Дыхание Велеса

Глава 10. Художник

Наши дни.

После странной охоты в окрестностях Котова я вернулся в Пензу. Я не совсем понимал, что на самом деле тогда случилось, поэтому решил через это переступить и двигаться дальше. К тому же моя причастность к убийству той женщины не подтвердилась. Макс прислал мне письмо, в котором сообщал, что жители нескольких деревень скучковались и устроили на волка небывалую облаву. В этот раз у зверя не осталось ни малейшего шанса, хотя всем и так было понятно - к истории с убийством женщины он отношения не имел.

Шло время. Я начинал делать некоторые успехи: побеждал в художественных конкурсах, получал  денежные гранты, и все после того, как продал несколько картин за границу. За них мне назначили очень хорошую цену: иностранцев сильно привлекало наличие славянской тематики в моих работах. Только после этого собственной стариной заинтересовались соотечественники. Вот ведь как бывает: порой нужен некий импульс, а порой и пинок, заставляющий людей распахнуть глаза и взглянуть на давно привычные вещи по-иному. 

После одной очень успешной выставки, обещавшей вывести меня на международный уровень, я сделался завсегдатаем светских раутов. Гостям меня представляли как молодого талантливого художника. За этим следовали новые заказы и открывались скрытые до поры возможности. Я стал модно и дорого одеваться. У меня даже появились поклонницы, иногда гораздо старше меня. «Доброжелатели» тихонько шептали мне на ухо, какая из них помогла бы мне сделать головокружительную карьеру, только для этого мне нужно было записаться в ее любовники. Признаюсь, некоторые дамы мне тоже нравились, но делаться чьей-то карманной собачкой не хотелось. Я искал женщину, с которой мы могли бы идти по жизни, держась за руки. Мысль о том, что мне придется бежать на коротком поводке где-то позади, сильно претило моей натуре. И еще я чувствовал: в скором будущем меня ждет нечто грандиозное, поэтому я берёг силы и не распылялся на гламурные отношения, от которых веяло легкомыслием и пустотой.

- Неужели ты не понимаешь, Раф? - воскликнул как-то раз умудренный жизнью художник по имени Матвей. Он был немного старше меня, поэтому считал своей обязанностью давать мне советы. - Ты совершаешь ошибку! Популярность, слава – все это мимолетно! Вон сколько талантливых и в прошлом знаменитых людей прозябает сейчас в нищете и забвении. Что уж говорить о нас с тобой? Пока есть возможность, обрастай полезными знакомствами, иначе завтра о тебе и твоих картинах все благополучно забудут.

- И для этого мне необходимо сделаться проституткой? - усмехнулся я. - Ты думай сначала, прежде чем что-нибудь подобное ляпать.

Помню, Матвей сильно подивился моей беспросветной тупости, пожал плечами и долго со мной не разговаривал. И наплевать! Если по-хорошему разобраться: с чего он взялся мне что-то советовать? Он ни черта обо мне не знал, да и не узнал бы, потому что окно в мой внутренний мир было наглухо заколочено. Однажды я зарёкся открывать свою душу посторонним, дабы не имелось соблазна в неё плюнуть. Так что поговорка "пустил козла в огород" - это не про меня. Проводниками в мой внутренний мир являлись картины, которым я отдавал часть своей души. Не знаю, почему я дал слабину и доверился следователю Грачеву, рассказав ему о своих видениях во время охоты. Мог бы сослаться на беспамятство, а теперь вот со стыда сгораю при каждом воспоминании об этом. М-да... Не все в этой жизни по фэншую выходит! А что касается мимолетности славы и популярности, о которых вещал Матвей, то не только они, а вся моя жизнь походила на вспышку не самого дорогого китайского салюта. И пока в сумрачном небе распускались разноцветные огненные бутоны, я смотрел, учился, работал и даже успевал наслаждаться этим красочным и непродолжительным зрелищем.

После окончания художественного училища рисование стало моей работой, хотя назвать этим словом образ жизни, который я вел на съемной квартире, было трудно. Хотя бы потому, что у меня никогда не имелось трудовой книжки. Это, конечно, шутка. Днем меня почти не было видно - я вел ночной, и можно сказать, затворнический образ жизни. Я любил писать картины по ночам. Почти граф Дракула… Почти  Рафаэль…

Комнату для мастерской я искал долго. Некоторым жителям Пензы не очень нравилось, когда их квартиры превращали в «гнезда разврата», куда в любое время могли прошмыгнуть беззастенчивые натурщицы, а занавески, обои и мебель пропитывались запахами красок и скипидара. К тому же я, следуя примеру многих художников, отрастил густую бороду, что также не у всех вызывало трепетные и доброжелательные эмоции.

В конце концов, я отыскал частный домна Березовском переулке - это самая окраина, - в котором мне согласились сдать двухкомнатную квартиру. Дом был одноэтажный, имел вытянутую форму и разделялся на три изолированные части. В каждой из них имелась своя входная дверь, так что за стенами моей "двушки" проживала еще пара семей. Общими являлись только крыша над головой и довольно тесный дворик, территория которого была обнесена забором. В его пределах имелся небольшой земельный участок, в свою очередь отгороженный от жилой части и, выходя наружу, я оказывался в довольно тесном пространстве, походившем на длинный ломаный коридор. В общем, двор явно не предназначался для приготовления шашлыков и отдыха в дружеской компании. Зато в нем находился анахроничный туалет, чем-то походивший на гигантский деревянный скворечник, а также сарай, куча кирпичей и гора сваленных у забора досок - достопримечательности, конечно, так себе. По другую сторону дворового коридора имелась калитка - этакий скрипучий портал, перебрасывающий местных обитателей на улицу. Последняя имела большой наклон, и в самом низу её находилась церковь и кладбище, обнесённые железным забором. Местные поговаривали, что однажды одна девочка ехала с горы на велосипеде и её чулок намотался на цепь. Можете сами догадаться, что с ней случилось дальше, хотя я, если честно, во все эти страшилки верил не особо.