Эффект авокадо

Эффект авокадо

- Ой, а это кто? - опешила Люся, зайдя на кухню к подруге.

Там, под желтым светом лампы, в углу у самой крошечной тумбы сиротливо притулился лысоватый мужик лет сорока на вид. И мужик этот скромно, но довольно ловко шинковал укроп широким Олиным ножом.

- Люся, это Толик. Толик, это Люся, - пробормотала Оля, сильно смущаясь, - вот тебе сахар, идем.

Оля сунула соседке в руки жестянку, помеченную сахарными кристалликами, и торопливо вытолкала ее в коридор.

- Очень приятно! - успела зычно прокричать из-за плеча Люся, стараясь охватить наметанным взглядом подругиного "новенького".

Но и в деталях новенький не впечатлял. Не было никаких деталей, которые могли бы оправдать такое скорое его заселение в Олин фартук с разноцветными пончиками.

- Толик, я сейчас, - крикнула Оля в свою кухню и захлопнула дверь.

И тут - в коридоре, Люся вцепилась в нее мертвой хваткой:

- Рассказывай!

- Ну, что рассказывать? - попыталась отлынить Оля, - ай, ладно, идем.

Подруги вышли из квартиры, пересекли тесный тамбур и нырнули в соседнюю двушку-распашонку.

В Люсиной квартире пахло корицей и диоровскими духами. А вся обстановка, начиная от белоснежного пуфика у двери, сообщала гостям о трепетном отношении хозяйки к своему жилищу.

"Не то, что у меня!" - всякий раз с грустью думала Оля, заходя к подруге, и вспоминая о своих не доклеенных обоях в коридоре.

- Рассказывай! - требовательно повторила Люся.

Она добавила сахар в миску с кремом и, вооружившись венчиком, выжидательно уставилась на соседку.

- А что твой Родион? - снова попробовала соскочить с темы Оля.

- На заседании. Не скоро будет. Ну-у?

- Что, ну? Увидела его на базаре. Ну, и подобрала…

- Как это? - недоверчиво нахмурилась Люся.

- Ну, смотрю, стоит мужик с зеленью. В плаще, вида приличного. Но заброшенный такой. Подошла. Почем укроп - спросила.  А он говорит: а можно я вам его подарю? Я говорю: чего это, вдруг? А он: а я так загадал - если подойдет ко мне женщина с грустными глазами, то я ей сразу все и подарю. Вы берите, говорит, я его сам вырастил.

- Ну, и ты?..

- Ну, я и взяла. Развернулась уходить, а потом говорю: с чего это вы взяли, что у меня глаза грустные? И вовсе не грустные они. А он посмотрел на меня так молча... А, потом взял мои сумки и рядом пошел.

- А ты? - Люся забыла, что в ее руке венчик и почесала им свою взбитую челку.

- А я иду, молчу, что делать соображаю. А потом решила - ну, ведь неприкаянный же явно мужик. Пусть будет. ДорОгой познакомились.

- Ну, ты даешь! И ты вот так - с улицы мужика к себе в дом привела? Ты хоть ценное-то попрятала?

- Люся! - разозлилась Оля, - что ты несешь? Он между прочим - врач. Рентгенолог.

- Ага, ты документы его смотрела?

- Слушай, ну ты же сама мне рассказывала!.. – расстроилась Оля, - про авокадо…

- Какое авокадо? - в конец растерялась Люся.

А Оля снова в деталях вспомнила тот вечер на этой же кухне…

Авокадо распласталось перед ней тонкими полосками в градиенте зеленого цвета. Профили его долек, густо-травяного оттенка ближе к шкурке, переходили в молочно-оливковый тон у самой косточки.

Оля никогда не умела выбирать авокадо. Останавливаясь возле овощных стеллажей в магазине, она подолгу перебирала темные глянцевитые плоды, пробегала пальцами по их округлым пупырышкам, слегка надавливала, пытаясь угадать плотность мякоти под кожицей. Откладывала одни, брала другие, минуты уходили в вечность, а она все силилась постичь наощупь тайну идеального авокадо.

Иногда Оле казалось, что она ее постигла. И тогда она радостно несла домой любимую ягоду (однажды оказалось, что это не овощ и не фрукт). На кухне она тут же доставала нож и с трепетом погружала его в мякоть. Но чаще всего нож входил в авокадо, как в картошку – преодолевая изрядное сопротивление. И было уже ясно, что вкус будет не тот. В таких случаях Оля оставляла недозрелый плод на на столе, за пару дней он «доходил» и превращался в довольно сносное кушанье.

Но в тот раз на тарелке перед ней было именно «то» авокадо. Его купила Люся - гораздо более удачливая в вопросах выбора. Оля схватила вилку, бережно подцепила нежную мякоть и аккуратно положила ее на язык. Такое авокадо не нужно жевать, достаточно отправить ломтик в рот, чтобы через мгновение его свежий вкус с тонким ореховым оттенком заполнил собой все пространство внутри…

- Тогда ты сказала, что на вид авокадо не выберешь. И на ощупь тоже - не всегда. А хороший плод надо почувствовать, - пояснила Оля, возвращаясь из своих воспоминаний.

- Так при чем тут авокадо к мужикам-то?

- Ну, у тебя же с ними тоже всегда получалось. Как и с авокадо... Не то что у меня, - опустила голову Оля.

- И что ты этого... Толика, почувствовала? - Люся с трудом вспомнила имя "новенького" и еще раз подивилась его невзрачности.

- Мне как-то тихо рядом с ним стало. Хоть вокруг был базар и толкотня. И я подумала, может ничего, что он такой... обычный?

- Ага… ну, ладно. Ты иди, а то мало ли. Соскучится еще.

Люся спешно выпроводила подругу за дверь вместе с банкой из-под сахара, и прильнула ухом к щели. Услышала щелчок соседской двери. Тихо. 

"Ну, и ладно. А вдруг?.. " – она вернулась в кухню и нырнула, наконец, венчиком в крем для торта.

А Оля вошла к себе в прихожую и увидела в ней Толика. Все так же - в ее фартуке с пончиками, он теперь стоял на табурете и прижимал к стене кусок обоев.

- Ты извини, я случайно нашел его в кухне, когда искал банку для укропа. И клей был там же. И я подумал... ничего? - вдруг испугался он, и пошатнулся на разболтанном табурете.

Оля прыгнула к нему ловко, как рысь, обхватила руками его совершенно незнакомые ноги. Под темными джинсами определились коленки. Оля щупала их, как плод авокадо под жесткой кожицей, и с удивлением отмечала: "мое".

А Толик стоял, не шевелясь, может от того что боялся отпустить не приставший еще к стене лист обоев. А может, опасаясь спугнуть что-то неясное, но точно важное.