пенек, надеясь, видимо, полакомиться свежей человечинкой. 

 Только вот снотворного Виталик не пожалел: напихал в мясо таблеток, шприцом ввел раствор, а потом подумал и сходил еще за парочкой ампул.

 Так что оборотень зевнул раз, другой, а потом улегся там же, возле пенька, и мелодично засвистел носом. Виталик подождал пять минут – секунды он отсчитывал сам – и рискнул сменить позу. Спящий оборотень дёрнул ухом. Виталик замер, с тоской слушая заунывный далекий вой.

 А так все хорошо начиналось. Через знакомого нашел заказ на оборотня – о нем уже слава пошла, как об удачливом охотнике, – получил аванс, снял квартиру, купил новенький рюкзак, разузнал из сплетен о лежке оборотней. Сюда вот пришел. Подготовленным. Некстати вспомнилось, как в прошлом году он прощелкал свой шанс разбогатеть – отпустил принца фей на волю. 

 Пока Виталик жалел себя, луна скрылась за тучами и свист усилился. Виталик подождал немного, потом еще немного, потом наконец встал и начал красться к оборотню. Красться получалось плохо: для начала он врезался головой в дерево, чертыхнулся и замер, потом подвернул ногу то ли в ямке, то ли в норке и упал, чертыхнувшись громче, затем выбрался на поляну, вздохнул облегченно, наступил на хвост и взвизгнул, распугав весь лес. 

 Оборотень не проснулся. Хорошее снотворное, крепкое – решил Виталик и распахнул рюкзак. Там его уже поджидал нож, крепкая пленка, моток бечевы и скотч. Оборотня предполагалось доставить клиенту уже… хм, подготовленным. Единственным живым существом, пострадавшим от рук Виталика, была магазинная курица, которую он так и не сумел разделать, но он не терял надежды. Ну что там сложного? Чик-чик – и готово.

 Чик-чик – вжикнула молния на кармане. Виталик достал телефон, вздохнул и включил фонарь. Свет заиграл на лезвии новенького ножа – "охотничий, посмотрите, тут и кровосток есть", – скользнул по скотчу и задел ухо оборотня.

 Виталик сглотнул. А оборотень-то мелкий. Ну чересчур мелкий, не больше той шавки, что раньше жила в квартире напротив, пока не переехала вместе с хозяйкой. В карманах ее не носили – шавку, хозяйка была ого-го, – но к первому снегу одежку выдавали. 

 Где-то в душе шевельнулось что-то. Что-то зыбкое, неясное, что-то смутное – то, что иногда не давало спать Виталику, заставляя его жалеть о сказанных в злости словах или совершенных поступках. Кажется, то самое, смутное, и заставило его отпустить принца фейского. 

 Оборотень зевнул, щелкнув клыками, перевернулся на спину и доверчиво подставил под свет фонаря коричневое брюшко. Крупные лапы он разбросал в стороны, а пушистый, совсем не волчий хвост поджал к животу. Виталик достал нож и приложил его к волчонку. Нож неприятно выделялся размерами.

 — Опять… Опять! — возмущался Виталик. Он тащил ящик, тяжелый и уже не первый, от борта машины к подъезду склада. — Ну чё я за скотина такая? Ну нормально ж все было!

 Беременная рыжая кошка следила за ним, высокомерно щурясь и не меняя позы, только изредка дергала ухом. Мол, говори-говори, я слушаю.

 — Ну взял бы и… — пыхтел Виталик. Злость всегда придавала ему сил. — Денег заработал бы. А теперь… как последний дурак… вкалывай тут…

 Позади злобно зашипела кошка и Виталика кто-то дёрнул за штанину.

 — Дяденька, — большие серые глаза глянули строго, — дяденька, ты больше столько таблеток в мясо не клади. У меня и так анализы плохие.

 Виталик сглотнул тягучую слюну и кивнул. Невысокая девочка – лет шесть с виду, не больше – улыбнулась ему и положила что-то в карман. А затем убежала, напоследок шикнув на кошку.