Дыхание осени

Том 2. Глава № 7

Добрые дела выматывают так, будто пытаешься перевернуть с рельсов вагонетку с углем. Не то чтобы у меня большой опыт по этому делу, но ватная голова отказывается искать другие сравнения. Я падаю замертво на диван, закинув ноги на мягкие пуфики. Макар беспрекословно уходит с папой на балкон под коньячок и лимончик. Егор громко вздыхает, показывая, мол, тоже устал - чтобы ему не досталось взбучки.

В поисках попавших в беду девушек легкого поведения мы проколесили час на такси, пять раз объехав вокруг полувысохшегося городского ставка, три раза вокруг закрытого рынка, просчитав кто сколько насобирал бутылок, и бесчисленное количество раз вокруг заброшенных гаражей. Никого. И все бы ничего, но кое-кто заподозрил, что девочек могли утащить в темные заросли парка. А поиски под одну зажигалку поздним осенним вечером – это я вам скажу и ушибы, и попытки падения, и ссадины и жуткие крики, когда спотыкаешься о казалось бы бесчувственное тело, а потом пытаешься оттащить от него того, кто пытается это тело подхватить и усадить в машину.

- Куда?! – я практически выла, и в пустом парке в потемках этот звук пугал и меня саму и летучих мышей. – Куда ты его притащишь? Ну довезем мы этого алкоголика до своего подъезда, а потом что? Бросим? Так ему тут, под деревьями и в тишине, теплее и безопасней, он потому здесь и прилег.

Я, конечно, сильно сомневалась, что выбор лежанки был сознательным, но мне как-то не улыбалось спасать тех, кто мирно посапывает, когда я сама спать хочу. Нет, с мальчишкой нужно что-то делать, как-то направить его в правильное русло, а то добрался до добрых дел – теперь беды не оберемся. Или подхватит что-то заразное, или нашу квартиру в приют превратит, или совратит бабулю своими идеями и она пожертвует жилплощадью, а сама к родителям переберется.

Я бабушку очень люблю и уважаю, папа вообще ее сын, но во всем нужно знать меру, а она просто без ума от новоиспеченного внука. А если он, - еще хуже, - подхватит не болячки, а привычки спасаемых?

- Горе ты мое луковое, - говорю ему, чуть придя в себя на диване.

- Цыбулькино, - поправляет он с широченной улыбкой. – Ты больше не сердишься?

- Ты еще не видел, как я сержусь, - угрожаю, но эффект совершенно потрясающий. Мальчишка вмиг оказывается рядом, на ковре, и заглядывает лисенком в глаза.

- Хочу увидеть! – просит воодушевленно.

- Так что у вас случилось? – заходит в зал мама, посчитав, что выделила достаточно времени для внутренних разборок.

- Кайся, - указываю Егору, а тот так расползается в улыбке, что губы никак не соберет. Я рычу, громко, страшно, а он покатывается со смеху. Приходится мне под переливчатые звуки колокольчика рассказывать о прогулке, обещавшей быть тихой.

- То-то я думаю, где вы так долго, - говорит мама, и ни упрека в сторону Егорки, что благодаря ему нас водило по лесу (ну почти) ночью (ну почти). – Спать вы собираетесь или нам с папой, как Егору, здесь, на коврике прилечь?

Намек понимаем и уходим. Мне определили место на кровати, мальчику на узком кресле, которое он рассматривает с большим подозрением.

- И не таких выдерживало, ложись, - говорю я и вообще кто-то сегодня провинился. Иду проверить мужчин – стоят, один курит – второй дымом дышит. Папу спасать от сигарет поздно, они для него зло любимое, но у легких Макара еще есть шанс выбраться из города здоровыми.

- Пап, ты так и не перешел на те, что с фильтром? – машу над собой рукой, но дыма столько, будто на балконе жарят протухшие шашлыки. При моем появлении мужчины замолкают, и нет сомнений, о ком говорили.

- Не заскучали?

Машут головами. Ну еще бы, а кто-то осуждает нашу соседку за сплетни.

- Ты спать идешь? – спрашиваю Макара.

Папа деликатно откашливается, и я осознав двусмысленность вопроса, добавляю:

- Мы с Егором уже ложимся.

- Да ладно заливать, - отмахивается папа, - вы просто хотите скорее нас уложить, а сами с матерью за разговорами рассвет встретить. Какая вам разница, где встретим его мы, при условии, что не будем подслушивать?

Вообще-то да, мы с мамой обычно откровенничаем один на один, но папа с возрастом становится как и бабуля – предателем, а раньше я бы с ним в разведку, не раздумывая, а сейчас сильно сомневаюсь. Хотя бы потому, что наше укрытие противник незамедлительно обнаружит по сигаретному дыму.

- Спокойной ночи, - ворчу с намеком.

- Спасибо, - благодарит папа, мало того, что в ответ не пожелав добрых снов, так еще и намек не приняв к сведению.

Ну не растаскивать же двух здоровенных мужиков? У меня столько силы нет! Я иду на хитрость и забираю с балкона коньячок и лимончик, в отличие от мамы я прятать умею. У меня под кроватью – надежно. Поцеловав маму, иду в комнату, где на диване сидит Егор в одежде и прежней позе мыслителя.

- А мыться как мне? – разводит возмущенно руками. – Воды-то нет, а грязным я не лягу!

- Я очень рада, - говорю, уперев для солидности руки в бока, - что ты такой чистюля и осознаешь, что там, где мы прохаживались перед сном, было антисанитарийно.