Edamastra

Глава третья, в которой сэр Говард усердно работает над собой

Праздничный ужин выбился из расписания и состоялся в час ночи, когда ливень закончился, а хайли замучились носиться по лесу, добывая сладости. Уставшие дети прикорнули у родителей на коленях, словно коты — такие же теплые, уютные и нежные, — а взрослые принялись наперебой обсуждать прошедший Хэллоуин. Кто-то бесконечно радовался количеству напуганных соседей, кто-то весело говорил, что наилучшей деталью праздника была погода, подобающе мрачная, а кто-то смеялся до слез над парадом оживших мертвецов.

Эльфы не оценили бы шутки, потому что на дух не переносили смерть. Хайли стояли выше остроухого племени и знали, что рано или поздно погибнет все. Правда, странный человеческий обычай закапывать мертвых[1] несколько озадачил детей леса, и они пустились в научную дискуссию о том, как именно погруженные в землю тела становятся ее  частью. При этом хайли продолжали таскать со стола блюда, «жуткие по виду, но не по вкусу», как обозвал их Эс, и периодически любопытно коситься на высокого синеглазого человека, сидевшего справа от короля.

Эльва Тиез де Лайн, третий сын благородной семьи де Лайнов, оказался очень умным и вежливым человеком — пока не начинал рассказывать о своих достижениях в магическом искусстве. Уильяма угораздило спросить, кто был учителем некроманта и почему этот учитель не возражал против темного колдовства, а затем — выслушать длинную подробную историю о людях с магическим даром и «чертовой инквизиции», которая так и норовила сжечь на кострах все то ценное и красивое, что было у родного мира Эльвы. По счастью, коллеги некроманта успешно от нее избавились и основали повсюду Академии, чтобы второе поколение магов не скрывалось ни от кого, кроме опасной нежити — да и с той ученики отважно сражались, применяя заклятия четырех стихий или мертвой материи, как сам господин Эльва.

Уильям понятия не имел, понравился ему незваный гость или нет. Эс оживленно болтал с некромантом о всяких пустяках, изредка упоминая какого-то Шэтуаля и уточняя, как поживает его кот. Эльва отвечал сдержанно, памятуя, что находится в обществе короля, его оруженосца и верных подданных, но после девятой бутылки вина, распитой на шестерых, резко плюнул на хорошие манеры и, обняв крылатого звероящера, как старого друга, принялся что-то петь.

После вышеупомянутой девятой бутылки Уильяму тоже было подозрительно весело, и он осведомился у Говарда, не подскажет ли тот слова — им завладело желание присоединиться к Эсу и некроманту. Рыцарь пожал плечами:

— Извините, милорд, но эту песню я впервые слышу. Если хотите, давайте споем что-нибудь знакомое, талайнийское...

— Нет, — нахмурился Его Величество, — я хочу эту!

Оруженосец покаянно вздохнул, прикидывая, донести ли до короля, что он пьян, или промолчать и не портить ему настроение.

Сквозь прорехи в тучах выглянула серебряная луна, и ее свет, смешанный со светом факелов, затопил трапезную, как морская вода. Хайли никак не расходились, господин Альберт, бывший оруженосец дедушки Уильяма, уединился в углу с полным кубком «Плайера», растроганный Эс уткнулся носом в куртку некроманта и дрожащим голосом бормотал что-то о своей жестокой матери, старшей сестре и младшем брате, случайно раздавленном отцом. Эльва бессовестно давился смехом на особо острых сюжетных поворотах, где Эс упоминал, что младший брат находился в яйце, а яйцо стояло в центре гнезда, а старшая сестра утопилась в океане, когда съела рыцаря в латных доспехах и выяснила, что он для нее слишком тяжелый. Уильям хихикал на заднем плане, представляя, как матерая драконица идет ко дну под непомерным весом собственного желудка.

— Ваше Величество, — рискнул вмешаться рыцарь. — Вам давно пора спать. Завтра надо проводить послов к южным границам леса, чтобы они, Боги упаси, не потерялись, а еще написать ответное письмо королю Этвизы. Кроме того, моя мама надеется, что вы согласитесь прибыть на Рождество в особняк семьи Ланге, а еще...

— Да, конечно, — отмахнулся Уильям. — Уже иду.

Сэр Говард осознал, что юноша и не пытался прислушаться к его речи, и виновато понурился. По его мнению, оруженосец был обязан предостеречь, что милорд излишне увлекся вином и духом праздника, но сейчас все подобные предостережения были бесполезны.

— Настигни Джека в ночном лесу,

потребуй взамен огонь,

на старой тыкве лицо рисуй,

но душу ее не тронь...

Эту песню Уильям выучил не далее, как вчера — ее напевала начальница прислуги, бегая по коридорам и раздавая приказы.  Мысленно поблагодарив девушку, Его Величество получил третью роль в музыкальных упражнениях Эса и господина Эльвы. Некромант умел петь, король народа хайли и дракон — нет, но это никого не смущало. 

Церковники Вилейна умиленно внимали их стараниям, господин Альберт накрылся плащом и задремал, Эли принесла четвертую порцию шоколадных конфет со сливками и орешками. Эс покосился на них с отвращением и особо надрывно потянул ноту вверх.

Рыцарь понял, что этот ужас никогда, никогда не закончится, и силой выдернул Уильяма из объятий некроманта и дракона.

— Какого Дьявола?! — возмутился тот. — Немедленно поставь... то есть посади... меня на место!