Его проклятье 2.

46

* * *

- Ты меня осуждаешь! – выдохнула Бэлинда, упав на дно довольно просторной норы. Оторваться, похоже, им удалось, - во всяком случае, они просто пролетели огромный кусок леса, сворачивая то вправо, то влево, чтобы не дать возможности так просто до них добраться, если уж дело дойдет до поисков в этих местах. И все же оба прекрасно понимали, - они мыслят так, как должно было бы быть в их землях. Здесь же, возможно, никто ни за кем не бросается на поиски, - стоит какой-нибудь ведьме только взглянуть в какой-нибудь магический котел, - и через миг перед ними появятся те, кто их ищет, магически переместившись. Так что надежда была довольно слабой, - скорее, даже призрачной. Но все-таки она была, - а если не хвататься за, пусть даже совершенно неуловимую надежду, можно и пропустить какой-нибудь совершенно удивительный шанс.

Освальд ничего не ответил, делая вид, что рассматривает пещеру.

- Освальд! – Бэлинда с силой дернула его за рукав. – Не думай, что я отстану!

- Да я уже понял, что ты не из тех, кто отстает, - устало выдохнул его величество, тяжело усаживаясь рядом с принцессой. – Я, честно говоря, - не представляю, как ко всему этому относиться, - ответил он, немного подумав, но все же, стараясь не смотреть в глаза Бэлинды.

- Ты считаешь меня падшей и развратной, - угрюмо констатировала она.

- Да нет, - тихо ответил Освальд, с силой вышвыривая наружу попавшуюся под руки ветку. – Просто, скажем, я не очень-то в восторге от того, что произошло.

- Но, - Освальд! Я всего лишь воспользовалась своим природным даром! Для нашей же пользы! И не сделала при этом ничего плохого!

- А природным даром, как говорил когда-то Омел, - просто грех не воспользоваться! Особенно, - когда ты его с таким усердием развивал не один год! Нет, Бэлинда, - был бы я идиотом, если бы стал осуждать тебя за сегодняшнее, - в конце концов, возможно, ты спасла нам жизнь! Но мне совсем это не нравится, - лучше бы ты совратила Яса на то, чтобы он освободил меня и дал мне хорошее оружие, если уж непременно нужно было воспользоваться этими твоими, как ты говоришь, природными, чарами. Не нравится мне, что ты сама лезешь в пекло, - я чуть не поседел, представляя, что там с тобой вытворяют обезумевшие мужчины. Не нравится, - что ты решаешь все сама, не посоветовавшись. И этот природный твой дар, - тоже мне не нравится, - особенно то, как сильно он в тебе развит! На ком ты его так хорошо отточила? На скольких тренировалась?

- Ты тоже, как я помню, поддался этому отточенному дару! – резонно возмутилась принцесса. – Кто так недавно заявлял, что и умереть не жалко после моего поцелуя?

- Я не на сексуальное твое притяжение купился, Бэлинда, - устало ответил Освальд, наконец, повернувшись к ней. – Мне нравишься ты. Твой смелый характер и искренний живой нрав. Твой задор, с которым ты относишься в жизни. Твоя правда, - которой ты не скрываешь и точно так же требуешь с других. То, что ты называешь вещи своими именами, - и так же даешь настоящую оценку людям. Ты не оправдываешь слабости и трусости, - и не поддаешься им сама. Ты настоящая, в отличие от многих лживых масок, носящих за собой людей, - которые давно уже и сами разучились различать, когда лгут, - и чаще всего именно себе. За такую тебя я жизнь готов отдать. За такую я бы боролся всеми силами.

- А сексуальность моя, значит, - ни при чем? – Бэлинда, хмыкнув, закатила глаза. - И она тебя совсем не привлекает. Хотя, по моим наблюдениям, ты очень даже неплохо поддаешься подобным чарам!

- Ты снова про Ингрид? Брось, принцесса! Это была лишь игра, - и даже не моя притом.

- Значит, чары на тебя не действуют? – ее глаза наполнились поволокой и глянули на Освальда так пронзительно, что у него похолодело где-то в животе.

- Я не против твоих чар, - прошептал Освальд, прижимая ее к себе. – Но только вдобавок ко всему остальному. А без него они мне не нужны.

- Все еще хочешь меня поцеловать? – голос принцессы стал прерывистым. Она снова играла? Или, возможно, на самом деле что-то почувствовала по отношению к нему?

- Да, - прошептал Освальд, притягивая ее к себе совсем близко.

- Тогда прежде выслушай еще одну правду, - Бэлинда резко отстранилась и поднялась.

- У меня были мужчины, - резко выпалила она наконец, обернувшись к Освальду. – Много мужчин.

По лицу его величество проскользнула тень, - но лишь на миг.

- Насколько много? – вскинув бровь, спросил он.

- Достаточно.

- И все же?

- Ну, скажем, - больше десяти.

Освальд присвистнул, - такого он не ожидал. Как, впрочем, и такого разговора. Ну, - разве женщины об этом заявляют перед тем, как позволить себя поцеловать? Нет, обычно из них и под пытками не вытащишь таких признаний.

- Меня интересует лишь одно. То, как ты относишься ко мне. О своих чувствах я уже сказал, - я был бы рад, если бы ты стала моей супругой, Бэлинда.

- И ты никогда меня ничем не попрекнешь? Не станешь напоминать, что ты у меня – не первый?

- Ну, скажем, - я не слишком буду рад видеть тот десяток с лишком молодых людей. А в остальном, - мне достаточно знать, что я для тебя единственный после них. В душе единственный, Бэлинда. Вот это для меня важно. Ведь, если ты ни с одним из них не осталась, - значит, не по душе пришлись другие? Но все эти разговоры будут иметь смысл только после того, как ты ответишь на мое предложение.

- Я и отвечаю, - вздохнула Бэлинда. -Только мужчины ведь обычно такие собственники, что не простят женщине того, что до них кто-то был.

- Все это глупости, - Освальд мягко потянул Бэлинду вниз, к себе. – Важно, - не кто был первым, а кого выбрало твое сердце, Бэлинда. И если твое сердце выберет меня, - я буду наисчастливейшим мужчиной на свете!