Его любимая Крошка. Книга 2

1

Что в романе:

Как и в первой части, много сцен 18 +, жестокости, насилия;

Хэппи Энд — однозначно;

Непростой клубок взаимоотношений между героями;

Интриги;

Всем приятного чтения!

_______________

АЛИСА

— Давай не пойдём туда! Лиска, мне восемнадцати нет, меня вышвырнут взашей!

Настюхино хныканье мне осточертело еще по дороге. Мы стоим у клуба, неоновая вывеска ярко переливается огромными алыми буквами «Анаконда». Этот кабак Руслан любит больше других, здесь когда-то мы встретились при очень неприятных обстоятельствах. Блин, прошло только полгода, и воспоминания о той гребаной ночи, когда меня вытолкнули из микроавтобуса два амбала, и потащили в кабинет к Соколову, еще свежи.

Криво усмехаюсь, поправляю мини юбку. Настя переминается с ноги на ногу, пока я пялюсь на двери, они постоянно в движении, то открываются, выплевывая пьяных завсегдатаев, то проваливаются внутрь, поглощая новых любителей потусить.

Если Руслан скрывается (неважно, от кого, от ментов или от своих несостоявшихся палачей), он по любому тут. В клуб пускают лишь проверенных, фэйс-контроль здесь на уровне.

— Алис… — ноющим тоном продолжает третировать меня Настька, и я резко выдергиваю руку и её цепких пальцев.

Подружка слиняла из интерната, сегодня Галюнина смена, так сказать, ночь свободы для детдомовцев. Киваю на дверь, и тащу её за собой, как собачонку на поводке.

— Не ссыкай, никто тебя не выгонит. Ты же со мной, а мне сюда доступ всегда разрешен.

— Какого фига мы будем делать? — не унимается она, сдувая с пухлой щеки мелкий завиток волос. — если утром от меня унюхают перегар, мне кранты! Запрут в «карцере» и заставят драить туалеты!

— Как будто в первый раз, — безжалостно бросаю в ответ.

Вспоминать о годах, проведенных в детском доме (концлагере) не хочется. За каждую провинность нас жестоко наказывали, Рогозина не делала скидку на возраст, и в качестве безропотной мойщицы сортира побывали все девчонки от восьми до пятнадцати лет. Тем, кому было уже семнадцать — восемнадцать, эта тварь устраивала «тёмную», но не в общепринятом понятии.

Девчата шептались, типа их поодиночке вталкивали в тёмную комнату, которая всегда была заперта, и там, в кромешном мраке, кто-то насиловал. Толпой…

— Подожди ты, — тянет за рукав куртки Настёна, и мы останавливаемся в полуметре от входа, где маячит охранник. — не дуркуй ты, позвони Олегу, пусть передаст твоему Руслану, что ты хочешь с ним увидеться! Вечно прешь напролом, а потом проблем по гланды! Ты думаешь, он тебя по головке погладит, когда ему доложат, что ты косая шляешься по клубу?!

— Ага, по головке пусть свою мымру гладит, а мне он не смеет указывать, ясность полная? Ну, ты и трусиха, Настюха! — захлестывает меня злость, топаю ногой, толкнув подружку в плечо. — короче, как хочешь! Я пошла.

РУСЛАН

Он не перебивал Егора, пока тот делился своими соображениями и рассказывал, что толкнуло его пойти против воли Алекса. В кабинете было прохладно, кондиционер неожиданно сломался, но Рус чувствовал себя так даже комфортнее. В духоте плохо думалось, а ему нужны были свежие мозги.

— Да ты садись, чего стену подпираешь. — кивнул на свободное кресло напротив Соколов.

Парень устроился в нём, наклонился вперед, открыто встретив пытливый взгляд мужчины.

— Алекс полный мудак, прикидывается заботливым папашей, чтобы подобраться к Алисе. Мне он полностью доверяет, я не раз был свидетелем его встреч с Марой. Они планировали через девочку захапать миллионы её деда, но я думаю, Мара боялась Алекса. — Егор задумался, — есть на то причина.

— Они были любовниками много лет. Об этом я знаю.

— Нет, не совсем так… — неуверенность на лице парня подсказала Руслану, что он опасается выкладывать всё, возможно, не до конца доверяет ему самому или тоже боится Алекса.

— Слушай, ты первый начал этот разговор, ты спас мне жизнь вместо того, чтобы грохнуть, как тебе было приказано. — невозмутимо произнес он, — решай, есть ли смысл теперь отступать или идти до конца. Алекса я не боюсь, эта гнида свое получит. Я не прощаю тех, кто без видимых причин считает себя вправе пустить кровь кому-то. Если тебе больше нечего добавить, разбежимся на этом. Говори прямо, мы не в детском саду, тебе нужны бабки? Я отсыплю, и мы квиты.

— Дело не в деньгах. — поморщился Егор.

Вообще он производил впечатление серьезного человека, и никакого подвоха во всей этой истории Руслан не находил. Но понять, что грызло парня, по-прежнему не мог, а недомолвки его напрягали. Олег, уловив беспокойство босса, незаметно накрыл рукой правую сторону груди, давая знак, что в любой момент готов воспользоваться оружием.

Но Соколов мотнул головой.

— Ваш отец чалился на одной зоне с моим. — наконец, выдал Егор, снова поймав взгляд собеседника, и нервно опрокинул в рот остатки коньяка. — не буду утомлять подробностями, но мой батя оказался в неоплатном долгу перед Вашим, Руслан Андреевич. Я вернул этот долг, и никакого денежного вознаграждения мне не надо. У меня была сестра…

Рус нахмурился, ожидая продолжения.

— Ей было всего тринадцать, — дрогнули пальцы Егора, когда он прикуривал, — она гостила в деревне у деда, а там какой-то урод её изнасиловал. Нинка покончила с собой, наглоталась таблеток, в предсмертной записке она просила прощения у мамы и папы, писала, что не смогла с этим жить. Урода так и не вычислили. Так вот, — поднял на Руслана глаза он, — Алекс такая же мразь. Он долгие годы насиловал Мару, запугал до смерти, а она все свои страхи и переживания записывала в дневник, который прятала потом в той квартире, где жила с Вами. Алиса как-то нашла дневник, и Алекс приказал любым путем отобрать его у неё.