Дыхание Велеса

Глава 5. Убийство

Наши дни.

На следующее утро я решил вернуться в Пензу. Не сказать, чтобы я отчего-то бежал, но в этот раз я окончательно убедился, что моя настоящая жизнь находится далеко отсюда. С Пензой я связывал свое будущее, а Котов тянул меня назад, несмотря на всю мою любовь к воспоминаниям и привязанность к прошлому. Наверное, внутри меня происходили какие-то перемены. В подобных случаях обычно хочется, чтобы и весь мир вокруг менялся, но здесь подобное казалось невозможным. К тому же, вчерашняя охота поставила меня перед фактом: адреналин мне отныне противопоказан.

Котов и его окрестности продолжали дышать воздухом минувших времен. Хотя нет, эти времена не минули, они просто остановились, застыли, вместе с памятником Ленину, который десятилетиями возвышался над центральной площадью. Почему я о нем вспомнил? Наверное, потому, что Владимир Ильич стоял там с вытянутой рукой, указывающей путь к светлому будущему, и эта рука была направлена как раз в сторону железнодорожного вокзала. Я уже собрался ехать за билетом, как вдруг за окном послышались голоса и тарахтенье мотора. Я отодвинул занавеску и увидел, как возле калитки Макса остановился милицейский уазик, сопровождаемый толпой сельчан.

- Макс, проснись, - крикнул я через плечо.

Он что-то промычал и перевернулся на другой бок. Пришлось действовать грубо: я подошел к кровати, взялся за железную спинку и хорошенько её потряс. В какой-то момент мне даже показалось, что сейчас с потолка посыплются спелые груши. Мой друг попытался спрятаться от меня под одеяло, которое я, не церемонясь, сдёрнул и бросил на кресло.

- Чего тебе не спится? – недовольно пробурчал Макс и сел, протирая глаза.

- Одевайся, к нам гости.

Макс ругнулся и сонно выглянул в окно. Как раз в этот момент из уазика вышли три человека. Двое были в милицейской форме, а третий в штатском. Когда калитка открылась, и этот третий ступил на дорожку, ведущую к дому, я как следует рассмотрел его мятый серый костюм, галстук, нечищеные ботинки, очки в металлической оправе и, наконец, кожаный портфель, который он держал в руке. Вся процессия направилась к «парадному входу». Сельчане остались топтаться возле забора и расходиться, судя по всему, не торопились. Видимо, за ночь сильно подморозило: я определил это по облачкам пара, который окутывал их лица. Словно суслики сурикаты, они по очереди поднимались на цыпочки и пытались через штакетник и кусты смородины рассмотреть происходящее во дворе.

Макс испуганно вытаращил на меня глаза:

- Ты вчера никого не убил?

- Я? Ты же сам сказал, что кроме ворон поблизости никого не было.

По глазам друга понял – он уже в этом не уверен. Теперь и у меня по спине пробежал неприятный холодок.

Не успел Макс натянуть джинсы (я в это время прятал под стол пустые банки из-под пива), как в дверь постучали.

- Хозяева, открывайте!

- Открой, - попросил Макс, запутавшись от волнения в штанине.

Я пошел открывать.

- Здравствуйте, - сухим голосом приветствовали меня с порога. – Милиция, следователь Грачёв.

- Доброе утро, - так же хмуро и безрадостно ответил я, чувствуя на себе пристальный  и холодный взгляд гостя.

- Вы хозяин дома?

- Нет, он, - я повернулся и указал на Макса, наконец-то завершившего процедуру одевания.

Слово за слово, и стала проясняться причина столь неожиданного визита. Рано утром, недалеко от деревни обнаружили растерзанное тело женщины. Место преступления представляло собой жуткое зрелище: внутренности жертвы оказались выпотрошены, а некоторые конечности обглоданы до самых костей. Сначала жители деревни подумали на волка, повадившегося нападать на их домашнюю скотину, но следы зубов и когтей на жертве оказались столь огромны, что эту версию с самого начала отмели. Следственная группа, вызванная к месту преступления, установила, что убийство произошло накануне вечером. И теперь милиция объезжала жителей села, разыскивая возможных свидетелей. Макса допросили быстро, а вот моя беседа со следователем по фамилии Грачёв несколько затянулась.

- Вас зовут Рафаэль?

- Нет, это мое прозвище, - ответил я, озвучив ему свои паспортные данные.

Следователь аккуратно и не спеша их записал.

- Почему Рафаэль? – поинтересовался он.

- Я художник.

- Такой же гениальный? – Грачёв ядовито улыбнулся.

«Он что, знаком с творчеством Санти?» - изумился я про себя.

- Нет, конечно. Просто рисую с самого детства - вот друзья так и прозвали. В шутку.

- Понятно. Говорите, вчера вечером вы находились на охоте?

- Да.

- Расскажите, что вы видели, и чем завершилась эта ваша охота?

Я, если честно, наивно надеялся, что не услышу этого вопроса; я даже посмотрел на Макса, ища на его лице хоть какую-то подсказку, но мой друг опустил глаза. Это означало одно: решай сам - о чём тебе говорить, а о чём молчать. Что ж, если я сейчас расскажу всю правду, то следователь наверняка сочтет меня душевно больным, а это, в данной ситуации, весьма некстати. Но всё же, в какой-то момент я подумал: "А вдруг это поможет мне отыскать Аннику?"- поэтому решил ничего не утаивать. Если Грачёв после допроса отправит меня в психиатрическую лечебницу, что ж: и великие люди там бывали, взять, хотя бы Федора Михайловича Достоевского. Так что, может всё и к лучшему.

- Сначала я увидел девушку, - заговорил я, толком не зная, с чего начать. - У неё были длинные белые волосы и довольно стройная фигура...

Проклятье! Что за бред я несу?

- Белые волосы, говорите? Девушка? - перебил следователь, явно заинтересовавшись: - Прекрасно! Вы её знаете?

- Да, её зовут Анника. Я встречал её раньше на автобусной остановке, в Котове.