Джуди

Джуди

 Джуди, вымазывая длинную хлопковую сорочку, вцепилась крепче в ветку гикори, скользкую и грязно-черную. Весь день лил дождь, но к вечеру погода распротивилась, и дядюшка Джон воспринял это как знак свыше. Джуди жадно вытянула шею, отмахнулась от липких влажных листьев, прищурившись, уставилась на поле - люди собрались вокруг высокого горящего креста, в белых балахонах, в белых колпаках, жуткие и смешные одновременно, но если настроиться, расслабиться, то взгляд на них вызывал в душе потусторонний трепет, запретную приятную дрожь, что прокатывалась по телу полчищем огромных мохнатых пауков. Джуди поежилась - от дьявола, точно от дьявола, разразилась бы криками бабушка, но у бабушки все от дьявола, все, что хоть капельку, хоть на чуточку приятно - а самое страшное обжиматься с мальчишками и есть мороженое. Мальчишки - это ерунда, она мальчишками не интересовалась, разве что Билли на самую малость, а вот мороженное... Мороженное всегда хотелось попробовать. Но оно - запретный плод, искушение Змия, - мама Джуди умерла через неделю после родов из-за того, что съела мороженное. Заболела и умерла, а бабушка, как сказал когда-то отец, взяла и чокнулась от горя.

  Джуди видела, как Джон Джонс размахивал руками, словно привидение, громко читал отрывки из Библии, твердил про все зло от ниггеров и коммунистов - Джон-Великий-гигант, - но Джуди это скучно, она не пыталась разобраться. Она представляла, как багровеет под плотной пожелтевшей от времени тканью его обрюзгшее лицо, со свисающими щеками, в почерневших рубцах, представляла, как Джон брызжет слюной - он всегда плюется, когда доказывает свою правоту; представляла, как мокнет от слюны колпак, заполняется водой и пеной, и Джон захлебывается в собственном яде.

  Джуди представила и расхохоталась, беззвучно, так, что чуть не упала с дерева, заскользила, но обняла ветку крепче, как если бы обнимала мать, удержалась, но расцарапала ладонь об острый сучок - присмотревшись, в свете луны и пылающего креста можно было увидеть темные капельки крови. Джуди приложила руку ко лбу, провела по груди, оставляя едва заметные красные следы - просто так.

  Джуди, как прознала, что, пользуясь отсутствием скандальной жены, задумал дядюшка Джон, сбежала тихонько из дома, через окно для надёжности, и проследила за ним - Джуди-невидимка - очень хотела посмотреть, как убьют ниггера. Слышала, что неделю назад в Монтгомери линчевали одного, и дядюшка, все говорят, замешан, но Джуди об этом и сама догадалась. Она наблюдательная и знает, что пока толстуха Пэнни - жена Джона - ездит в город, он сам ездит к вдове Эдвардс, и Джуди знает зачем, но ни с кем этим знанием не делится - бабушка советовала держать такую тайну при себе.

  У Джуди много чужих тайн, очень много, и все она держит при себе - это безумно интересно и приятно.

  Но сейчас холодно и скучно - одни разговоры, как на проповеди в церкви, и во рту у Джуди кисло от разочарования, развеялось все очарование и захотелось спать. Она осторожно сползла с дерева, грязная и окровавленная, точно несчастная дева в белой сорочке. Волосы, заплетенные на ночь в тугую косу, растрепались, и Джуди своим видом сама могла бы кого-нибудь напугать - она загорелась этой идеей, оживилась и побежала на ферму Джонсов, хлюпая по влажной земле голыми пятками.

  Майки, лохматый рыжий пес, любимец Джона, радостно затявкал, увидев Джуди, и ей пришлось остановиться и успокоить его, пошмякать шкуру, почесать пузо - как бы бабушка потом опять не ругалась из-за блох.

  - Аа, это ты - на крыльцо вышел Билли с ружьем и блеклым фонарём в руках, в одних трусах, совсем молодой, худощавый, но живот уже дряблый, а тело желтое. Голый Билли Джуди не понравился, она уже не хотела его пугать, и видеть его было противно, она скривилась и сутулилась, обтянула сорочку и пригладила волосы.

  - Кто там, Билл? - из-за спины парня выглянула вдова Эдвардс в наспех натянутом трикотажном платье, бесстыжем и коротком - бабушке стало бы дурно, увидь она подобную гадость.

  Муж Руби Эдвардс, милый тщедушный старичок, соблазнившийся приезжей красоткой из Теннесси, умер больше года назад, свернул шею, оступившись на лестнице, но Джуди слышала и другие слухи, и верила им, ведь понятно, зачем смазливой девице выходить замуж за одинокого и обеспеченного престарелого джентльмена. Молодая вдова горевала недолго, но и статус терять не торопилась, гордая и аморальная - пусть говорят, что хотят. Но если дядюшка Джон прознает, как развлекается его любовница с его с сыном, Руби не поможет красота, дядюшка Джон скор на расправу, он сам горд и нетерпим к пренебрежению.

  Джуди захихикала, представила скандал - с криками, избиениями, выстрелами, а еще Джон может с ней как с негром поступить, ведь Руби так легко обвинить, и все жены только рады будут.

  - Никого, - сказал Билл, он облокотился о перила веранды, поставил ружье и приподнял фонарь - засветил в лицо веселящийся Джуди и поморщился недовольно. - Соседская девчонка, вечно тут шляется, - добавил нехотя, - кузина моя.

  - А если расскажет, эта твоя кузина? - Руби затряслась, стала похожа на бледную гадюку, гадкая и ядовитая, и Джуди ее вдруг возненавидела.

  Билл расхохотался, его живот задребезжал как пудинг.

  - Кто, Джуди? Она же немая. И к тому же чокнутая, что она может сказать? Только бродит, как привидение, по округе с тех пор, как бабуля отдала Богу душу. Джуди, она, словно бродячая собака, мы ее подкармливаем, приласкаем иногда, но в дом не берем. Пусть в своей конуре живет.

  - Ты дурак, Билл, - зашипела Руби-змея. - Ты не видишь, как она смотрит на меня? Мне совсем не нравится, как она смотрит! Отвези меня домой сейчас же, пока Джон не вернулся и... - Руби осеклась, бросила на Джуди колючий взгляд и потащила растерянного Билла внутрь.