Эффект бабочки

Глава 24

Глава 24

Оставшееся до приезда мамы с Андреем время Настя с Глебом провели вместе. Почти все, за исключением рабочих будней Имагина и тех моментов, когда Настя сбегала от него вроде как затем, чтоб зайти в свою квартиру, а реально – чтоб подумать, ну и потихоньку снова привыкнуть к мысли, что скоро все закончится.

У них было очень много совместных планов: сначала они должны съездить к бабушке, через две недели начнется учеба, Глеб говорил, что хочет в начале сентября еще успеть смотаться с Настей куда-то на море, а Веселова вечно отмахивалась. У нее в начале сентября и так слишком много начал: снова учеба, наконец-то работа, какое море? Да и опять-таки, уровень серьезности все повышается.

Она начала пить таблетки, Глеб не настаивал, даже не заикался, но когда Настя, краснея, сказала об этом, явно одобрил.

У них иногда случались если не скандалы, то перепалки. Имагин все же слишком часто настаивал на том, что самой Насте было ненужно, и даже немного напрягало. Например, напрягали счета в ресторанах, где еда такая же, как в тех кафе, в которые ходила раньше она, но Глеб снова и снова тащит ее именно в те, которые считаются статусными. Еще мужчина подарил телефон... Не спросив, а когда пыталась отказаться – обиделся. Она тоже обиделась. Так и ходили весь вечер – ели молча, сидели на диване – молча, Имагин – в ноутбуке, сама Настя – глядя на экран телевизора. А потом новый девайс, который будто немым укором лежал на журнальном столике перед ними, оповестил о приходе нового сообщения.

Глеб, державший до этого свою трубку в руках, отложил ее.

Настя видела, кто отправитель, даже несколько слов можно было бы разглядеть, если постараться. Он сделал первый шаг, ей нужно было либо пойти навстречу, либо развернуть телефон экраном вниз, настаивая на своем. Она поступила так, как приказало сердце.

'К черту телефон, хочешь – утопим его, только не дуйся'.

Девайс топить они не стали, дуться Настя прекратила, единственное, что сделала – настояла на том, что больше подобные подарки без ее ведома делаться не будут. Хотя бы пока. Пока она не привыкнет.

Они притирались. Настя – к излишнему, как ей казалось, пафосу и расточительству, а еще к иногда очень уж дрянному характеру, нежеланию кое в чем менять привычный ход жизни, Глеб – к ее попыткам все же кое-что изменить.

– Мне звонила Екатерина Павловна, сказала, что ты ее отправила... – это был один из таких случаев. Он – на работе, а Настя чудит.

– Не отправила, просто сказала, что сегодня убирать и готовить не надо, я сама.

– Зачем? – он то ли злился, то ли недоумевал.

– Тебя не устраивает, как я готовлю и застилаю постель?

– Зачем делать это, если Екатерина Павловна получает за это деньги?

– Наверное, потому, что я получаю от этого удовольствие. Получала.

Настя обиделась, скинула.

А Глеб еще несколько минут сидел молча, пытаясь сообразить, на что?

Неужели ей действительно в кайф заниматься домашними делами? А потом постепенно начал догонять. Видимо, в кайф. А если ей в кайф готовить для него... она ему практически в любви призналась только что, а он...

В тот вечер Имагин примчал домой с букетищем наперевес и целый час убеждал расстроенную Настю, что умрет, если не попробует хоть что-то, приготовленное лично ею.

Несмотря на все мольбы, сама готовить девушка наотрез отказалась, пришлось вдвоем.

Конечно, Екатерину Павловну Глеб не рассчитал, но теперь каждая совместная трапеза, когда она готовит для него, или он для нее, что случалось реже, но случалось, обрела новый смысл.

В последнюю ночь, перед возвращением Настиной родни, они мало спали. Это был будто последний день отпуска, а завтра начнутся будни. Хотя все ведь не так – завтра им предстояло очень важное событие – знакомство с родителями. Пока – с Настиной мамой, а потом уж и очередь старших Имагиных не за горами.

– Во сколько прибытие? – Настя перехватила руку мужчины, вложила в ее свою, забросила ногу на бедро, прижимаясь тесней, вздохнула. Сложно будет засыпать и просыпаться без него.

– В десять. Утром.

– Хорошо, тогда я мотнусь на работу, а потом на вокзал.

– А я отсюда сразу на вокзал поеду. Там и встретимся.

– Отвезу вас домой, познакомимся, но потом снова до вечера нужно будет умотать.

– Хорошо. Им бы отдохнуть, подготовиться ко встрече...

– И мне же подготовиться нужно... морально, – Глеб хмыкнул, сжимая в своей руке ее – маленькую, тоненькую хрупкую.

– У меня лучшая в мире мама, Глеб. Она тебя не съест. И нервничать будет больше, чем ты.

Они замолчали, одновременно думая о том, как все пройдет завтра.

Настя когда-то знакомила с мамой Петю, но то знакомство было совсем другим – ей самой тогда было восемнадцать, да и Петр не дотягивал до Имагина способностью произвести впечатление. Тот был немного раздолбаистым, легким на подъем и смешливым, а этот – мужчина-скала. Мужчина. С парнем маму она знакомила, с мужчиной – нет. А это ведь разница. Она ее ощущает, значит, Наталья тоже почувствует.