– Антон, что это с нашей тыквой? Почему она такая сморщенная? – Мишка ткнул пальцем в фонарь Джек, стоящий на подоконнике.
– Стареет, – равнодушно отозвался старший брат, не отрывая взгляда от смартфона.
– Как это стареет? – не понял Мишка.
– Как-как!? Как человек. Мы ей лицо вырезали, она и очеловечилась. Скоро совсем умрёт, хоронить придётся. На кладбище!
– На кладбище? – вздрогнул Мишка.
– Ну да! – Антон наконец-то отвел глаза от светящегося экрана смартфона и невозмутимо посмотрел на младшего брата. – Кладбище, могила, Джек. Понял?
– Ага, - Мишка поёжился. Он не очень любил мертвецов, скелетов и зомби. Один раз посмотрел с братом фильм про зомби и сразу любить перестал, даже бояться начал. Не сильно, только когда дома никого нет или, когда один по подъезду шёл.
– Только похороны тыкв можно проводить один раз в году – тридцать первого октября. И ни в какой другой день, иначе… –Антон сделал театральную паузу, любуясь произведённым эффектом.
– Что иначе? – Мишкины глаза расширились от страха.
– Иначе призрак тыквы будет являться тебе каждую ночь и не оставит в покое до самой смерти! – замогильным голосом закончил Антон.
– Нет! – воскликнул Мишка. – Я боюсь идти на кладбище и не хочу видеть призрака! Ты врешь!
– Не веришь? Подожди до тридцать первого октября, поймешь, как ты ошибался. Но будет уже слишком поздно! Ха-ха-ха! – Антон изобразил дьявольских смех, ухмыльнулся и снова уткнулся в смартфон.
Мишка начал хныкать:
– Почему ты не сказал мне об этом условии с самого начала, когда мы глаза тыкве вырезали? Я бы не согласился!
– Незнание не освобождает от ответственности, - важно проговорил старший брат.
– А ты тоже пойдёшь на кладбище? – не отставал Мишка.
– Конечно, мы теперь с тобой связаны одним проклятьем.
Антон подумал и добавил:
– И маме не рассказывай, а то она нас не отпустит на кладбище, и снять заклятье не получится. Так и будем всю жизнь пить снотворное, чтобы не видеть приведение тыквы Джека.
Мишка готовился к походу на кладбище очень тщательно. Он набил карманы брюк чесноком, положил в нагрудный карман икону с Архангелом Михаилом, скрутил проволокой две веточки на манер креста. Тыква за это время совсем сгнила: она ввалилась внутрь, обросла мохнатой бело-зелёной плесенью. Мама ходила и ворчала, что пора уже выкинуть эту гадкую гнилушку. Мишка стойко защищал бывший светильник, и на вякий случай, убрал тыкву подальше от маминых глаз. Он запихнул остатки тыквы в полиэтиленовый пакет и спрятал их под кровать.
Наконец, наступил день похода на кладбище.
– Мишка, ты готов? – спросил Антон, застёгивая куртку.
– Готов! – уныло отозвался младший брат, вытаскивая из-под кровати пакет с гнилой тыквой. – А лопату где возьмём?
– Колян сапёрную обещал принести.
– Он тоже с нами пойдёт? – обрадовался Мишка. Идти на кладбище с двумя почти взрослыми парнями идти не так страшно.
– Ага! Как услышал, что ты трупов боишься, так сразу и решил идти, чтобы тебя, трусиху, защищать. Так что не бойся, не дадим мы тебя мертвякам сожрать.
– А мама разве нас отпустит на кладбище? – усомнился Мишка.
– Так мы ей не скажем! – Антон подмигнул брату.
– Мам! – крикнул Антон, открывая дверь, – Я к Кольке отмечать Хэллоуин. Можно я Мишку с собой возьму?
– Конечно, бери! Это так здорово, что ты решил занять младшего братика. Мне как раз надо к подружкам сбегать, а Мишку оставить некому, – мама, улыбаясь, выпорхнула в прихожую, чмокнула сыновей в щеки. – Фу, Миша! Как от тебя чесноком несёт! Что ты такое ел?
- Ничего не ел. Это просто запах такой.
- Не шалите сильно и поздно не возвращайтесь! – дала последние наставления мама и закрыла за сыновьями дверь.
До кладбища шел автобус. Кондуктор подозрительно косился на двух братьев выходящий поздно вечером возле кладбища. Возле кованной решетки входа стоял долговязый Колян.
– Тут уже заперто, – сходу выпалил он
– Значит, через забор полезем, - пожал плечами Антон, так будто он каждый день только и делает, что лазит по кованной ограде высотой в три метра.
– А мелкого как? – Колян свысока посмотрел на Мишку.
– Перетащим как-нибудь! – беззаботно махнул рукой Антон.
Мишке помогать не пришлось, он легко протиснулся между прутьями ограды и первым оказался на территории кладбища.
За забором был другой мир: зловещая тишина угрожающе опустилась плечи мальчиков. Шум автомобилей с улицы вяз в кладбищенском воздухе и, казалось, будто дорога где-то там далеко, а не в трёх метрах от забора. Миша прижал к груди пакет с тыквой. Ему было страшно. По небу грозно неслись облака, хотя здесь внизу ветра не было. Кресты и кованые оградки тянули свои острые пики к мальчику. Над головой пронеслось что-то большое и тёмное, далеко среди могил раздался смех.
– Антон!? Что это было? – пропищал Мишка, вцепившись в куртку брата.
– Ничего не было. Не трусь!
– А пролетело что?
– Ворона или летучая мышь.
– А смеётся кто?
– Не знаю, может, сова ухает. Пошли!
– Давайте здесь похороним, – упрямился Мишка, стоя возле забора.
– Нет, здесь нельзя. Надо идти в центр кладбища, – старшие мальчишки смело зашагали мимо могил.
– Что здесь всё так заставлено? Совсем места нет для безвременно покинувшего нас тыквы Джека! – бурчал Антон, шагая по дорожке. – Давайте, вон у того дерева устроим похороны.