Джим Хокинс на острове с сокровищами

глава десятая: "Сколько верёвочке не виться..."

      Через два с половиной месяца, с того времени как Джим вернулся в “Адмирал Бенбоу”, туда же  заглянула и странная пара: двое мужчин,  крепкие на вид и немного “тёртые жизнью” -  из которых один, бывший почти вдвое шире плечах, поддерживал своего товарища, у которого грязная тряпичная повязка была на глазах, закрывая их обое.
    Зайдя в “Адмирал Бенбоу”, тот из прибывших, что вёл незрячего товарища - усадил  слепого калеку на табурет и громко произнёс, видимо специально для него: “Здесь!”
--Рому!
--Может лучше сначала о деле поговорим, а уж потом...  Хотя нет, ты прав  -  рому! Хозяйка - рому!!!
     Хокинс вздрогнул услышав крики в общем зале таверны. Подросток, сидя на втором этаже трактира, в своей комнатушке, уже несколько недель к ряду пытался понять указания бывшего хозяина пиратской карты, начертанные на её полях и вглядывался в обозначения и значки, изображённые на ней. 
    Требование рому, довольно редкое в землях где популярнее бренди и виски - лишь пиво, его сильно взволновало.
   Чуть задержав дыхание, подросток на цыпочках, стараясь не шуметь - направился к двери и остророжно её приоткрыв стал наблюдать за странной парой, требовавшей у его матери, внизу, в общей зале, налить им срочно рома.
   Однако прибывшие ему так никого из знакомцев с Кариб и не напомнили: сам Джим скорее опасался своего розыска за побег с “Саффолка”, но данной пары на судне точно не было и он,  уже шире приоткрыв дверь, спокойно вышел на небольшую террасу, с которой начиналась  лестница ведшая вниз, в общий зал.
--Хозяйка! - обратился громовым голосом, зрячий здоровяк новоприбывший к матери Джима. - Мы разыскиваем нашего доброго друга, юнгу, с королевского военного корабля “Саффолк” - Джима Хокинса. Не вы ли являетесь его родительницей и не могли бы вы назвать нам то место, где мы вскоре пересечёмся с этим... этим... С ним! - говоривший с невероятной силой опустил кулак на стол, так, что грохнуло словно от выстрела пушки. Все находившиеся в заведении завсегдатаи вздрогнули.
    Джим замер от ужаса на верхних ступенях лестницы, с которой было уже собирался спуститься вниз, так как стал подозревать что ищейки были отправлены адмиралтейством по его душу в погоню и смогли легко добраться, до столь очевидного, укрытия. 
    Он прежде даже не подозревал, что за сбежавшим у берегов Африки юнгой, а может похищенным, или убитым диким зверьём что в тех землях случалось часто - снарядят полноценные поиски детективами и вместо того что бы в ближайшем порту схватить ещё десяток бездомных мальчишек, на пополнение кубрика “пороховых обезьян” - начнут вести полноценный розыск пропавшего подростка!
     Пока Джим резко остановился, как вкопанный, сделав всего четыре шага по лестнице -  второй прибывший недавно мужчина, сидевший с повязкой на глазах и до этого тихо хлебавший ром из оловянной кружки, внезапно крикливым, словно бы старческим, голосом, так не подходившим его моложавому лицу и жилистой высокой фигуре, чуть не закричал в ухо товарищу, спрашивающему у матери подростка о Джиме: “Я слышу испуганные шаги! Билли - он здесь, не упусти его! Чёрный Пёс прав - он здесь, клянусь потрохами всех выпотрошенных нами падре испанцев, он рядом!”
     Расспрашивающий хозяйку заведения здоровяк вскочил на ноги и в мгновение достал свой длинный кортик, из-за скрытых в одеждах кожаных ножен. 
   Женщина с визгом отшатнулась и бросилась к стойке с напитками. Туда же пробежал через весь зал и мальчишка прислуга.
    Четверо посетителей удивлённо уставились на новое зрелище, прежде никогда не виданное ими в “Адмирале Бенбоу”.
--Хватит! - прокаркал своим  характерным голосом Пью, ибо именно по голосу Джим и узнал одного из разбойников ватаги капитана Флинта, отчего подросток и замер, как соляной столб, на верхних ступенях лестницы и сейчас лишь с нескрываемым, всё возрастающим, ужасом, взирал на своих неожиданных преследователей. - Хватит! Ах Билли... Билл! - так ты всех распугаешь... А нам ведь этого не надо, не так ли? Тащи паренька к нам за стол и пускай его добрая матушка даст нам жаренного мяса и хлеба, а также рому, много рому! А мы будет вспоминать и говорить... Вспоминать “Моржа” и говорить о том, что нам остался должен, юнга с королевского корабля “Саффолк”, в Кингстоне, на Ямайке.
    Хокинс было собрался бежать, но его остановил резкий окрик, быстрым шагом приближающегося к нему громилы Билли Бонса: “Куда?! Пожалей мать - мы её саму на жаркое пустим, если убежишь!”
   Билли Бонс за шиворот стащил, бледного как смерть, Джима вниз и силой усадил за стол, с противоположной стороны его, спиной к деревянной стене заведения, прямо напротив него самого и Пью. 
     Складывалось впечатление, что сейчас подросток,  прислонившийся спиной к брёвнам стены и отрезанный от возможных путей бегства: как спасительной внешней двери, так и коридора к чёрному входу - был приготовлен мужчинами к скорому пристрастному допросу.
    Джим всё ещё неверящим взором смотрел на ухмылявшихся пиратов, убитого им собственноручно капитана Флинта и никак не мог взять в толк: как же они так быстро поняли что это именно он устроил на “Морже” заварушку, похитил карту капитана Флинта и сбежал со службы на свою малую родину, в “Адмирал Бенбоу”. Это казалось чем то совершенно фантастическим и неправдоподобным.
    Подростку однако хватило ума спокойным голосом попросить мать быть потише и не поднимать панику, и принести мяса и хлеба, выпивки, ибо он понимал что сейчас ему нужно выиграть время, что бы придумать что далее предпринять - против, столь внезапно оказавшейся прямо перед его носом, смертельной опасности.
  Вскоре, после принесённой бубнящей себе под нос молитвы, женщиной, еды, на которую пираты набросились словно голодные уличные псы - они уже весело что то гомонили меж собой и перемигивались с Джимом, видимо полагая что дело сделано и самое сложное сейчас у них позади.
--Лихо ты нас в Кингстоне, прямо такое устроил... Что просто – уух! - признал заслуги Джима Билли Бонс, затягиваясь из набитой табаком трубки, из красного дерева. - Пью, после того как ты его чем  швахнул в проходе, по фонарю - потерял полностью зрение: осколки в левом глазу и порез, когда ты его ножиком почикал по лицу и руке, и сильнейший ожог правой части башки, особенно верхней половины.
  Сидевший рядом с Бонсом Пью вдруг изменился в лице и схватился за нож, что то коротко прошептав себе под нос, но здоровяк штурман "Моржа" быстро перехватил его руку и на ухо объяснил, громким шёпотом: что "всё потом - сейчас дело."
    Слепец всё же снял свою широкую грязную повязку с глаз и Джим увидел, кроме опалённого с правой стороны лица, ещё и огромную проплешину, с той же части головы. 
    Видимо Пью лишился значительной части своих волос, когда тушил горящие одежды, после точного броска мушкетона Флинта, Джимом.
--А наш весёлый балагур квартирмейстер, что считался лучшим плясуном “Моржа”? - продолжал, с холодной ненавистью цедя слова, Билли Бонс, словно бы примериваясь со скорым  приговором подростку, - Он стал одноногим... Одноногим! С его слов выходит, что сперва его столкнули с трапа в темноту прохода, из которого и выскочил прочь чужак в косынке на лице, а потом, когда он со сломанной ногой вопил о помощи, кто из наших дураломов спрыгнул, прямо ему на ногу и принялись шмалить из ружей в пороховую комнату и она тут же и рванула! Его, из-за того что он уже почти выкарабкался по трапу, на одних руках, на верхнюю палубу, как и Пью - выбросило в море взрывом. Но сломанная нога висела на сопле теперь и когда его выловили из воды, то доктор без лишних раздумий её откочерыжил Сильверу, что бы не началась гангрена, да и вообще - потому что, со слов этого  коновала: просто не знал как сшить что бы было как прежде.
   Джим уже немного пришёл в себя и сейчас жалел лишь о том, что сам не обзавёлся кортиком по возвращении в Англию и не носил это оружие постоянно с собой, как бандиты сидящие напротив него. На родине Джиму данная предосторожность казалась излишней. 
   Решив как потянуть время, что бы не было расспросов о карте и прочем, Джим вскинул глаза к небу и спросил: “Да с чего вы взяли, не знаю кто именно вы оба такие, что я виноват во всех тех бедах что случились в вашим судном? Я - простой юнга! Сопляк и молокосос, по сравнению с такими...”
--Шутник! - констатировал Пью. - Сильвер бы его сейчас задницей на свой костыль насадил, для воспитания почтения к старшим, а Флинт, где бы он ныне не обретался - мог бы и жечь частями тело, подолгу с интересом выспрашивая о деньгах...
   Билли Бонс покачал вихрастой свинцовой головой и спокойно начал объяснять: “Мы, Я и Чёрный Пёс - не были задеты взрывом на “Морже”, так как находились вне его палуб в то время как ты там ошивался... После первой паники нам пришлось залечь на дно, без денег и вариантов, совершенно не понимая что и как далее делать. Но потом, когда мы с ребятами встретились, с теми кто остался жив, нам пришло на ум, ибо по рассказу Пью и Сильвера выходило что случилась какая потасовка и выстрел, как раз на том уровне корабля, где пьяным валялся наш капитан. Потом странный незнакомый матрос, с косынкой на лице, что так лихо отоварил эту пару нынешних калек. Вслед за его побегом, прочь с “Моржа”, Сильвер клялся что тот кто его сбросил с трапа - тот и кричал, требуя обстрела двери пороховой комнаты: паника у наших пьяных дураков вахтенных и их самоубийственная стрельба,  в двери проклятущей многожды, пороховой комнаты “Моржа”. Все конечно вхлам перепились, но эти трое стрелков, просто сыновья мартышек, не иначе!”
--Я простой юнга, что соскучился по родным людям и покинул... - тянул подросток, с трудом понимая о чём его говорит штурман "Моржа".
--Заткнись!!! - рёвом буйвола перебил подростка Билли Бонс. - Иначе клянусь что выпотрошу тебя немедля, несмотря на все требования Сильвера привести к нему Джима Хокинса -  живым и в меру невредимым!
    Из дальнейших объяснений пиратской пары выяснилось, что когда поредевшая ватага “Моржа” кое-как пробивалась что бы не сдохнуть от голода в таверне Сильвера “У смуглой бабы квартирмейстера”, то они смогли, долгими вечерами от безделья и безденежья, прийти к выводу что их кто где подслушал. 
   Они все по пьяни и сами много чего лишнего болтали, но о карте и скором дележе - никому! Зачем лишний раз заставлять сердца “коллег” стучать чаще и возбуждать в них нездоровую зависть: а то налетит ещё какой “голодный” молодой пират и хлопнет всю их многомесячную добычу себе , в одном удачном налёте.
    Предлагались самые невероятные варианты к рассмотрению: негр слуга, что был с ними на мели где застрял прямо перед прибытием в Кингстон "Морж". Но потом, после появления корабля на Ямайке - был продан знакомым рабовладельцам Флинта, для пополнения  денежных запасов на корабле и покупки ящиков рому. 
  Проводники индейцы, которые помогали вести отряды пиратов на наземных нападениях на крепости или поселения испанских и португальских колонистов.
    Кто из “девочек” на берегу, с которыми наши пиратствующие кавалеры проводили частенько своё время . 
--Наконец Сильвер вспомнил, что по словам его бабы, смуглянки, тот юный паренёк, с ромом, всё время проторчал у двери кабинета, когда мы несколько громко толковали: о скором выходе и дележе, и ушёл прочь лишь незадолго до нашего появления в общей зале. - продолжал успокоившийся Билли Бонс.
     Пираты однако сперва похитили негра раба с плантаций Ямайки и зверски его пытали - но бедняга ничего не знал, так как недавно был привезён в колонии и плохо говорил на европейских языках. 
   Сильвер ещё вспомнил что Флинт ему говорил часто, что бы при “служке” дела не обсуждали - запирая его в каюте, на всякий случай что бы если он сбежит с судна, ничего про пиратов не знал. Раба убили и продолжили поиски.
  Отправились оставшейся командой, на каноэ, вдоль берега за индейцами проводниками и после налёта на их селение - стали всех пытать и требовать разъяснений. 
   Однако лишь убили почти семь десятков человек, прежде чем поняли что вряд ли кто из их команды стал бы объяснять подолгу индейцам что такое карта и что за знание в ней сокрыто, уж больно те были безграмотны для подобных штук. Соответственно устраивать налёт ради карты, а в ней и была главнейшая ценность "Моржа" - индейцы не стали.
   Вернулись злыми на Ямайку и стали мурыжить “девочек” в порту, избивая их нещадно и грозя отрезать носы и уши, а также титьки - что бы те уже никогда не могли работать, когда вдруг, неожиданно, Чёрный Пёс, которого как сухопутного разведчика направили на поиски именно безвестного юнги, что возможно их подслушивал у двери кабинета в “Смуглой бабе квартирмейстера” - рассказал что его знакомые в порту, говорили что после взрыва “Моржа”, был вроде слух: что в гавань Кингстона зашли пираты и что они готовят рейд, а об этом сообщил некий юнга, на английском корабле и сейчас многие считают что “Морж” и есть та самая жертва рейда пиратов. Несчастная и невинная.
   Чёрный Пёс, будучи опытным разведчиком пиратской ватаги - смог получить у Сильвера около двадцати фунтов на расходы и принялся спаивать шкиперов и боцманов английских судов, интересуясь данной легендой и слухами о её происхождении.
    Вскоре, некий боцман Толстый Снэйк, с королевского боевого корабля “Саффолк” , подтвердил: что вечером того дня, когда ночью был взорван некий корабль, в порту Кингстона - к ним на борт вернулся с берега, пьяный вдрызг, юнга, Джим Хокинс и долго буянил на судне, требуя что бы офицеры срочно начали операцию по ликвидации пиратов, о которых он вроде бы узнал в какой местной рыгаловке, так как “Саффолк”совсем недавно именно этим и занимался, вблизи Мартиники, а до этого против берберийских пиратов, в водах Средиземного моря.
    Юнга клялся всеми святыми, что пираты готовят что то непотребное и грезил невероятными сокровищами, с которых собирался получить процент.
    Сокровища, со слов подростка, были долей пиратов при разделе своей добычи и сейчас они собирались куда плыть, что бы её отыскать ... и тому подобную пьяную ахинею, из романов.
   Соответственно : юнгу отправили в карцер где он и сидел ночь. Но... После очередной порции отменного рома и задушевного тоста от Сильвера, который, по просьбе знаком Чёрного Пса, доковылял на костыле к их столу и присоединился к разговору, Но!  - сам Толстый Снёйк, как оказалось и отпустил паренька на берег, в ночь, в нарушение приказа вахтенного офицера  и готов был клясться что тот был трезв, по крайней мере не так пьян, как думали офицеры их корабля!
    Примерно через час или около того, чуть меньше, после взрыва в порту - появился подплывающий к кораблю Джим Хокинс и его на шлюпке подобрали из воды, со скандалом. Но далее, по причине опасения новых диверсий пиратов в гаване Кингстона  - ”Саффолк” был отправлен прикрывать рейды работорговцев в Дагомею, а не находиться без дела в порту.
    В тот же вечер Сильвер и Чёрный Пёс как могли обхаживали разговорчивого боцмана “Саффолка”, а Сильвер, даже свою туземную жонку под него подложил: “Ради хорошего человека и отличного моряка!” - по его словам с кривой усмешкой, то ли брезгливости, то ли ненависти...
   Утром они сговорились с Толстым Снёйком, что тот привезёт с судна какие бумаги на Джима, хоть что: откуда он родом и кем являлся до того как стать юнгой, ибо, по словам боцмана “Саффолка”, Джим был не из бродяжек, подобраных облавой в порту, а приведён родителем. Как сказать  “аристократия пороховых обезьян!”
    Через три дня, когда пираты раздобыли сведения о том, из какого городка Англии юнга Джим Хокинс и сколько ему лет - они решили обязательно начать его розыски, уверенные в том, что именно Джим является тем человеком что похитил у капитана Флинта карту, убив того, здоровяка и отменного абордажника, выстрелом в упор, что и слышали Пью и Сильвер на верхней палубе, и "сбежав в ночь с картой прочь", с “Моржа”.
    Выпивкой, едой, услугами “девочек” в порту - пираты смогли узнать поболее о Джиме от прочих юнг и матросов “Саффолка”, что его хоть немного знали. 
    Толстый Снэйк доверительно сообщил новым друзьям что Джим сбежал в Англию, сев в шлюп странноватых моряков, у берегов Дагомеи и взяв с собой чернокожую девочку рабыню.
    В тот момент когда оставшиеся пираты уже было собрались плыть на поиски Джима Хокинса в Англию, воду стал мутить Бен Ган: “Какого чёрта мы прёмся туда - где нас могут перевешать? Зачем?!” - вопил он постоянно. - ”Флинт настолько был хитёр, что умнее нас всех  вместе взятых? - плывём на указанный, к разделу добычи, остров и во все пары глаз ищем её! Уверен, что те сундуки и пушки, что он схоронил, так просто скрыть было нельзя: есть какие следы и тому подобное! Хватит искать юнг и индейцев - айда всей оравой на поиски наших денежек!”
    Сперва слушали Сильвера, но когда Бен Ган сказал что сам снарядит барк и отправится за сокровищами на остров - остальные, даже Сильвер, побоялись опоздать к разделу и что Бен действительно первым найдёт клад Флинта, и сам его заберёт , и отплыли вместе с ним.
   Десять дней пираты обшаривали остров, обходили щели в скалах или подозрительные “недавние” раскопки и всё искали сокровища.
    Они сожрали всю провизию и уже не могли кормиться охотой, так как на острове почти не было живности, кроме птиц, да и те, после первых выстрелов из ружей - стали массово улетать куда прочь. Козы, которых видели пираты – убегали от них при одном виде и охотой на коз, прокормиться всей ораве, оказалось невозможным
  В конце концов, бросив на острове Бена Гана и пожелав ему жрать, найденные им , в случае чего,  монеты - все остальные на барке отправились в Саванну, а уж из неё, нанявшись матросами и продав барк, доплыли до Англии, где Чёрный Пёс вновь вышел на след Джима Хокинса и “Адмирала Бенбоу”, что держала его семья.
--Мы здесь, мой мальчик. - наставительно проговорил Билли Бонс, - и ждём от тебя карты! Лучше дай сразу, до того как Сильвер и Пью, так сильно пострадавшие от тебя, не стали самолично вести допрос. Поверь - они страшные люди, гораздо страшнее остальных, особенно сейчас и особенно - для тебя!
   Пока Билли Бонс хохотал, а Пью, сжимая и разжимая кулаки, что то бубнел своим старческим голосом о том как следует сдирать с мальца кожу, ломтями, понемногу за один раз - Джим уже понял как сам будет дальше действовать.
    Билли Бонс положил свой кортик на стол прямо перед собой и если первое время постоянно ощупывал его рукоять, то потом, после спокойного разговора и видимо выпив лишнего, почти о нём и забыл: Джим попросил матушку принести ему горячего супа, самого горячего какой возможно и поблагодарив женщину, после того как она это сделала, дождался что бы она отошла от стола где они втроём расположились.
    Резко плеснув обеими руками содержимое тарелки, с горячим супом, в лицо взвывшему от боли Билли Бонсу - Джим разбил глиняную тарелку о голову вскочившего было, с кортиком в руке, Пью и пока тот валился с визгом на друга, схватил оружие самого Билли Бонса, что осталось лежать на столе.
--Скоты! Я таких как вы, на Карибах и в Новом Свете - резал десятками! - вопил как оглашенный Джим, собственным криком возвращая себе мужество.
   Пока Пью тяжело вставал, шаря всюду своими руками и упустив собственный кортик, в так неожиданно, для пиратов, случившейся потасовке - Джим бросил ему прямо в голову табурет и тот, при точном попадании, заставил слепого пирата свалиться вновь на пол “Адмирала Бенбоу”, на этот раз ближе к входной Двери.
    Все в общей зале замерли и сейчас заворожённо смотрели на невиданное здесь прежде зрелище: почти настоящий разбойничий бой на кортиках, как в рассказах о моряках, что участвовали в морских абордажах - между сыном хозяйки и странной парой моряков, которые недавно зашли в заведение.
--Ах ты щенок... - бормотал с ненавистью Билли Бонс, медленно поднимаясь на ноги. Джиму нечем было в него метнуть, а подходить ближе к такому здоровяку, даже вооружённым его же кортиком, подросток так и не решился. В свои пятнадцать лет он был неплохо развит, но по сравнению с "крепышом Билли", как штурмана “Моржа” нередко называли друзья, выглядел совершенным цыплёнком. - Я пропорю тебе брюхо и посмотрю какого цвета твои потроха. Слышишь!
--Флинт тоже многое мне обещал, когда визжал, подыхая - в том же духе! - решил напустить на себя флёр героя, Джим. - Грозил и кричал, когда я забирал у него карту.
--Ты его застрелил, пьяного! Это всё пустяки...
--Зарезал! - немного соврав поправил Билли Бонса, Джим, начиная чувствовать всё тоже покалывание в кончиках пальцев, что было у него ранее на пиратском острове, когда он разбивал камнем руки вычурно разодетого пирата с “Тюленя”, чьим тайником с ценностями в дальнейшем и воспользовался. - Застрелил я другого, что в каморке напротив капитанской каюты с девками развлекался - пустил в него заряд дробин, из мушкетона вашего Флинта, а его самого, беспробудного вашего лидера - зарезал!
--Ахахаха! Докажи в схватке! - взорвался несколько наигранным смехом, Билли Бонс. - Дай мне достать нож и давай с тобой сойдёмся в резне, и я посмотрю на что ты способен.
--С пиратами договариваться о чести? - не смеши! - прервал Билли Бонса, Джим. - Я ударил несколькими бутылками рома, по голове, вашего Флинта и когда он свалился на пол, перерезал ему глотку розочкой от последней из бутылок и если ты, тупая пустобрешущая скотина, не уберёшься отсюда и не предупредишь своих дружков что они все пойдут на виселицу, то клянусь:- я сам буду резать ремни из тебя, как ранее предлагал твой напарник, по отношению ко мне.
--Тебе конец! - орал словно бы медведь, огромный  шкафоподобный шкипер “Моржа”. - Мы спалим твой кабак, на части разорвём твою мамашку и тебя самого будем мучить столь долго, что ты себе даже не представляешь! Я и Сильвер - мастера в подобных штуках!
   Видя что подросток откровенно потешается над ним, взбешённый Билли Бон принялся орать что каждую ночь они будут бродить рядом и стараться проникнуть в дома, где станет ночевать Джим, резать его со спины на улицах и тому прочее, пока не получат то - что им принадлежит по праву!
--Повторюсь: я десятками “валил” пиратов в колониях и возле берегов Африки, - начал хвастать Джим, столь привычный, как и многие подростки, к преувеличению своих возможностей или деяний. - Стрелял в корсаров Магриба и голландских каперов Ла-Манша! Заткнись отребье и беги скорее к своим! Сообщи что...
    Договорить Хокинсу не дали: Пью быстрым движением уронил свой наконец найденный им кортик на пол и в то же мгновение, в полёте, ногой, мягко подбросил его к Билли Бонсу. 
  С радостным воем здоровяк шкипер “Моржа” в долю секунды вскочил на ноги и кортик в его руках, словно некая блестящая молния, принялся “плясать” при всех тех выкрутасах кистью, что проделывал с ним сейчас Билли Бонс.
   Однако именно чрезмерное воодушевление и погубило морского разбойника: слишком яро кинувшись на сперва опешившего Джима, с кортиком наперевес - пират напоролся на угол длинного  стола и свалился в левый бок. 
   Пока он вставал в прежнюю стойку, Джим, имевший определённый опыт владения кортиком по схваткам на “Саффолке” - тут же пришёл в себя и метнувшись к Билли Бонсу, нанёс ему короткие тычковые удары прямо в грудь, в солнечное сплетение и сердце.
    Бонс ответил лишь невнятным боковым взмахом своего кортика, но тот лишь вскользь задел левое плечо подростка и слегка оцарапав, не причинил особого вреда.
  С грохотом, слышным и вне стен “Адмирала Бенбоу”, тяжеленный громила Билли Бонс, шкипер “Моржа” и один из офицеров ватаги Флинта, проклиная всех и всё - свалился на пол таверны и буквально через пару секунд после этого замер на нём. Билли Бонс был мёртв.
   Слепой Пью, отлично слышавший потасовку и грохот падения тела друга, словно бы почувствовавший опасность и для себя - со странным воем бросился прочь из таверны, в вечернюю сырую туманную мглу.
--Передай своим, что бы больше мне на глаза не показывались! - проорал Джим в темноту и вернулся в общий зал заведения. 
   Остальные посетители и его мать, со служкой мальчиком, так и оставались на своих местах, боясь шевелиться.
   Не успел Джим, стоя над трупом поверженного им в схватке на кортиках, Билли Бонсом, придумать что сделать с телом убитого им пирата и как задобрить всех в зале, что бы они сказали нужные ему свидетельства полисменам. Ибо объяснять, кто это такие на него напали -  Хокинс не хотел никому и тем более, чего нападавшие от него желали получить - Как в “Адмирал Бенбоу” заскочили полицейские:  троица - в составе сержанта и пары его подчинённых, а за ними шествовал доктор Ливси, в привычном, вечернем, почти что полностью чёрном камзоле. В котором, по слухам, он обожал подслушивать вечерние разговоры в парках и у окон первого этажа.
--Невероятно! - провозгласил доктор странно улыбаясь и потирая руки. - Зарезали! Просто какое поветрие: то отца мастера Джима, случай, буквально бьёт камнем по голове, то сам Джим - режет необычного моряка, кортиком... Ведь именно кортиком, я полагаю? Да, всё верно...
   Посетители заведения тут же стали давать свидетельства того что видели и кто что сказал, из тех обрывков фраз что они слышали. 
   Один солдат стоял на страже у стула с сидящим на нём Джимом, второй опрашивал свидетелей, пока сержант разговаривал с вдовой Хокинс.
--Удачи Билли Бонсу. - прочитал одну из татуировок, на руках убитого Джимом шкипера “Моржа”, доктор Ливси. - Хоть какая зацепка. Хотя и откровенно слабая. Невероятно! Джим, мой мальчик - твоё возвращение домой как то сразу стало создавать проблемы в округе, а ты ведь знаешь, что сквайр Трелони не любит когда кто то создаёт проблемы! Сначала твой несчастный беспутный отец, потом непонятная группа мальчишек, которые начали утверждать что они новая банда береговых пиратов. Пять минут назад прибегает на пост полиции, куда я зашёл узнать новости прежде чем идти на доклад к сквайру, он любит вечерние посиделки и рассказы под стакан виски и пару трубок отменного табаку, из голандских колоний, так вот - забегают люди и говорят, что когда они захотели зайти в “Адмирал Бенбоу”, выпить кружечку пива и заглянули в окошко понять есть ли там свободные места или кто из знакомых уже сидит -  то увидели что всем известный Джим Хокинс, с огромным ножом в руке, запугивает двух почтенных людей: одного - слепого калеку, который видимо и убегал с воем куда прочь, мимо нас и здоровяка пожилого матроса.
--Это они на меня напали и грозились сжечь таверну и нас с матушкой убить... - запротестовал Джим.
--Возможно! - улыбаясь согласился доктор Дивси. - Но сейчас мы едем в дом сквайра Трелони и обсудим что с тобой делать далее. Завтра ты отправишься в нашу небольшую тюрьму, а уж если свидетельства будут против тебя - то извини: полное расследование и возможно перевод в Лондон. Для массового повешения преступников. И  кстати, миссис Хокинс - принесите пожалуйства документы Джима сюда, мы всё равно должны будем его вписать в протоколы и желательно это сделать без ошибок.
   Мать не знала где бумаги сына и после краткого обыска комнаты Джима полицейскими, был найден купленный им поддельный документ о том, что он голландец из Гааги. Карта была схоронена между досками стены, в небольшой нише, и её не обнаружили.
--Мило. - кисло внове улыбнулся доктор, обращаясь к подростку. - Фальшивые документы? ШармАн! Контрабандисты, банда подростков что грабят потерпевших крушение, убийство моряка Билли Бонса или как его там... Конкуренты по бизнесу, по провозу брабантских кружев?
   Вскоре после опроса свидетелей Джиму связали руки и усадив на повозку, что привёл к “Адмиралу Бенбоу” один из полицейских - повезли уже почти что в ночь, в поместье сквайра Трелони, так как доктор Ливси считал что небольшая беседа, со столь юным и отчаянным негодяем как Джим Хокинс, здорово развеселит, откровенно скучающего в последнее время, сквайра. К слову - бывшего покровителем и отчасти спонсором, самого доктора.
   Во время поездки растекался “мыслию по древу” лишь Ливси, остальные хмуро молчали: Джим -  отчаянно придумывал что сказать Трелони и как, воспользовавшись тем что его пока не везут в тюрьму, попытаться сбежать - вначале вернуться в “Адмирал Бенбоу” за картой, а потом, убежать куда прочь, с захваченными в таверне хоть какими деньгами. 
  Полицейские же были недовольны тем, что вместо положенной пинты пива, сейчас, в промозглую сырую ночь, везли преступника, да ещё и убийцу, настоящего душегуба - на разговоры к местному помещику, который станет кормить негодяя паштетом, а им, стражам порядка, по этой сырости и холоду, возвращаться в свою каморку для дальнейшего ночного дежурства.
    Подросток пока так и не решился ни на что: драться, со связанными руками, против троих стражей и доктора Ливси - казалось ему верхом глупости, ибо результат был очевидным. Сбежать же от егерей , что охраняли дом и парк, при здании принадлежавшие сквайру Трелони и вооружённых дорогущими винтовками - виделось ещё более недостижимой целью.
    Варианта подходящего пока что так и не появилось, и Джим решил канючить, уже в доме сквайра, что у него затекли руки и молить что бы его развязали, а уж тогда, возможно схватив нож и угрожая самому Трелони, постарается покинуть поместье и вернуться в “Адмирал Бенбоу”, сколь бы очевидным для его преследователей это не было. 
   Когда повозка наконец прибыла к воротам парка, при в меру большом, в два этажа с мансардой, доме, в котором сейчас горел свечной свет лишь в одном окне на первом этаже, а также на кухне для слуг - где по ночам отогревались, после ночного ежечасного обхода парка, егеря сквайра и в большой зале на втором этаже, так называемом “салоне путешественника”, где сквайр Трелони любил подолгу рассказывать всем своим гостям о тех приключениях, которые пережил самолично.
   После стука доктора молотком во входную дверь - появился старый слуга и бывший некогда лучшим егерем отца Трелони, и спросив кто прибыл и зачем, впустил Ливси в дом, пока остальные оставались на улице в ожидании.
   Через десять минут, с факелами в руках, появились доктор Ливси и сквайр Трелони самолично, хозяин сего поместья: в отличие от высокого и худого, всё время извивающегося при произносимых им словах, словно змея, доктора - сквайр Трелони был высок и дороден, но не с брюхом, а скорее просто крупнокостен во всём и везде: широкие плечи, хорошо развитые руки с мощной мускулатурой, огромные кисти рук , бывшие словно клешни краба.
  Оба, и Ливси и Треллони - были уже без париков, видимо в виду позднего времени и одевать их не собирались.
--Этот? - обратился Трелони к доктору.
--Да. Сын четы Хокинсов, из “Адмирала Бенбоу”! Сейчас устроил поножовщину в таверне родителей и убил некоего моряка, Билли Бонса. Хотя, возможно его имя и иное...
--Невероятно! Обожаю подобные рассказы на ночь. Бодрит, в нашей провинциальной глуши! - потирая руки, с громким смехом объявил сквайр и потребовал что бы задержанного ввели к нему в дом и отконвоировали в кабинет, где они с доктором станут ужинать и за бокалами вина, послушают объяснения Джима, перед тем как того утром отвезут в ближайшую тюрьму. - Полицейским нашим славным - выдать жареной сельди и по кружке пива! Их отличному сержанту - окорок и к пиву ещё и стакан виски, наилучшего!
  Смеющиеся доктор и сквайр отправились указывать путь стражам, что вели на верёвке Джима по полупустынному дому, где лишь свет от факелов впереди идущей пары давал возможность что разглядеть. 
   Теперь полисмены были всем довольны: их накормят и напоят, можно будет отогреться на тёплой кухне прислуги дома, а не возвращаться в свою сырую комнату, где всё уже просто осточертело им до одури.
  Когда Ливси и Трелони уселись в кресла, а Джима поставили перед ними и с согласия сквайра полиция  ушла на первый этаж, получать свою награду за вечернее развлечение для хозяина дома - Хокинс стал внимательно присматриваться к двум мужчинам напротив себя, которые неспеша ужинали голубиным паштетом и рагу из кролика, запивая всё это отличным красным бургундским вином и заедая зеленью и сырами, лежащими в изобилии перед ними на подносах.
    Подростка они ни о чём не спрашивали и Джим мог попытаться немного собраться с мыслями и сориентироваться, как ему себя вести в новой ситуации.
   Сквайр Трелони был балагуром и шутником, большим любителем всяких проказ и развлечений, и откровенно скучал в семейном поместье, где сейчас проживал: жены и детей у него не было и сам сквайр уже давно подумывал переселиться на пару лет в Лондон, что бы обзавестись там семьёй и хоть немного разогнать ту тоску, что стала его преследовать по возвращении на родину.
  В молодые годы сквайр был офицером флота и по словам его знавших людей - подавал явные надежды, но... Но вскоре охладел к флотской дисциплине и выпросив у батюшки денег на снаряжение собственного торгового корабля, отправился с ним в Ист-Индию, в надежде разбогатеть.
    Вернулся он оттуда через семь лет, без особых богатств, но и без потерь - примерно при тех же деньгах что были у него при отплытии. Он получил в заморских странах десяток шрамов и бронзовый загар.
  Ходили слухи что люди, которых он взял в услужение после этого путешествия - бывшие пираты или контрабандисты, да и сам Трелони, в водах где не было свидетелей, не брезговал грабить всех подряд, в том числе и соотечественников.
  После того как один из выживших, после встречи с ним у берегов Мадагаскара, негоциантов, прямо его обвинил в нападении и грабеже его судна и убийстве или продаже в рабство членов команды, сквайр, по настоянию отца - отправился добровольцем, на нанятом им самим судне, на Карибы, помогать Вест Индской компании бороться с местными пиратами. 
  Через четыре года Трелони вернулся с небольшим ларцом полным изумрудов, на  которые и совершил ремонт родового поместья и помог семье выдать замуж сестру, которая только что разменяла четвёртый десяток и считалась “вечной невестой”.
  Трелони ещё дважды, по паре лет, отправлялся на Карибы, Патагонию или к берегам северных колоний, в надежде разбогатеть на торговле сахаром, ромом, какао, пушниной или добыть себе драгоценных камней из местных шахт, но особо так и не разбогател, скорее немного накопил сверх того с чем отправлялся ранее.
  Тогда сквайр сговорился с некими директорами Компании в Кингстоне и стал им регулярно поставлять рабов, в основном мужчин, на плантации. 
  Этот вариант “бизнеса”, сделал Трелони, всего за три года - весьма состоятельным человеком и уже к смерти своих родителей, случившихся в течении одного года несколько лет назад, Трелони мог себе позволить вести в меру роскошную жизнь, имея крупные счета в лондонских банках и покупая бумаги успешных предприятий.
   Трелони был говорлив, но умел и слушать то, что считал для себя интересным. Хвастал постоянно, но без злобы - что бы чуть возвыситься, не более того. Считался крайне хитрым и “многоликим” человеком, способным на что угодно, хотя прямых доказательств этому и не было.
  Поговаривали, что доктор Ливси при нём вроде осведомителя, который, проводя рейды по лечению  местных жителей, обзаводится необходимой инормацией, что доводит до сведения самого сквайра, позволяя тому и самому иметь долю в прибрежных контрабандных делишках.
  Отец Джима, несколько раз, будучи сильно пьяным, орал что он всё расскажет на суде о сквайре и его доле в добыче  “адмиральской команды” береговых пиратов, но мать затыкала ему рот и дальнейшего Джим не слышал.