Её звали Никто

2 глава

Мы сели с Толиком на последнюю парту, и пока учительница биологии что-то тихо вещала, Гордеев рассказывал мне про класс. Так как с парнями я уже успел мало-мальски познакомиться, Толик рассказывал мне всё про девочек.

— Вот, например, посмотри на Машу Селяеву. Она чаще всего в нашей компании появляется, — Машу я приметил ещё на первом уроке. Симпатичная улыбчивая девочка сразу мне понравилась. — Отличница, мисс совершенство, мечта, а не девчонка, но, сразу говорю, лучше не переходить с ней грань дружеских отношений.

— Да я и не собирался... А что такое?

— Да ничего, Серёга просто тебя в карьере утопит и дело с концом, — я удивлённо посмотрел на соседа. Толя понял, что сболтнул лишнего и теперь не знал, говорить ли всё до конца или нет. По натуре Гордеев был тот ещё балагур, поэтому таить секрет, который почти рассказал, не мог. — Он уже год по Машке слюни пускает, только я тебе об этом не говорил. Весь класс уже знает, и только Серёга уверен, что его любовь — великая тайна. Он никого к Селяевой не подпускает, говорит, что будет бороться за своё счастье.

— А Маша что?

— Она же леди, — Гордеев манерно протянул букву «е» в слове «леди» и надменно взглянул на меня, видимо, пародируя Машу, — в классе она его особо не выделяет, а вот после уроков они иногда гуляют в общих компаниях.

— Ладно, раз Мария у вас — запретный плод, расскажи мне тогда вон про ту брюнетку, которая сидит за второй партой.

— Понравилась? Ну, не удивительно. Здесь ещё веселей. За Дианкой и вовсе вся школа бегает, начиная с пятиклассников и заканчивая одним лаборантом-второкурсником. Она у нас с кем попало не встречается, только самых крутых выбирает. Хорошо, наверное, когда мама — директор школы.

Я ещё раз взглянул на черноволосую красавицу. Она, будто почувствовав, что я обратил на неё внимание, повернулась. Я улыбнулся и помахал ей рукой. Наградив взглядом королевы, она лишь усмехнулась и повернулась обратно. Анатолий ни сколько не удивился такому исходу, а я, чтобы поскорее забыть свою неудачу, выбрал следующую одноклассницу.

— А сидит с Дианой кто? Вроде тоже ничего.

— Это Ермакова. Не спорю, Наташка девица видная, только характер у неё уж больно тяжелый, да и ветреная она.

— Нимфетка? — я усмехнулся. — Интересненько. Ну и девчонки у нас в классе, куда ни плюнь —одни сердцеедки! Ладно, нормальные в классе есть? Обычные такие, без выкрутасов.

Толик подумал и указал мне на парту, за которой сидели две девочки.

— Та, что слева — это Катька, — пояснил он, — она самая весёлая в классе. На переменах её почти и не увидишь — всё по этажам скачет, приключения ищет. А рядом с ней Юля Куликова, она поспокойней будет.

— Вот с ними сперва и познакомлюсь. Слушай, а почему у вас весь первый ряд пустой и только одна девчонка там сидит? — поинтересовался я. Толик посмотрел на неё, потом вновь на меня, потом опять на неё, потом придвинулся ко мне и шёпотом спросил.

— А ты что, её уже видишь?

— В смысле, уже вижу? Кто она?

— Да так, наша местная девочка-призрак, — ответил Гордеев и небрежно махнул рукой в её сторону, — несколько лет назад в этой школе она умерла.

Спокойная интонация моего соседа и смысл сказанных им слов совсем не вязались друг с другом. Я ещё раз взглянул на «призрака». Девчонка по-прежнему сидела и писала в тетради.

— Если у тебя крыша поехала, то это не значит, что со мной случилось то же самое! — я как мог пытался доказать Толику его неправоту. — Она живая, её на прошлом уроке Пётр Андреевич спрашивал, она у доски отвечала.

— И что? Всё равно она призрак, она не существует для нас. Её зовут Никто.

— Спорю на что угодно, она живая, и на этой перемене я с ней заговорю.

— Удачи! Только последние пару лет она почти ни с кем не разговаривает.

Я не мог дождаться окончания урока, который как назло тянулся невообразимо долго. По возможности я не упускал девочку из виду на случай, если она куда-нибудь испарится. Прозвенел звонок. Вихрем сорвавшись с места, я поскорее собрал учебники в рюкзак, чтобы осуществить задуманное. Толик специально задержался в классе, желая посмотреть на это зрелище.

— Привет, я Лёша, — представился я, ожидая, что таинственная Никто сейчас обернётся и что-нибудь скажет в ответ. Но ничего не происходило, она, будто не слыша меня, продолжала укладывать вещи в свою сумку. Я попробовал ещё раз завязать разговор. — А как тебя зовут?

Девчонка на мгновенье замерла, взяв сумку в руки, и развернулась. Она была невысокого роста и оттого смотрела на меня снизу вверх. Её спокойное лицо было точно позаимствовано у красивой фарфоровой куклы, что я видел у бабушки в серванте. Ровные и аккуратные черты лица были будто результатом многолетних трудов талантливого скульптора, и лишь одна деталь выдавала в ней человека — её глаза. В этих глубоких глазах застыла тьма. Я пытался отвести взгляд, что-то сказать, но с каждым мгновеньем странная сила заставляла меня всё смотреть и смотреть на неё. Не помню, сколько я простоял так, но, когда вновь начал осознавать реальность, странной девочки рядом со мной уже не было.

— Ну что, поговорил? — ехидно улыбаясь, спросил меня Толик, когда мы вышли в коридор.

— Можешь говорить всё, что угодно, — проворчал я, не глядя на него, — но она живая и никакой не призрак.

— Лёха, ты идиот! Когда я говорил, что она призрак, я имел в виду, что мы её не замечаем, не существует она для нас. А так она вполне себе живая.

— Странные шутки у вас в классе и совсем не смешные. Сколько вы в эти игры с ней играете? День, два, или уже неделю?