Дюймовочка

Дюймовочка

Она появилась в жизни пиццерии совершенно недавно и абсолютно случайно — просто не выжила в четвертую ночь и была запихнута Фазбером в костюм кролика.

Будучи аниматроником, Она практически не изменилась. Разве что выглядела слегка милее, и прежде всего тем, что была просто миниатюрной, и единственное, что в Ней точно нельзя было назвать маленьким — это большие синие глаза, с интересом и робостью глядящие на ее крохотный мир.

Она была настолько мала, что многие подростки были с ней наравне, а некоторые и на голову выше. Что уж говорить об аниматрониках — чтобы поравняться хотя бы со среднего роста Чикой, Ей приходилось вставать на цыпочки, но и этого не хватало.

Никто не понимал, что Ее малый рост был не недостатком, а просто милой особенностью. Дети издевались над Ней, накидывая на голову разный мусор, чего Она просто не замечала, ведь все вокруг для Нее было слишком высоко.

Аниматроники тоже не особо жаловали новую жительницу пиццерии. Фредди за глаза называл Ее "карликом", Фокси — "лилипуткой", а Чика и вовсе не хотела иметь с несчастной крольчихой дело.

Она не могла понять, почему никто за все время так ни разу и не подошел к ней, не поприветствовал, ведь все их лица, выражающие одно брезгливое сожаление, были слишком высоко. Поэтому Она по-прежнему смотрела на мир большими синими глазами, по-детски улыбаясь.

Но было среди этих больших персон существо, что восхищалось Ее утонченной миниатюрностью. Гитарист Бонни, красавец с алой бабочкой на груди, был по уши влюблен в Нее, и это было действительно серьезно, учитывая, что он сам был кроликом.

Он восхищался каждым ее шагом, каждым ее жестом, взглядом и словом; он был уверен, что нет на свете милее существа, чем Она.

Бонни ходил за Ней тенью, часто получая выговоры от Фазбера за то, что не работает ночью, но на самом деле он работал, только по-своему: кто же кроме него сможет защитить Ее ночью от Голден Фредди, если тот вдруг внезапно появится? Правда, за все эти дни медведь так ни разу и не напал на малышку, но ведь всегда стоит перестраховаться?

Каждый раз, когда недоросли-дети кидали Ей на голову очередной фантик, Бонни едва сдерживался, чтобы не сломать им хребет; когда лис обзывал Ее лилипуткой — он был готов выдернуть тому челюсть.

Бонни часто наблюдал, как Она, сидя на краю сцены, тайно играла с куклами, которые сделала сама же для себя из занавесок и набивки от плюшевых игрушек. Если Фредди узнает об этом занятии, то он непременно вышвырнет Ее из пиццерии, но этого никогда не произойдет — Бонни никому не расскажет о том, что видит каждый день ровно в девять тридцать вечера, когда посетители уходят, а аниматроники расходятся по делам. Ее секрет останется ее секретом. И его тоже.

Бонни обожал Ее. Все Ее действия и слова были настолько маленькими, что любой бы умилился, но никто не замечал этой наивной доброты из-за своих больших стереотипов. Но он научился делать это вопреки всему, ведь был единственным, кто научился видеть в ней не коротышку, а Дюймовочку.

Бонни бы и хотел признаться Ей в своих чувствах, но он волновался, что Она испугается его, или еще хуже — не увидит. Ей было бы очень трудно увидеть то, что было выше ста тридцати пяти сантиметров.

Дни проходили. Авторитеты росли, числа росли, дети росли, а Она так и оставалась маленькой, а Бонни — влюбленным.

Но в один день, а точнее — ночь, Фазбер решил включить Ее в свою стратегию. Ей нужно было отвлекать внимание охранника, пока другие аниматроники подбирались к нему. Поначалу все шло как нельзя хорошо, как вдруг Она засмотрелась на дождь за окном. Дождь Она любила еще при жизни. Потеряв Ее из виду, охранник тут же позакрывал двери. Его смена заканчивалась через пять минут, а энергии оставалось двадцать процентов. Он выиграл свою игру у Фредди, ведь это была последняя, седьмая ночь.

Медведь, весь на нервах, мерял столовую крупными шагами. Он как мог сдерживался от грубых слов, но вдруг его быстрый взгляд случайно упал на Нее. Ее миниатюрность, казавшаяся в слепом гневе никчемностью, Ее спокойный вид и робкое шарканье ножкой вконец взбесило певца. В сердцах кинув: "Тупая карлица!", он развернулся и ушел в кабинет, громко хлопнув дверью.

Она растерянно обернулась, увидев только, как ноги в выглаженных коричневых брюках скрываются за гигантской дверью. Она не понимала, что значит то слово, которое обрушилось на нее откуда-то сверху, но отчего-то очень расстроилась. Весь яд этих едких, больших слов проник прямо в Ее маленькое сердечко и начал растекаться по маленькому тельцу. Большие синие глаза заморгали быстро-быстро, словно стараясь перегнать синюю краску в капельки, вытекающие из под ресниц.

Горькое понимание обрушилось на Нее: они никогда не примут ее в свой большой мир.

Всхлипывая и роняя крохотные слезинки, Она ступала своими маленькими ножками по большим плитам подвала, в котором хранились детали роботов. Она еще не догадывалась, как именно это сделает, но ведь стать больше можно было и искусственно, и поможет ей в этом этот пыльный подвал и большое желание измениться.

Она вдруг приметила длинную и очень острую балку, которая торчала прямо на высоте ее горла. К Ней пришла, как ей казалось, великолепная мысль: если в этом мире у нее не получилось покорить всех двухметровым ростом и большими планами, то, может, удастся в другом?

Она медленно подходила к железке, что была направлена ей точно в шею и опасно блестела. Она не боялась, ведь страхи ее тоже были маленькими.