Джинны эпохи Ренессанса

Джинны эпохи Ренессанса

«Развитие по спирали часто заканчивается штопором!»

* 1 *

Добропорядочные граждане давно уже с опаской и подозрением поглядывают на дом №99 по шестому проезду имени одного из героев нашей страны. Героев, как известно, у нас мало. Поэтому лишь немногие улицы названы именами героев, остальные – только цифровое обозначение. И цифры эти, очевидно, обозначают количество появлений того или иного героя на той или иной улице. Так обстоит дело с шестым проездом. Проехал герой шесть раз – получите шестой проезд. Хватит сил на седьмую – получите седьмой. Не потому ли так часто меняются у нас названия улиц? Либо герои у нас непоседливые – шастают по городу в поисках неприятностей, либо, что вернее, мы слишком часто меняем героев. Но – ближе к телу.

Дом №99, как мы уже говорили, давно вызывает подозрения у наших самых честных и добропорядочных граждан. Начать с того, что табличка с номером дома давно перекувырнулась , и теперь любой может прочитать: «Проезд 6 66»! Хочешь – не хочешь, а перекрестишься. В общем, обходили дом стороной. И не только его.

Стоило из-за массивной калитки появиться хозяину дома – как проезд тут же пустел: обыватели быстренько прятались по дворам и, затаив дыхание, предоставляли сутулому старичку с маленькими, быстрыми глазками и ярко красным носом все права, гарантируемые Конституцией. В том числе, и свободу передвижения. Где еще вы встретите подобную свободу?

Как огня боялись жильцы шестого проезда своего соседа. И было за что! Странные вещи происходили там, за глухим забором, под шиферной крышей старого, просевшего на добрых полметра, угрюмого, молчаливого жилища. Молчание это было довольно красноречивым. Особенно, по ночам, когда к равнодушным звездам летел жалобный вой собаки, мешая уснуть всему окружающему. То раздается звонкое, заливистое пение невидимого петуха, на голос которого отзываются все окрестные курятники и машины, поставленные на сигнализацию. Так что бедлам получается отменный.

Однако самым вредным и ненавистным был для всех говорящий скворец по прозвищу «Голос Америки». Вспорхнет эта гадская птичка на забор и начнет тоном прокурора рассказывать на трех языках последние известия из жизни соседей. И люди узнавали, что сосед справа – вор. И папа его – вор, и мама, и троюродная тетка по дядиной линии. А соседка справа – шлюха, каких свет не видывал. И все ее четыре дочери. Только племянница порядочная, да и то – лесбиянка. А соседи напротив - торгуют наркотиками, но никак не улавливаются. Так и талдычит скворец, вгоняя соседей в краску – красную и белую; в белую тех, кто разучился краснеть по служебному положению.

И чего только не предпринимали несчастные жертвы клеветы, чтобы избавиться от скворца! И кота подсылали. Скворец укусил его два раза, обозвал рваным чучелом и прогнал со двора. И отравленной крупы подбрасывали. На что скворец ответил популярной лекцией «о роли ядов в развитии общественного сознания», где ввернул, что крупой травят крыс и мышей, а он – птица, и в доказательство два раза издевательски прокукарекал. Подвали на скворца в суд. Но хозяин на процесс не пришел, а прилетел скворец и выиграл процесс, сообщив судье и прокурору такие подробности их биографий, что те сразу же вынесли постановление «оправдать за отсутствием состава преступления»! И в ответ на встречный иск скворца, приговорили соседей к штрафам.

В общем, было за что ненавидеть птицу и косо посматривать на Америку, подозревая, что оттуда птица получает секретную информацию об интимной жизни соседей.

А теперь взойдем в дом, и, миновав две сильно захламленные комнаты, войдем в ванную, переоборудованную в химическую или, что вернее, алхимическую лабораторию.

-Что за причуда! – воскликнет кто-то. – Занимать ванную под лабораторию!

В утешение заметим, что сотни лет туркмены кочевали по пескам и ванных совсем не имели. И – ничего, обходились.

Тускло мерцают в сумраке помещения, разгоняемом лампочкой под потолком, колбы, реторты, змеевики. На полках выстроились батареи банок, баночек и пузырьков с различными препаратами и реактивами. Хозяин лаборатории колдует у плиты, где на синем цветке огня стоит металлическая посудина, до половины наполненная розовой жидкостью. А старичок помешивает ложкой кипящую бурду и бурчит под нос:

-Нет величия там, где нет простоты, добра и правды! Правды – вот спасение! Они будут говорить только правду и ничего кроме правды! Мой эликсир раскроет им глаза! И никто… никто не отвертится…

Под аккомпанемент хозяйского голоса мирно дрыхнет на жердочке говорящий скворец, втихаря наклюкавшийся эликсира. У ног старичка шныряет годовалый щенок – это его жалобный вой мешает спать соседям. У Кузьки (так зовут пса) совсем недавно скончалась мать – погибла из-за своего чисто женского любопытства: сунулась во время одного из опытов к вентиляционной трубе, куда ее и засосало мощным воздушным потоком. А там металлический пропеллер аккуратно перемолол неосторожное четвероногое, приготовив мясной фарш. Хозяин потом два дня промывал вентиляционную систему аммиаком, костеря почем зря Кузькину мать.

Во имя чего отдала свою жизнь и шкуру его мать, Кузька по причине необразованности представление имел весьма смутное, но это не мешало ему по ночам оплакивать трагическую гибель родительницы – громко и с достоинством.

Хозяин в последний раз перемешал эликсир ложкой и накрыл посудину стеклянным колпаком. И почти тотчас жидкость побурела и запенилась. Кузька, взобравшийся на стул, нервно замигал. И тут – бабахнуло!

Во все стороны полетели осколки посуды и брызги эликсира. Скворец, сброшенный с жердочки взрывной волной, угодил в помойное ведро. Но выбрался оттуда, отряхнулся и, оглядевшись, отчетливо произнес: - Ни хрена себе!

Хозяин, каким-то образом оказавшийся в холодильнике и запертый в нем, уже лупил кулаками в дверь и стучал зубами. Немудрено, ведь температура в камере близилась к абсолютному нулю, что составляет -273 градуса по Цельсию, о чем вы, конечно, знаете, только запамятовали. Вместе со стуком и лязгом зубов из-за двери слышались настойчивые требования открыть дверь и всевозможные ругательства, в которых упоминались Кузька, Кузькина мать и все их близкие и дальние родственники вплоть до седьмого колена. Но псу было не до того: с волнением и любопытством он следил за странным розовым облаком, утекающим в вентиляционную трубу.