Её звали Никто

6 глава

Дни круговоротом сменяли друг друга. Казалось, что школа затягивает в свою тёмную пучину, а плавать я вовсе не умею, да ещё вдобавок кто-то крепко связал меня и повесил камень на шею. К концу каждой недели я опускался на самое дно, где давила такая толща воды, что моё мёртвое тело продолжало страдать. Эти странные мысли частенько всплывали в голове, заставляя лишь с грустью смотреть на кучу д/з и приступать к его выполнению.

Отрадно было лишь то, что я смог найти себе товарищей по несчастью. Толик Гордеев стал моим лучшим другом, а класс я теперь считал второй семьёй. Ребята они все были не плохие вовсе, добрые и весёлые, но каждый раз мне было не по себе наблюдать, с какой поразительной быстротой они превращаются в изощрённых маньяков, видя где-то неподалёку Веронику. Одноклассники продолжали каждый день придумывать новые "шалости" с её участием, а я ничего не делал, оставаясь лишь наблюдателем и, фактически, соучастником новых «казней». Бездействие было невыносимо.

Наступили выходные. В тот субботний день я решился на довольно рискованный шаг — пригласил Толика в гости. Шаг был рискован тем, что огромная опасность столкновения двух разных слоёв общества прямо нависала надо мной. Странные взгляды на жизнь, принадлежавшие моим родителям, я совершенно не разделял. Новость о том, что в нашем доме сегодня появится парень из неблагополучной семьи, совсем не обрадовала отца. Но папа — это только цветочки, он являлся лишь вершиной огромного айсберга зла под названием бабуля. Бабушка была женщиной старой формации и каких-то диких буржуазных идеалов. Только мама понимала меня, однако на её поддержку сегодня можно было не рассчитывать: ещё рано утром она уехала на работу. Мне предстояло одному отстаивать своих друзей.

К назначенному часу в доме раздался звонок, это пришёл Толик. Пока шёл открывать, я успел десять раз подумать, что звать Гордеева сюда было плохой затеей, но делать было нечего, поэтому я принял насколько возможно радушный вид и распахнул дверь. Предо мной предстал Толя в своём бессменном образе. Его старенькая куртка была нараспашку, с лица каплями стекала вода; тяжело дыша, он стоял и держался рукой за дверной косяк. Жестом я позвал его зайти.

— Ты чего такой запаханный? — поинтересовался я, помогая другу раздеться.

— Лёха, странный ты человек! — возмутился он, стирая воду со лба. Его щёки и нос горели, будто он только что пробежал кросс. Курение давало о себе знать, каждый раз после таких пробежек Гордеев зарекался, что бросит. Ещё ни разу не выдержал больше трёх дней. Дрожащими руками он пытался развязать шнурки, попутно рассказывая о своих злоключениях. — Кто мне вчера все уши прожужжал о том, чтобы я не опаздывал? А я в ваших элитных краях редко бываю, заблудился немного, да ещё и под дождь попал! Кстати, на вот, держи, — Толя протянул мне небольшой пакетик, в котором оказались ещё горячие пирожки.

— Это что?

— Бомба! Ну, не тупи, в гости без угощения не ходят, вот я и подсуетился.

— Очень предусмотрительно, молодой человек, — голос моей бабушки раздался прямо у меня за спиной. Толя не растерялся, положив руку себе на сердце, он почтительно поклонился и представился. Бабушка кивнула и пригласила нас пройти на кухню.

Я, как оказалось, недооценивал Тольку, считая его обычным хулиганом и прогульщиком. Вон он какие номера выкидывает! Но расслабляться было рано; бабуля тоже не так проста, как может показаться. Мы сели, а она налила чай и поставила на стол вишнёвый пирог. Пока Толик беззаботно разглядывал своё отражение в чае, я мысленно прокручивал весь сценарий спектакля, который сейчас начнётся. Вначале бабушка будет изображать божий одуванчик, который несёт только радость в этот мир. Потом начнёт расспрашивать Толика о его семье и о материальном достатке, давая ему понять, какая между нами пропасть. После этого она станет задавать ему провокационные вопросы об учёбе, интересах и планах на будущее. Если это не подействует, то из своего кабинета выйдет папа и, высказав всё, что он думает о современной молодёжи, окончательно эмоционально раздавит моего друга. Я не терял надежду на то, что Толик выдержит всё, и после чая мы спокойно уйдём ко мне в комнату. Почему нельзя сразу уйти? Потому что традиции важнее всего. Сдохни на этой чёртовой кухне, но чай с гостем выпей. А тем временем бабушка закончила сверлить взглядом Гордеева и начала свои расспросы.

— Скажите, Анатолий, дорого ли вам обошлись те пирожки, что вы предварительно купили в ближайшем ларьке?

— Ну, что вы, Елена Владимировна, — как можно более уважительно протянул Толя, положив себе на тарелку довольно большой кусок пирога, — эти пирожки испекла моя младшая сестра Тася. Попробуйте, это очень вкусно.

— Вы сказали, что у вас есть сестра, то есть вас двое в семье, или же есть ещё дети?

— Да, у меня есть ещё младшая сестра и брат, нас пять человек в семье, мы все дружно живём.

— Дружно... А мама и папа, чем они занимаются?

Я сидел, как на пороховой бочке, которая вот-вот должна была взорваться. Бабушка всё с большим презрением смотрела на Толю, но он, по-моему, вообще ничего не замечал. Кроме пирога, разумеется.

— Бабушка, может, хватит вопросами забрасывать? — я попытался влезть и поскорее закончить этот разговор. — Не ты ли учила, что за столом следует молчать?

— Я хочу быть ближе к своему внуку, пытаюсь наладить контакт с его друзьями, а он затыкает меня, — в тоне бабушки чувствовалось раздражение. — Раньше ты такого себе не позволял. Говорила я матери, что из-за её попустительства ты попадёшь под дурное влияние этих дворовых хулиганов. Вы же не такой, Анатолий?

Ну, это уж слишком! Я уже раскрыл было рот, чтобы ответить, но Толик пихнул меня ногой под столом и хитро улыбнулся.