Дым под дождем

Глава 1

Я сам виноват в том, что это случилось. У меня бы просто не получилось равнодушно смотреть на то, как в пламени сгорает чья-то жизнь, чье-то будущее. Я сам бросился в горящий дом и спас незнакомую девочку. Я сделал выбор и не могу никого винить в этом. Наверное, меня можно назвать героем, ведь я побежал навстречу пламени и спас ребенка…

Стоит отметить, что не всегда главной наградой являются слава и лавровый венец. Сейчас, глядя на себя в зеркало, я вспоминаю ту ночь, ту безжалостную войну с огнем и оглушительный треск дерева. Да, мне удалось спасти невинное создание, но след от этого сражения навсегда остался на моем лице. К сожалению, я говорю не только о душевных переживаниях или страхах, но и о ясно видимом следе, который будет со мной всю жизнь. Ожоги и шрамы - те самые метки, которые, как награды за храбрость, остались после моего героического поступка.

Я думал о том, что было бы, если бы я не возвращался домой по той самой улице, если бы пожарные приехали раньше, а огонь не успел бы охватить весь дом, если бы… В моей голове возникало еще много всевозможных «если», но я понимал, что никогда не смог бы поступить иначе, зная, что в эту самую секунду случай, неудача или совпадение заберет чью-то жизнь, а я могу помочь сохранить ее.

Меня не интересовало прошлое той девочки, ее планы на будущее и причина, по которой начался пожар. В тот момент я не думал о героизме, не размышлял на тему ценности и хрупкости жизни. Я просто спас человека.

После пожара я попросил не афишировать мою личность, чтобы избежать излишнего интереса прессы. О том, что именно я спас ребенка, знали пожарные, пару очевидцев и ее родители, которые присылали мне подарки и открытки с благодарностью, но я их решительно не принимал. Я не считал, что они или кто-либо другой должны мне что-то, ведь я сам сделал этот выбор.

… … …

С того момента я стал воспринимать время по-другому. Некоторые дни проходили очень быстро. Сначала переезд, заселение, хлопоты с документами. Те дни, хоть и были тяжелыми, были наполнены хоть каким-то движением. А потом… Будто все часы в нашем новом доме сломались. Сутки тянулись бесконечно долго. Я слушал новости, занимался домашними делами, смотрел телевизор, и мне казалось, что прошла большая часть дня, но все мои занятия, на самом деле, занимали чуть больше часа. Я не мог толком сосредоточиться. Меня постоянно отвлекали какие-то мысли, но мне не удавалось уделить должное внимание и им. Оглянувшись назад, я понимал, что прошла очередная неделя, и очень остро ощущал быстротечность времени.

Через несколько месяцев после пожара врачи сказали, что я полностью здоров. Мое физическое восстановление закончилось раньше, но мой психолог только недавно меня отпустил, сказав, что первое время будет трудно, но я со всем справлюсь. И я справился…наверное…

… … …

После завершения моего лечения я решил перевестись в другую школу и начать учиться из дома. Задания немного отвлекали меня. Каждый день я ждал электронное письмо от преподавателя, а затем сразу же принимался за учебу. Я перестал общаться и, разумеется, встречаться с друзьями и знакомыми. Мне не хотелось, чтобы меня видел кто-либо, даже я сам. Зеркало в моей комнате было занавешено, чтобы лишний раз не ворошить воспоминания о том дне и не видеть лицо, которое казалось мне не моим. Огонь очень постарался и украсил мою кожу всевозможными узорами. Некоторые его наброски окончательно зажили, но все равно были отчетливо видны на лице и шее.

Мне всегда говорили, что у меня мамины глаза. Раньше, когда я видел их в отражении, казалось, что доброта и спокойствие, которые всегда присутствовали в ее взгляде, наполняют комнату и согревают все вокруг лучше весеннего солнца…

Теперь я ничего такого не чувствую. В моих глазах больше не было маминого тепла. Сейчас, мельком видя свое отражение, я мог заметить лишь следы всепоглощающего пламени огня.

… … …

Большую часть времени я проводил в своей комнате. Мой мир, как может показаться, сузился до светлых стен, большого камина и окна, занавешенного тяжелыми шторами. Я старался как можно меньше придаваться печали, но пустота, образовавшаяся внутри, продолжала расти. К счастью, дом принадлежал не только мне. Вместе со мной жила старшая сестра, которая очень мне помогала. Она никогда не жалела меня, и за это я любил ее еще больше. Понимаете, после той ночи, последнее, что хотелось слышать - это сострадание и сочувствие. Я знал, что ничего не исправить, но и старался ни о чем не жалеть. Когда слышишь слова жалости, начинаешь заниматься самокопанием и чувствуешь себя еще хуже от того, что люди считают тебя несчастным.

Адель занималась домашними делами и постоянно, даже в мыслях, находилась в работе.

Моя семья была довольно тесно связана с искусством. Родители начинали с того, что помогали проводить выставки дебютирующих художников. Через некоторое время они стали создавать свои собственные проекты и открыли выставочный зал. После пары удачных сделок и нескольких выгодных контрактов их работа стала процветать, что приносило не только прибыль, но и новые возможности.

Теперь это дело продолжила моя сестра, которая справлялась отлично. Она часто допоздна задерживалась на работе, но домой возвращалась с сияющими глазами. Она, несмотря на все трудности, никогда не говорила о том, чтобы отступить. Немного практики, бессонных ночей и терпения, и Адель стала прекрасным руководителем. Она из тех людей, которые, с головой погружаясь в дела, забывают о своих переживаниях и потому чувствуют себя счастливее. Я прекрасно понимал ее, ведь и меня занятия спасали от грустных и навязчивых мыслей.

В свои редкие выходные она обычно оставалась дома и рассказывала мне о новых проектах, картинах и возможных сделках. Иногда мы проводили вечера в гостиной, смотря телевизор или играя в настольные игры. Адель не спрашивала о том, как я себя чувствую, не упрекала в том, что иногда мне совсем не хочется разговаривать. Мы никогда не обсуждали тот случай, и она ни разу не пыталась настойчиво предложить свою помощь. Стоит отметить, что Адель все равно сделала для меня невообразимо много. Она не сетовала на судьбу, не жалела меня, не говорила очевидных вещей. Она просто была рядом…